Избалованная жена не сможет сбежать — Глава 133

    Она усмехнулась и произнесла:
    — Не то, чтобы я ревную, но я слаба и часто не могу хорошо заботиться о супруге. Я бы тоже хотела найти пару образованных и умных девушек, чтобы помочь моему мужу разрешить его заботы.
    Все удивились, а старушка кашлянула дважды:
    — Хорошо, не нужно беспокоиться об этом.
    Сун Луан поняла, что старушка уже что-то задумала.
    При уходе старушка велела маме Лин принести из комнаты коробку с высококачественным женьшенем. Это был знак её внимания, и Сун Луан не отказалась. Она поблагодарила её, прежде чем уйти.
    Чжао Нанъю вернулся поздно ночью. Сун Луан еще не спала, она сидела на кровати босиком, опираясь на подбородок, и рассказывала ему о сегодняшнем дне и, как будто шутила:
    — Чжао Дажэнь, на вас так много женского внимания. Похоже, бабушка хочет вам найти пару хороших любовниц.
    Казалось, Чжао Нанъю не слышал её слов. Он молча помог ей надеть чулки и уложил её в постель:
    — Не простужайся.
    Сун Луан, как бы в знак протеста, откинула одеяло и засмеялась, с улыбкой в глазах:
    — Неужели красавицы не волнуют вас?
    Взгляд Чжао Нанъю был прикован к её лицу. Он пытался найти в её глазах хоть каплю ревности и недовольства, но там не было ничего. Её глаза были чистыми, как источник, спокойными и прозрачными. Похоже, она действительно просто хотела сообщить ему эту новость.
    — Это не имеет ко мне никакого отношения.
    — У вас действительно каменное сердце.
    Чжао Нанъю сжал пальцы, лицо его побледнело, и он неожиданно сказал:
    — Ты кажешься совсем не обеспокоенной.
    Сун Луан подмигнула.
    — Я обеспокоена.
    — Лжёшь.
    Её актёрское мастерство было очень посредственным. Скорее можно было сказать, что она и не хотела общаться с ним.
    Взгляд Чжао Нанъю потемнел, и сердце его болело от её спокойного и легкомысленного отношения. Казалось, что с каждым вдохом он чувствовал вкус крови, его голос стал крайне хриплым: 
    — Ладно, спи.
    Сун Луан свернулась в клубок в углу кровати. Рядом с ней стоял светящийся бумажный фонарь. Она сказала: 
    —  Давай в день праздника Фонарей выйдем на улицу.
    Чжао Нанъю вздрогнул. Он потушил свет и ответил:
    —  Хорошо.
    —  Тогда позови моего брата.
    Она просто хотела увидеться с Сун Хэцином. Она не знала, когда сможет вновь выйти из дому, так как Чжао Нанъю устроил её у себя, словно в клетке. Она уже видела его безумное поведение, когда он надел цепь на её ногу, и совсем не хотела проходить через это снова.
    «Он же любит слушать приятные слова, не так ли? Так говори ему эти слова».
    Тысячу, десять тысяч раз она могла сказать, что любила его, но это было бы ложью. Её неуклюжая игра не могла скрыть правду, и она не верила, что Чжао Нанъю не видит её лжи. Если он сам себя обманывает, то она не возражает.
    До праздника Фонарей осталось около десяти дней, и Сун Луан не могла найти интерес к чему-либо. Она проводила больше времени во сне, чем наяву.
    За день до праздника она увидела в шкафу золотые и серебряные украшения, и на мгновение замерла, вспомнив слова Чжао Нанъю. Её взгляд запечатлел его выражение того дня.
Она тщательно выбросила все вещи, выбранные из хранилища Чжао Нанъю, и после отбора в ящике осталось лишь немного вещей. По её спине пробежал холодок от страха.
    Когда Чжао Нанъю вернулся и увидел, что она выбросила эти вещи, он ничего не сказал. Она стояла у окна в легкой одежде, и он крепко обвил её своим плащом, предостерегая от холодного ветра.
    Сун Луан оказалась в его объятиях, окруженная его запахом. 
    — Мне не холодно.
    — Я боюсь, что тебе холодно, — ответил он.
    Сун Луан просто молчала.
    Он купил ей её любимые сладости, но Сун Луан даже не тронула их. Она бросила ни них один взгляд и приказала выкинуть их.
    Чжао Нанъю посмотрел на сладости, брошенные в углу с напряженным лицом и без слов.
    Ночью, Сун Луан беспокойно ворочалась и не могла уснуть, а Чжао Нанъю, держа её в объятиях, нежно поцеловал её в губы и начал напевать ей мелодию.
    Его хриплый, низкий голос в сочетании с приятной мелодией действительно помогли ей заснуть, и Сун Луан в его объятиях закрыла глаза, погрузившись в тяжелый сон.
    Эту мелодию часто пела мать Чжао Нанъю, когда она укачивала его в детстве.
    Чжао Нанъю с низко опущенным взглядом смотрел на неё в своих объятиях и крепче обнял её.

Вернуться к оглавлению