Мокрая одежда Сун Луан плотно прилипла к её телу. Её рука всё ещё была прижата к его ране, и в её ладони осталась его кровь. Она вылезла из ванны, вытерла кровь с руки платком и понюхала ладонь, в которой всё ещё ощущался запах крови.
Она только успела переодеться, как Чжао Нанъю тоже вышел, обнажив грудь. Он нашёл в шкафу лекарство для остановки крови. Порошкообразное средство, посыпанное на рану, вызвало у него боль, и он глубоко вдохнул от боли. Сун Луан делала вид, что не слышала его вздохов. Она на мгновение задержалась, а затем вытерла волосы и вернулась в кровать.
Сун Луан не знала, как он получил эту рану. Он всегда казался скромным учёным, и ей не приходилось видеть, как он владеет оружием.
Она и не собиралась спрашивать. Дела Чжао Нанъю её мало интересовали.
Половина лица Сун Луан была скрыта под одеялом. Она смотрела своими круглыми глазами, и даже когда закрывала их, не могла уснуть.
Чжао Нанъю, забинтовав рану, лёг рядом с ней. Лёгкий аромат распространялся вокруг, и он обнял её за талию, притянул её к себе, и начал тихо напевать.
Сун Луан не знала, откуда он узнал эту мелодию, но она действительно звучала приятно и успокаивающе.
Чжао Нанъю был легким на сон, и среди ночи он проснулся от бормотания Сун Луан во сне.
Она неосознанно хваталась за край его одежды, её хрупкое тело свернулось калачиком, стараясь прижаться к нему поближе. Из уголков её глаз покатились слёзы. Она была в полудреме. С трудом она выговаривала:
— Больно, мне так больно.
От холода стыла каждая клеточка её тела, а внутри, казалось, все органы болели так, что она не могла дышать.
Боль в животе, острая боль в сердце, как будто кто-то вонзал туда иглы, не давая ей выпрямиться.
В её снах всё казалось тёмно-красным, как будто весь мир был покрыт кровью.
Чжао Нанъю, слушая её, внезапно побледнел. Он не мог вымолвить ни слова и только крепко обнял её, бормоча на ухо:
— Не бойся, больно не будет, больше не будет.
Сун Луан, очевидно, не помнила, что говорила прошлой ночью. Она потянулась и встала с кровати.
Солнечный свет проникал сквозь окно, зимнее солнце было слегка ослепительным.
Сун Луан заметила, что двух красавиц, которых вчера прислала старая госпожа, больше нет, и она спросила у мамы Лин:
— Куда девались те две девушки?
Мама Лин ответила:
— Дун Хуэй была неосмотрительной. Вчера вечером она оскорбила господина и была наказана. Что касается другой, молодой господин отправил её обратно к старой госпоже.
Дун Хуэй была избита, прежде чем её выгнали из дома. Молодой господин был беспощаден. Он приказал заткнуть ей рот, чтобы она не могла издать ни звука. В итоге она была избита до крови, это выглядело ужасно.
Всё это, вероятно, было сделано, чтобы напугать других и усмирить их мысли.
Вчера вечером молодой господин приказал вымыть кровь с пола, так как он опасался напугать госпожу.
Обо всём этом мамаша Лин, но она не сказала ей.
Сун Луан осталась равнодушной. С сожалением в голосе она проговорила:
— Я думала, что эти девушки были довольно миловидными.
Но они были слишком нетерпеливы и не нашли подходящего момента.
— Вы не уступаете им ни на йоту в красоте, — так сказала мама Лин.
Сун Луан посмотрела в зеркало на своё отражение, на лицо, которое было точной копией того, что у неё было в современном мире. Хотя она по-прежнему была красива, на её лице теперь читалась лёгкая усталость, а в глазах скрывалась тень печали.
Она потрогала свою щеку, ощутив замешательство. Неужели у неё есть шанс вернуться обратно?
Чжао Ши проснулся поздно. Он самостоятельно оделся и вышел из комнаты. Когда вчера вечером вернулся Чжао Нанъю, он уже спал и так и не увидел отца. Его маленькое лицо выглядело удручённым.
Он сам забрался на колени Сун Луан и, глядя вверх, спросил:
— Мама, где папа?
Сун Луан смущённо ответила:
— Мама тоже не знает.
Чжао Ши опустил голову:
— Я уже много дней не видел папу.
Перед Новым годом он был у дедушки и бабушки, а когда его вернули домой, отец был занят уходом за больной матерью и у него не было времени уделить внимание ему.
Слушая жалобы сына, Сун Луан не знала, что сказать.
— Ну, возможно, он вернётся сегодня вечером, — добавила она. — Тогда ты сможешь его увидеть.
Чжао Ши чувствовал себя расстроенным, и Сун Луан, чтобы поднять ему настроение, пошутила:
— Оказывается, Ши-эр любит только отца, а меня нет.
Чжао Ши покраснел и заикаясь, объяснил:
— Нет... Это не так.
Он поднял голову и целовал её в щеку, тихо бормоча ей на ухо:
— Я больше всех люблю маму.
Она только успела переодеться, как Чжао Нанъю тоже вышел, обнажив грудь. Он нашёл в шкафу лекарство для остановки крови. Порошкообразное средство, посыпанное на рану, вызвало у него боль, и он глубоко вдохнул от боли. Сун Луан делала вид, что не слышала его вздохов. Она на мгновение задержалась, а затем вытерла волосы и вернулась в кровать.
Сун Луан не знала, как он получил эту рану. Он всегда казался скромным учёным, и ей не приходилось видеть, как он владеет оружием.
Она и не собиралась спрашивать. Дела Чжао Нанъю её мало интересовали.
Половина лица Сун Луан была скрыта под одеялом. Она смотрела своими круглыми глазами, и даже когда закрывала их, не могла уснуть.
Чжао Нанъю, забинтовав рану, лёг рядом с ней. Лёгкий аромат распространялся вокруг, и он обнял её за талию, притянул её к себе, и начал тихо напевать.
Сун Луан не знала, откуда он узнал эту мелодию, но она действительно звучала приятно и успокаивающе.
Чжао Нанъю был легким на сон, и среди ночи он проснулся от бормотания Сун Луан во сне.
Она неосознанно хваталась за край его одежды, её хрупкое тело свернулось калачиком, стараясь прижаться к нему поближе. Из уголков её глаз покатились слёзы. Она была в полудреме. С трудом она выговаривала:
— Больно, мне так больно.
От холода стыла каждая клеточка её тела, а внутри, казалось, все органы болели так, что она не могла дышать.
Боль в животе, острая боль в сердце, как будто кто-то вонзал туда иглы, не давая ей выпрямиться.
В её снах всё казалось тёмно-красным, как будто весь мир был покрыт кровью.
Чжао Нанъю, слушая её, внезапно побледнел. Он не мог вымолвить ни слова и только крепко обнял её, бормоча на ухо:
— Не бойся, больно не будет, больше не будет.
Сун Луан, очевидно, не помнила, что говорила прошлой ночью. Она потянулась и встала с кровати.
Солнечный свет проникал сквозь окно, зимнее солнце было слегка ослепительным.
Сун Луан заметила, что двух красавиц, которых вчера прислала старая госпожа, больше нет, и она спросила у мамы Лин:
— Куда девались те две девушки?
Мама Лин ответила:
— Дун Хуэй была неосмотрительной. Вчера вечером она оскорбила господина и была наказана. Что касается другой, молодой господин отправил её обратно к старой госпоже.
Дун Хуэй была избита, прежде чем её выгнали из дома. Молодой господин был беспощаден. Он приказал заткнуть ей рот, чтобы она не могла издать ни звука. В итоге она была избита до крови, это выглядело ужасно.
Всё это, вероятно, было сделано, чтобы напугать других и усмирить их мысли.
Вчера вечером молодой господин приказал вымыть кровь с пола, так как он опасался напугать госпожу.
Обо всём этом мамаша Лин, но она не сказала ей.
Сун Луан осталась равнодушной. С сожалением в голосе она проговорила:
— Я думала, что эти девушки были довольно миловидными.
Но они были слишком нетерпеливы и не нашли подходящего момента.
— Вы не уступаете им ни на йоту в красоте, — так сказала мама Лин.
Сун Луан посмотрела в зеркало на своё отражение, на лицо, которое было точной копией того, что у неё было в современном мире. Хотя она по-прежнему была красива, на её лице теперь читалась лёгкая усталость, а в глазах скрывалась тень печали.
Она потрогала свою щеку, ощутив замешательство. Неужели у неё есть шанс вернуться обратно?
Чжао Ши проснулся поздно. Он самостоятельно оделся и вышел из комнаты. Когда вчера вечером вернулся Чжао Нанъю, он уже спал и так и не увидел отца. Его маленькое лицо выглядело удручённым.
Он сам забрался на колени Сун Луан и, глядя вверх, спросил:
— Мама, где папа?
Сун Луан смущённо ответила:
— Мама тоже не знает.
Чжао Ши опустил голову:
— Я уже много дней не видел папу.
Перед Новым годом он был у дедушки и бабушки, а когда его вернули домой, отец был занят уходом за больной матерью и у него не было времени уделить внимание ему.
Слушая жалобы сына, Сун Луан не знала, что сказать.
— Ну, возможно, он вернётся сегодня вечером, — добавила она. — Тогда ты сможешь его увидеть.
Чжао Ши чувствовал себя расстроенным, и Сун Луан, чтобы поднять ему настроение, пошутила:
— Оказывается, Ши-эр любит только отца, а меня нет.
Чжао Ши покраснел и заикаясь, объяснил:
— Нет... Это не так.
Он поднял голову и целовал её в щеку, тихо бормоча ей на ухо:
— Я больше всех люблю маму.
***
Чжао Нанъю смотрел на прибывшего евнуха с хмурым видом. Он обнял её за плечи:
— Не переживай, это просто беседа.
Сун Луан не питала хороших чувств к дворцу, особенно после того, как Сун Юй отравила её, и до сих пор она не знала, как она попала в ловушку.
Она с некоторой тревогой спросила:
— Что ей от меня нужно? Я её даже никогда не видела.
Императрица, хотя и не была свергнута, но её родная семья была уничтожена, и она потеряла влияние, так же как и десятый принц потерял свои преимущества в борьбе за престол. Теперь единственной её опорой оставался шестой принц, которого она вырастила.
Чжао Нанъю всегда поддерживал хорошие отношения с шестым принцем. Возможно, Императрица хотела заручиться его поддержкой.
— Не стоит об этом беспокоиться. Она не посмеет тебя обидеть, — успокоил её Чжао Нанъю.
— Тогда хорошо, — ответила Сун Луан.
Чжао Ши спал, положив голову на колени Чжао Нанъю. Сун Луан, нашла воздух в карете едким и приоткрыла занавески, забыв о том, что Чжао Нанъю все еще болен. После того как сквозь небольшую щель проник ветер, он начал кашлять, прикрыв рот рукой.
Сун Луан немного неловко спросила:
— Как твоя рана?
Лицо Чжао Нанъю побледнело:
— Ничего серьёзного, не волнуйся.
Его кашель не прекращался, и Сун Луан, чувствуя боль в ушах от его кашля, тихо закрыла окно.
0 Комментарии