Избалованная жена не сможет сбежать

   Двери дворца были плотно закрыты, и в большом зале не было света.
   После того, как А-Юнь бросили сюда, прошло уже много времени.
«Скрип» — кто-то вошёл. Его шаги были тяжёлыми.
  — Ой, откуда здесь взялась эта грязная кошечка?
   Его голос звучал насмешливо. Ли Хань сухо взглянул на человека перед собой. Он собирался вытереть грязь с её лица, но увидел, как А-Юнь инстинктивно отодвинулась.
   Взгляд Ли Ханя внезапно стал жестоким, но он улыбнулся:
  — Что, маленькая грязная кошечка забыла урок и снова убегает?
   Он резко схватил её за подбородок, небрежно улыбнулся, достал из рукава платок и стал вытирать её лицо:
  — Выглядишь жалко и грязно, красота утрачена.
   Ли Хань продолжал говорить с ней в своей странной манере. А-Юнь с ужасом смотрела на него прямо. Она выплеснула всё, что скопилось в её душе:
  — Ли Хань, ты неблагодарная белоглазая псина!
   Если бы её родители не пожалели его и не взяли его под своё крыло, когда он был беспомощным, разве он выжил бы?
   Ведь никто не знал, что она была старше Ли Ханя на несколько месяцев. Когда в их доме вдруг появился незнакомый брат, А-Юнь закатила истерику, плакала и требовала его убрать.
   Но потом она подумала, что иметь друга для игр тоже неплохо, тем более он был самым красивым ребёнком, которого она когда-либо видела.
   Кто мог подумать, что он так изменится, когда вырастет?
   Ли Хань безразлично улыбнулся:
  — Теперь только ты осмеливаешься так меня называть. Отважная.
   Он внезапно усилил давление:
  — Ты жила в шелках и бархате, и это тебя не устраивало? Какой смысл в бегстве? Хочешь выйти замуж за кого-то другого? Ты просто не помнишь урока, тебя недостаточно научили, да?
   Когда А-Юнь было пятнадцать лет, у неё появился возлюбленный. Он был добродушным и простым человеком, не особо богатым, но у него было несколько акров хорошей земли. Этого было достаточно, чтобы не голодать.
   Этого было достаточно.
   Тогда она ждала дня, когда он придет и попросит её руки, но он внезапно умер.
   А-Юнь была очень расстроена и три дня плакала. Её отёкшие глаза напоминали грецкие орехи.
   Не так давно она узнала, что Ли Хань совершил много жестоких поступков.
   В её глазах Ли Хань был беззаботным разгильдяем, всегда улыбающимся всем. Она никогда не думала, что он был таким хитрым и способен на убийство.
  — В последний раз служанка, которая обслуживала тебя, была убита мною. Она не справилась со своими обязанностями, её смерть была заслуженной. — В комнате было тускло, он перекрыл единственный свет, падающий на неё. — Не волнуйся, я убью кого угодно, но тебя не трону.

***

   Чжао Нанъю больше не запирал дверь, но Сун Луан всё равно не пыталась уйти. Как он сказал, она теперь была человеком без всякой идентификации, и, вероятно, только такой параноик, как Чжао Нанъю, поверит, что она Сун Луан.
   Большинство людей, которых она знала раньше, видели её тело и были свидетелями того страшного пожара.
   В их глазах она была человеком, который должен был умереть.
   Она знала, что Чжао Нанъю мог бы легко устроить ей какую-нибудь личность, но он никогда об этом не упоминал. Вероятно, он предпочитал, чтобы она оставалась в тени.
   Без титула третьей мисс Сун, без родителей, без братьев, она была как лоза, обвивающаяся вокруг его высоких ветвей, чтобы выжить.
   Чжао Нанъю каждый день приносил ей всякие милые мелочи. Он обращался с ней, как с ребёнком, и старался развеселить её.
   Сун Луан теперь спокойно относилась к нему. Иногда она злилась, когда он не позволял ей выходить и развлекаться снаружи. Он не отпускал её из виду, но постепенно она заметила, что потеряла к нему романтические чувства.
   Это, казалось бы, хорошо, но её это беспокоило. Она чувствовала, что что-то было не так.
   Похоже, Чжао Нанъю поругался с семьёй. В последние дни люди из первой и второй ветвей семьи Чжао приходили к нему, висели на окнах и дверях. Сун Луан слышала, как вторая жена Чжао ругала его.
   Чжао Нанъю сохранял спокойствие, приказывая своим слугам прогнать её.
   Что происходит в семье Чжао?
   Сун Луан, подперев подбородок, смотрела в окно на небо. На её лице было выражение грусти, в голове мелькали странные образы.
   Сун Луан в уме ругала того шарлатана. Зачем он вдруг рассказал ей историю о принцессе и наследном принце, которая закончилась так трагически? В ней не было ничего хорошего.
   Она вспомнила сон, в котором слышала знакомый голос у своего уха, который говорил, что та женщина, пронзённая стрелой на городской стене, была она сама.
   Сун Луан воспринимала эти слова, как шутку. Неужели она так несчастна, что всегда умирает от пронзённого сердца?
   К сожалению, она так и не смогла увидеть в своих снах лицо того мужчины.
   Сун Луан не любила вспоминать историю о принцессе. Ей не нравилось это, очень не нравилось.
   Но, к сожалению, многие образы насильно проникали в её сознание, словно эти воспоминания всегда были её собственными.
   Встав с кровати, она потянулась и обернулась. Она увидела мужчину, который заснул за письменным столом.
   Чжао Нанъю в последнее время казался очень уставшим. Под его глазами были тени, и на его лице проступала редкая усталость. Как только Сун Луан подошла к нему, мужчина вздрогнул и мгновенно открыл глаза. Его взгляд был несколько затуманенным, но, увидев Сун Луан, он улыбнулся ей.
   Лучи заходящего солнца слегка освещали его неожиданно сладкую улыбку.
   Сун Луан кашлянула дважды.
  — Если ты устал, иди в кровать спать.
Если спать на столе, то можно легко заболеть.
   Чжао Нанъю потёр лоб. Его глаза постепенно прояснились и он тяжело произнёс:
  — Я не устал.
   Темнело, и он спросил:
  — Ты, наверное, проголодалась?
   Сун Луан покраснела. Чжао Нанъю и её живот, казалось, были на одной волне. Она как раз собиралась разбудить его и сказать об этом.
   Она не могла никого видеть из дома Чжао, и даже если она и проголодалась, Сун Луан не осмеливалась позвать служанку.

Вернуться к оглавлению