Избалованная жена не сможет сбежать — Глава 197

    Празднование первого месяца жизни Эрбао прошло очень шумно. Гости, пришедшие на торжество, были умны. Они ни словом не обмолвились о прошлом.
    Старшая и младшая ветви семьи Чжао отправили подарки, но никто не пришел.
    Сун Луан не обращала внимания на их присутствие или отсутствие. Эрабо стал более активным. Она не знала, на кого он был похож, но он любил улыбаться и улыбался каждому, кого видел.
    В день праздника Сун Луан почти не выпускала ребенка из рук. Эрбао издавал едва слышные звуки, но вскоре устал и захотел спать.
    Чжао Нанъю перенес ребенка в дом. Он попросил ее сесть и отдохнуть. Она только что вышла из послеродового периода и ей не следовало переутомляться.
    Сун Луан послушно последовала его совету. Она посидела в доме некоторое время, в то время как Чжао Нанъю принимал гостей снаружи, и ей не нужно было беспокоиться об этом.
    В дом Сун пришло довольно много людей. Незамужняя сестра и брат со своей женой также пришли, а мадам Лин посидела с ней в доме некоторое время.
    Увидев, что ее дочь стала полнее, у мадам Лин немного улучшилось настроение. Даже ее предвзятое отношение к Чжао Нанъю уменьшилось.
    — Луан Бао, ты хочешь вернуться домой? — спросила она.
    Сун Луан покачала головой: 
    — Не вернусь.
    Чжао Нанъю не позволял ей возвращаться домой! Она расплакалась.
    Сун Луан не держала зла на Чжао Нанъю за вещи, которые произошли несколько поколений назад. Она не могла отождествлять себя с образами в своих снах, эти воспоминания казались ей чужими, словно она была просто наблюдателем.
    Мадам Лин вздохнула: 
    — Я так и думала.
    С годами глубокая любовь и глубокая ненависть могут раствориться.
    Но пронзительное чувство собственничества Чжао Нанъю не могло быть потрясено несколькими словами.
    Сун Луан смотрела вниз на сладко спящего ребенка в кроватке: 
    — Пусть будет так.
    Чжао Нанъю очень хорошо к ней относился, у нее не было другого выбора.
    Позже, когда гости разошлись, Чжао Нанъю вернулся в комнату с легким запахом вина. Он плохо переносил алкоголь, и пара выпитых бокалов делала его голову тяжелой.
    Он сидел возле кроватки, держа в руках погремушку и размахивая ею перед младенцем.
    Сун Луан поспешила к нему и схватила его руку, чтобы он перестал двигаться. Она сердито сказала: 
    — Эрбао еще спит, ты его разбудишь!
    Чжао Нанъю посмотрел на нее темными глазами и сказал: 
    — Я выпил.
    Она не могла спорить с пьяным человеком.
    Его светло-белые щеки слегка порозовели, его взгляд был немного мутным.
    Сун Луан попыталась вырвать из рук Чжао Нанъю погремушку, но он упорно не отпускал ее и крепко держал её в руках.
    — Эрбао проснется от шума, и ты не сможешь его успокоить, — безысходно проговорила Сун Луан.
    Тогда Чжао Нанъю неохотно положил погремушку, но ребенок уже проснулся. К счастью, он не заплакал, а с любопытством посмотрел на своих родителей.
    — Видишь, что я говорила, ты разбудил его. Теперь тебе и заниматься им, — пожаловалась Сун Луан.
    Чжао Нанъю, частично протрезвевший, взял ребенка на руки и слегка потянул его за уголок рта. Затем, с обидой в голосе, он обратился к Сун Луан: 
    — Он даже не улыбается мне.
    «Нет, Эрбао обычно любит улыбаться», — подумала Сун Луан, но проглотила эти слова. — Может быть, Эрбао просто устал.
    Чжао Нанъю, не теряя надежды, продолжал тянуть ребенка за уголок рта. Он был настроен на то, чтобы не сдаваться, пока не добьется своего: 
    — Кроме еды и сна, что может утомить его? Он просто не хочет улыбаться мне.
    — Тогда перестань дразнить его!
    Эрбао заплакал от действий отца, и Сун Луан не могла больше смотреть на Чжао Нанъю по-доброму: 
    — В следующий раз не дразни его!
    Эрбао успокоился только на руках у матери. Ночью они спали втроем в одной кровати. Сун Луан, опасаясь, что ребенок ударится, положила его спать посередине.
    Малыши часто просыпаются ночью от голода, но Чжао Нанъю не хотел беспокоить Сун Луан. Когда ребенок просыпался, он переносил его к няне, чтобы она покормила его, и позволял няне оставаться с ним.
    Сун Луан, едва приходя в себя, позволяла Чжао Нанъю прижимать ее к себе. Она ворковала во сне и снова засыпала.
    Ребенок рос и становился все более активным. Хотя он еще не ползал, но когда его клали на кровать, он мог перевернуться самостоятельно.
    Однако Эрбао часто застревал на полпути и, после нескольких неудачных попыток переворачивался и начинал плакать, чтобы привлечь внимание взрослых.
    Чжао Нанъю, увидев плачущего сына, не знал, как его успокоить. Он стоял с улыбкой и смотрел, как тот плачет, и только когда Сун Луан приходила и строго смотрела на него, он делал вид, что брал ребенка на руки.
    Сун Луан заметила, что отец и сын плохо ладили.
    Эрбао, находясь на руках у Чжао Нанъю, любил дергать его за волосы, и только в эти моменты Эрбао с радостью улыбался отцу.
    Эрбао был похож на Сун Луан, особенно его глаза. Когда он улыбался, его сладкая улыбка согревала сердце.
    Хотя Чжао Нанъю обычно не был слишком доволен этим ребенком, он всё равно очень любил его глупую, улыбающуюся физиономию. Иначе он бы не стал так настойчиво добиваться улыбки ребенка в свою сторону.
    Но после появления ребенка, они с женой уже давно не были вместе. Чжао Нанъю не был святым и постоянно искал подходящий момент, который так и не находился.
    В этот день, вернувшись домой, он увидел, что Эрбао спал в своей кроватке.
    Он схватил руку Сун Луан и потянул ее к себе на кровать. Ее нежное тело было зажато в его объятиях, а лицо пылало красным. Она замялась: 
    — Давай перейдем в другую комнату, я боюсь, ребенок проснется.
    Чжао Нанъю презрительно усмехнулся: 
    — Он спит, как убитый и не проснется.

Вернуться к оглавлению