А-Юнь указала наружу и честно ответила:
— Хочу прогуляться, — она криво улыбнулась, в её голосе прозвучала нотка обиды: — Я два месяца не выходила на улицу.
Действительно вела себя послушно и осторожно.
Но если она будет дальше себя сдерживать, то сойдёт с ума от затворничества.
Шэнь Шэ вздохнул и отпустил её воротник, сказав:
— Я пойду с тобой.
А-Юнь радостно воскликнула:
— Это замечательно.
Шэнь Шэ нашёл для неё платок и протянул ей:
— Спрячь лицо.
А-Юнь, не желая неприятностей, послушно закрыла лицо.
В городе была всего одна улица, чуть более оживлённая, но А-Юн быстро наскучила прогулка, и вскоре они с Шэнем Шэ зашли в таверну.
На окраине обычаи были более грубыми.
Здесь люди пили более открыто и прямодушно, чем в столице. А-Юнь, держа чашу, слегка лизнула алкоголь, но его крепость заставила её рот заболеть.
Шэнь Шэ нахмурился:
— Если не умеешь пить, не пей.
А-Юнь возразила:
— Я как раз и хочу научиться пить.
Она выпила почти полчаши одним глотком. Своими круглыми глазами она посмотрела на мужчину напротив:
— Ты не хочешь спросить, кто я?
Шэнь Шэ помолчал немного, а потом тихо сказал:
— Я знаю, кто ты.
А-Юнь на мгновение остолбенела. Она подумала, что от алкоголя её уши обманули её, и растерянно пробормотала:
— Что ты сказал?
Шэнь Шэ посчитал эту девушку похожей на его самую младшую сестру, немного топорную.
Он сказал:
— Твой портрет уже давно развешен на городских стенах, — задумчиво остановившись, он добавил: — Но ты оказалась хитрой, раз сумела сбежать из дворца.
А-Юнь указала на себя и спросила:
— Ты уверен, что это я?
Шэнь Шэ низким добродушно предупредил:
— Я не знаю, как долго ты сможешь скрываться здесь, но напомню, что его люди везде. Рано или поздно тебе придётся вернуться.
А-Юнь и сама знала, что мир принадлежал Ли Ханю. Что бы этот человек ни задумывал, разве у него это не сбывалось?
Но она не могла смириться с этим. Почему всё должно быть по его воле?
А-Юнь прикусила губу. Она выглядела уставшей:
— Я знаю, ты говоришь это ради моего блага, но я не хочу уступать ему.
Доведя разговор до конца, Шэнь Шэ больше не стал ничего добавлять.
А-Юнь, не искала его одобрения. Она начала пить из кружки, решив напиться.
Шэнь Шэ знал о её негодовании и не стал её останавливать. Он наблюдал за тем, как она выпила целую кружку. Её щеки покраснели, а ушки также залились румянцем.
Она опустилась на стол, пробормотав в полубреде:
— Я его любила.
Сначала она глупо улыбалась, но вскоре уголки её губ опустились, и она вдруг громко ударила по столу, злобно произнеся:
— Но он слишком плохой! Ли Хань — ничтожество! Ничтожество!
Шэнь Шэ молча слушал. Потом, подумав, он всё же взял её на руки со стола и произнес:
— Ты пьяна.
— Ай, Шэнь Шэ, может, ты женишься на мне? Вместе мы сможем довести Ли Ханя до белого каления, а?
А-Юнь бормотала в полусознании.
Шэнь Шэ без эмоций ответил:
— Нет, ты мне не нравишься.
А-Юнь длинно протянула:
— Ладно, я никого не заставляю.
Она окончательно закрыла глаза, но не была в силах уснуть:
— Но в один прекрасный день Ли Хань должен будет встать на колени и извиниться передо мной. Он будет плакать и умолять меня и должен будет пообещать, что больше никогда не посмеет обидеть меня.
Шэнь Шэ тихо усмехнулся, она всё ещё жила мечтами.
Видимо, она единственная в мире, кто осмеливался так называть Императора.
Шэнь Шэ отнёс её в комнату. Дома он был драгоценным сыном, поэтому ему пришлось впервые неуклюже заняться расстеливанием постели.
Поколебавшись, он снял с неё только обувь. Он с трудом уложил её в постель и аккуратно поправил одеяло. Потушив свет, он собирался уйти.
Шэнь Шэ услышал, как человек на кровати тихо пробормотал:
— Юйменьгуань довольно хорошее место.
Он вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь. Он встал под крыльцом и поднял взгляд на прохладный лунный свет. Он тихо вздохнул.
Та, кто крепко спала в комнате, ещё не знала, что тот мужчина уже на пути сюда.
— Хочу прогуляться, — она криво улыбнулась, в её голосе прозвучала нотка обиды: — Я два месяца не выходила на улицу.
Действительно вела себя послушно и осторожно.
Но если она будет дальше себя сдерживать, то сойдёт с ума от затворничества.
Шэнь Шэ вздохнул и отпустил её воротник, сказав:
— Я пойду с тобой.
А-Юнь радостно воскликнула:
— Это замечательно.
Шэнь Шэ нашёл для неё платок и протянул ей:
— Спрячь лицо.
А-Юнь, не желая неприятностей, послушно закрыла лицо.
В городе была всего одна улица, чуть более оживлённая, но А-Юн быстро наскучила прогулка, и вскоре они с Шэнем Шэ зашли в таверну.
На окраине обычаи были более грубыми.
Здесь люди пили более открыто и прямодушно, чем в столице. А-Юнь, держа чашу, слегка лизнула алкоголь, но его крепость заставила её рот заболеть.
Шэнь Шэ нахмурился:
— Если не умеешь пить, не пей.
А-Юнь возразила:
— Я как раз и хочу научиться пить.
Она выпила почти полчаши одним глотком. Своими круглыми глазами она посмотрела на мужчину напротив:
— Ты не хочешь спросить, кто я?
Шэнь Шэ помолчал немного, а потом тихо сказал:
— Я знаю, кто ты.
А-Юнь на мгновение остолбенела. Она подумала, что от алкоголя её уши обманули её, и растерянно пробормотала:
— Что ты сказал?
Шэнь Шэ посчитал эту девушку похожей на его самую младшую сестру, немного топорную.
Он сказал:
— Твой портрет уже давно развешен на городских стенах, — задумчиво остановившись, он добавил: — Но ты оказалась хитрой, раз сумела сбежать из дворца.
А-Юнь указала на себя и спросила:
— Ты уверен, что это я?
Шэнь Шэ низким добродушно предупредил:
— Я не знаю, как долго ты сможешь скрываться здесь, но напомню, что его люди везде. Рано или поздно тебе придётся вернуться.
А-Юнь и сама знала, что мир принадлежал Ли Ханю. Что бы этот человек ни задумывал, разве у него это не сбывалось?
Но она не могла смириться с этим. Почему всё должно быть по его воле?
А-Юнь прикусила губу. Она выглядела уставшей:
— Я знаю, ты говоришь это ради моего блага, но я не хочу уступать ему.
Доведя разговор до конца, Шэнь Шэ больше не стал ничего добавлять.
А-Юнь, не искала его одобрения. Она начала пить из кружки, решив напиться.
Шэнь Шэ знал о её негодовании и не стал её останавливать. Он наблюдал за тем, как она выпила целую кружку. Её щеки покраснели, а ушки также залились румянцем.
Она опустилась на стол, пробормотав в полубреде:
— Я его любила.
Сначала она глупо улыбалась, но вскоре уголки её губ опустились, и она вдруг громко ударила по столу, злобно произнеся:
— Но он слишком плохой! Ли Хань — ничтожество! Ничтожество!
Шэнь Шэ молча слушал. Потом, подумав, он всё же взял её на руки со стола и произнес:
— Ты пьяна.
— Ай, Шэнь Шэ, может, ты женишься на мне? Вместе мы сможем довести Ли Ханя до белого каления, а?
А-Юнь бормотала в полусознании.
Шэнь Шэ без эмоций ответил:
— Нет, ты мне не нравишься.
А-Юнь длинно протянула:
— Ладно, я никого не заставляю.
Она окончательно закрыла глаза, но не была в силах уснуть:
— Но в один прекрасный день Ли Хань должен будет встать на колени и извиниться передо мной. Он будет плакать и умолять меня и должен будет пообещать, что больше никогда не посмеет обидеть меня.
Шэнь Шэ тихо усмехнулся, она всё ещё жила мечтами.
Видимо, она единственная в мире, кто осмеливался так называть Императора.
Шэнь Шэ отнёс её в комнату. Дома он был драгоценным сыном, поэтому ему пришлось впервые неуклюже заняться расстеливанием постели.
Поколебавшись, он снял с неё только обувь. Он с трудом уложил её в постель и аккуратно поправил одеяло. Потушив свет, он собирался уйти.
Шэнь Шэ услышал, как человек на кровати тихо пробормотал:
— Юйменьгуань довольно хорошее место.
Он вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь. Он встал под крыльцом и поднял взгляд на прохладный лунный свет. Он тихо вздохнул.
Та, кто крепко спала в комнате, ещё не знала, что тот мужчина уже на пути сюда.
0 Комментарии