Cобрать более пятисот серебряных монет в отдалённом маленьком городке действительно было непросто. Сусу не могла удержаться от смеха. Она предположила, что это был, возможно, весь его капитал, которого он так просто отдал ей, «вдове», с которой познакомился совсем недавно. Такой поступок был в духе его характера.
Он не договорил, но даже если он и не сказал, Сусу могла догадаться.
«Не обманывай меня, иначе не оставлю тебя в покое даже после смерти».
Приверженность Бай Цзыцяня к своим принципам была вкоренена в его натуре: обмануть его ради денег — это ещё полдела, но если бы она сбежала с его чувствами, он, вероятно, убил бы её, а затем и себя.
Этой ночью Сусу спала очень спокойно, держа маленькую А-Ми в объятиях.
Потеряв его на тысячу лет, она впервые чувствовала такое спокойствие, потому что Бай Цзыцянь был рядом, и она могла увидеть его, как только откроет глаза.
Однако Бай Цзыцянь спал не так спокойно.
С ранних лет у него была сверхъестественная интуиция, превосходящая обычных людей. В год гибели его родителей он постоянно ощущал зловещее предчувствие и пытался удержать их дома, но они лишь считали его слова шуткой и, утешив его, ушли в ту бурную ночь.
Он ворочался в постели, лёжа на своей руке.
Бай Цзыцянь отчётливо понимал, что Сусу и А-Ми — не из простых. Он вспомнил тот день, когда нашёл А-Ми. Девочка была на дереве, на такой высоте, что вряд ли могла оказаться там сама.
Когда той ночью он вынес малышку из огня, она явно стояла в пламени, но Бай Цзыцянь заметил, что даже её одежда не пострадала.
Малышка явно не боялась огня.
Изумительная красота, загадочное происхождение — всё это указывало на то, что они не из мира обычных людей.
Бай Цзыцянь не боялся духов и демонов; его пугала мысль, что они могут уйти, и он окажется бессилен.
Или, возможно, она вчера была пьяна, когда тихо шептала ему на ухо эти шутливые слова и, смеясь, говорила о том, что за одну-две серебряные монеты станет его женой.
После пробуждения она могла передумать.
Как только рассвело, Бай Цзыцянь не удержался и подошёл к соседней двери. Он поднял руку, чтобы постучаться, но затем опустил её.
Дверь открылась изнутри.
Сусу уже давно знала, что он стоял снаружи долгое время, и, увидев, что он не постучался, сама открыла дверь и спросила:
— Что случилось?
В глазах женщины перед ним уже не было пьяного тумана прошлого вечера.
Бай Цзыцянь спросил:
— Ты помнишь, что говорила вчера вечером?
Сусу, конечно, помнила и решила немного подразнить его:
— Вчера вечером я сказала господину Баю многое. Какую именно фразу вы имеете в виду?
Его тёмные глаза смотрели на Сусу, и он сказал:
— Если слова вчерашнего вечера были невольными, можешь сказать мне сейчас, я не буду настаивать. Но если ты не жалеешь о них сейчас, то и на всю жизнь не жалей.
Сусу спросила:
— А если я пожалею, ты действительно отстанешь?
Он помолчал и не ответил.
Сусу, увидев его мрачное выражение лица, поняла, что в его душе бушевали страсти. Он явно не был щедрым человеком, но пытался говорить великодушные слова, противореча своей сути.
Она покачала в руках мешочек с деньгами и серьёзно сказала:
— Эти слова не были шуткой, я не пожалею и не считаю тебя кем-то другим. Я уже взяла приданое, как могу теперь говорить о раскаянии? Я и А-Ми, мы обе полагаемся на тебя, ладно?
Бай Цзыцянь с трудом сдержал улыбку и ответил:
— Мм.
Не прошло и много времени, как Сусу поняла, что он был серьёзен.
Он сменил свой привычный наряд на одежду месячно-белого цвета и вышел, не сказав Сусу, куда направлялся.
Но его действия не могли остаться втайне от неё.
То, о чём Лю Дунъянь мечтала, но так и не получила, Бай Цзыцянь без труда отдал Сусу, когда встретил её.
Он записался на сельские экзамены, стремясь обеспечить ей и А-Ми лучшую жизнь.
Когда Бай Цзыцянь вернулся, Сусу уже ждала его у входа во двор.
Летом в Чанлэ, во дворе, где раньше розы никогда не цвели, вдруг распустились крупные, яркие цветы.
Несколько воробьёв прыгали по веткам, Сусу сидела под деревом. Её лицо будто сошло с картины.
Всё живое ощущало защиту божества, и вся видимая картина оживала.
Такой живописный пейзаж заставил его на мгновение задуматься о том, что в этот мирный полдень, человек, ждущий его возвращения во дворе был, словно мечта, которую он ждал долгие годы.
Сусу подошла к нему и, встав на цыпочки, стала протирать пот с его лба. Она делала это очень нежно:
— Это чей молодой господин, в белом такой красивый?
Он не смог удержаться от улыбки и схватил её руку:
— Хватит шутить. Вся одежда будет грязной и потной.
Между ними, словно на бумаге, было написано обещание о браке, которое сразу сблизило их.
Сусу крепко сжала его руку и тихо сказала:
— Не будет.
Давным-давно, в Холсте Тысячи Ли она сказала ему, что ему шло белое, и он снял чёрную одежду и надел белую на многие годы.
Он не договорил, но даже если он и не сказал, Сусу могла догадаться.
«Не обманывай меня, иначе не оставлю тебя в покое даже после смерти».
Приверженность Бай Цзыцяня к своим принципам была вкоренена в его натуре: обмануть его ради денег — это ещё полдела, но если бы она сбежала с его чувствами, он, вероятно, убил бы её, а затем и себя.
Этой ночью Сусу спала очень спокойно, держа маленькую А-Ми в объятиях.
Потеряв его на тысячу лет, она впервые чувствовала такое спокойствие, потому что Бай Цзыцянь был рядом, и она могла увидеть его, как только откроет глаза.
Однако Бай Цзыцянь спал не так спокойно.
С ранних лет у него была сверхъестественная интуиция, превосходящая обычных людей. В год гибели его родителей он постоянно ощущал зловещее предчувствие и пытался удержать их дома, но они лишь считали его слова шуткой и, утешив его, ушли в ту бурную ночь.
Он ворочался в постели, лёжа на своей руке.
Бай Цзыцянь отчётливо понимал, что Сусу и А-Ми — не из простых. Он вспомнил тот день, когда нашёл А-Ми. Девочка была на дереве, на такой высоте, что вряд ли могла оказаться там сама.
Когда той ночью он вынес малышку из огня, она явно стояла в пламени, но Бай Цзыцянь заметил, что даже её одежда не пострадала.
Малышка явно не боялась огня.
Изумительная красота, загадочное происхождение — всё это указывало на то, что они не из мира обычных людей.
Бай Цзыцянь не боялся духов и демонов; его пугала мысль, что они могут уйти, и он окажется бессилен.
Или, возможно, она вчера была пьяна, когда тихо шептала ему на ухо эти шутливые слова и, смеясь, говорила о том, что за одну-две серебряные монеты станет его женой.
После пробуждения она могла передумать.
Как только рассвело, Бай Цзыцянь не удержался и подошёл к соседней двери. Он поднял руку, чтобы постучаться, но затем опустил её.
Дверь открылась изнутри.
Сусу уже давно знала, что он стоял снаружи долгое время, и, увидев, что он не постучался, сама открыла дверь и спросила:
— Что случилось?
В глазах женщины перед ним уже не было пьяного тумана прошлого вечера.
Бай Цзыцянь спросил:
— Ты помнишь, что говорила вчера вечером?
Сусу, конечно, помнила и решила немного подразнить его:
— Вчера вечером я сказала господину Баю многое. Какую именно фразу вы имеете в виду?
Его тёмные глаза смотрели на Сусу, и он сказал:
— Если слова вчерашнего вечера были невольными, можешь сказать мне сейчас, я не буду настаивать. Но если ты не жалеешь о них сейчас, то и на всю жизнь не жалей.
Сусу спросила:
— А если я пожалею, ты действительно отстанешь?
Он помолчал и не ответил.
Сусу, увидев его мрачное выражение лица, поняла, что в его душе бушевали страсти. Он явно не был щедрым человеком, но пытался говорить великодушные слова, противореча своей сути.
Она покачала в руках мешочек с деньгами и серьёзно сказала:
— Эти слова не были шуткой, я не пожалею и не считаю тебя кем-то другим. Я уже взяла приданое, как могу теперь говорить о раскаянии? Я и А-Ми, мы обе полагаемся на тебя, ладно?
Бай Цзыцянь с трудом сдержал улыбку и ответил:
— Мм.
Не прошло и много времени, как Сусу поняла, что он был серьёзен.
Он сменил свой привычный наряд на одежду месячно-белого цвета и вышел, не сказав Сусу, куда направлялся.
Но его действия не могли остаться втайне от неё.
То, о чём Лю Дунъянь мечтала, но так и не получила, Бай Цзыцянь без труда отдал Сусу, когда встретил её.
Он записался на сельские экзамены, стремясь обеспечить ей и А-Ми лучшую жизнь.
Когда Бай Цзыцянь вернулся, Сусу уже ждала его у входа во двор.
Летом в Чанлэ, во дворе, где раньше розы никогда не цвели, вдруг распустились крупные, яркие цветы.
Несколько воробьёв прыгали по веткам, Сусу сидела под деревом. Её лицо будто сошло с картины.
Всё живое ощущало защиту божества, и вся видимая картина оживала.
Такой живописный пейзаж заставил его на мгновение задуматься о том, что в этот мирный полдень, человек, ждущий его возвращения во дворе был, словно мечта, которую он ждал долгие годы.
Сусу подошла к нему и, встав на цыпочки, стала протирать пот с его лба. Она делала это очень нежно:
— Это чей молодой господин, в белом такой красивый?
Он не смог удержаться от улыбки и схватил её руку:
— Хватит шутить. Вся одежда будет грязной и потной.
Между ними, словно на бумаге, было написано обещание о браке, которое сразу сблизило их.
Сусу крепко сжала его руку и тихо сказала:
— Не будет.
Давным-давно, в Холсте Тысячи Ли она сказала ему, что ему шло белое, и он снял чёрную одежду и надел белую на многие годы.
0 Комментарии