Он принял их и подумал о том, какие планы были у этого человека:
— Благодарю старшего брата.
На траве был слабый аромат, которого едва ли можно было уловить без внимательного обоняния. Тантай Цзинь сжал пальцы, улыбка на его лице стала ярче.
— Если старший брат не имеет других распоряжений, Цзюминь откланяется.
— Иди.
После ухода Тантай Цзиня, Шао Цзи с силой выбросил принесённые им лекарственные травы и плюнул, смеясь:
— Соперничать со мной?
Тантай Цзинь скрутил пальцами бесцветный порошок на траве, уголки его губ поднялись:
— Рассеивающий силу порошок, ага.
Неизвестно, где Шао Цзи раздобыл эту вещь, и непонятно, скольких людей он таким образом победил.
Рассеивающий силу порошок бесшумно впитывается в кости, делая дальнейшее продвижение в культивации невозможным, и при этом невозможно обнаружить причину.
Возможно… Цанхай и другие изначально и не были такими никчемными?
Тантай Цзинь бледными пальцами оборвал несколько листьев. Он повертел их вокруг стебля призывающей души травы, наложил заклинание и спрятал в свой космический мешочек.
Не важно, даже если в траве есть порошок рассеивания силы, ему она всё равно нужна.
В конце весны в секте Сяояо снова произошла беда.
Самый сильный ученик секты Шао Цзи был найден с переломанными конечностями, выколотыми глазами и отрезанным языком у ворот секты.
Шао Цзи выглядел ужасающе. Даже старейшины не могли удержаться от отвращения, они сжали брови в гневе.
Кто мог быть настолько жестоким?
Проблема была серьезной. Секта Сяояо провела трибунал, пытаясь найти виновного, но всё было безуспешно.
В теле Шао Цзи обнаружили скрытую демоническую энергию, что заставило старейшин предположить, что это было делом рук демонических культиваторов.
Цанхай и другие, кто следовали за Чжао Ю, обсуждали это дело:
— Шао Цзи так тяжело ранен, сможет ли он продолжить культивировать?
— Как жаль, у него такая высокая культивация, и вот так вдруг все пропало.
— Учитель Чжао Цин кажется очень расстроенным.
Чжао Ю остановился и внезапно сказал:
— Цзюминь, иди со мной.
Тантай Цзинь подошел и поклонился:
— Учитель.
Чжао Ю на мгновение закрыл глаза и сказал:
— Иди на Утес Размышлений и прими наказание.
Тантай Цзинь холодно посмотрел на него и ответил:
— Ученик пойдет.
Все были удивлены. Они стали умолять за Тантай Цзиня:
— Учитель, что сделал наш младший брат, чтобы заслужить наказание? Он и так слабый, он не должен постоянно ходить на Утес Размышлений. Может, я пойду вместо него?
— Учитель, я тоже могу пойти за младшего брата.
— Не нужно, я сам пойду, — после этих слов Тантай Цзинь полетел к Утесу Размышлений.
В тот момент он еще не знал о намерениях Чжао Ю. Он только считал, что этот старик был совершенно неразумным. Когда наступило лето, добродушный Чжао Ю так и не выпустил его на свободу.
Выходя из Утеса Размышлений, Тантай Цзинь подошел к дому старика, но Чжао Ю отсутствовал. Почувствовав странное дуновение, он, колеблясь, вошел в тайную комнату Чжао Ю, где тот практиковался.
Тантай Цзинь изначально думал, что независимо от того, святой ты или демон, всегда найдутся тайны, которые ты предпочел бы скрыть от чужих глаз.
До тех пор, пока он не увидел запретное заклинание в тайной комнате Чжао Ю.
Он уже забрел сюда в свой первый год непослушания, чтобы увидеть это своими глазами.
Это было заклинание для переноса кармы.
На желтой бумаге заклинания были написаны даты рождения двух людей.
Тантай Цзинь осознал что-то и взял эти два талисмана.
На одном было написано «Не Шуй», а на другом, еще свежим киноварным цветом «Шао Цзи».
В тот день он молчал долго. Он вернулся к Утесу Размышлений и позволил водопаду обрушиваться на свое тело.
Он вспомнил, как седой старик, поглаживая свои усы, спросил его:
— Знаешь ли ты, кого из пятерых учеников я больше всего не могу отпустить?
Тантай Цзинь не знал, и Чжао Ю больше ничего не сказал.
Он думал, что это был павший в мирские искушения Цанлинь, но сегодня Тантай Цзинь понял.
С самого начала это всегда был он сам.
Чжао Ю не возражал против его мести Не Шуй и Шао Цзи, но сокрушался о его жестокости и сожалел о карме, созданной младшим учеником.
Чжао Ю подобрал самого плохого мальчишку в мире.
Такой мальчик родился злым, не знал сострадания, обладал жестокими методами и никогда не испытывал раскаяния.
Чжао Ю никогда не уставал показывать ему мир чувств и привязанностей, терпеливо учил его различать добро и зло, водил за руку этого «плохого мальчишку» читать книги для детского просвещения. Пока в его сердце ещё жила жестокость, он сам брал на себя все последствия его действий.
Много лет спустя Тантай Цзинь вонзил стрелу Убийства Богов в сердце старца.
Душа Чжао Ю медленно рассеивалась.
Молодой человек в белом был весь в крови. Опираясь на дерево, он поднял старца и ладонью закрыл его несомкнувшиеся глаза. Одна слеза вдруг упала на лицо Чжао Ю.
— Учитель.
Огонь вспыхнул, сжигая тело старца.
Тантай Цзинь поднял взгляд и увидел множество лиц, исполненных ненависти к себе, но никто не увидел слезу, испарившуюся в его глазах.
— Благодарю старшего брата.
На траве был слабый аромат, которого едва ли можно было уловить без внимательного обоняния. Тантай Цзинь сжал пальцы, улыбка на его лице стала ярче.
— Если старший брат не имеет других распоряжений, Цзюминь откланяется.
— Иди.
После ухода Тантай Цзиня, Шао Цзи с силой выбросил принесённые им лекарственные травы и плюнул, смеясь:
— Соперничать со мной?
Тантай Цзинь скрутил пальцами бесцветный порошок на траве, уголки его губ поднялись:
— Рассеивающий силу порошок, ага.
Неизвестно, где Шао Цзи раздобыл эту вещь, и непонятно, скольких людей он таким образом победил.
Рассеивающий силу порошок бесшумно впитывается в кости, делая дальнейшее продвижение в культивации невозможным, и при этом невозможно обнаружить причину.
Возможно… Цанхай и другие изначально и не были такими никчемными?
Тантай Цзинь бледными пальцами оборвал несколько листьев. Он повертел их вокруг стебля призывающей души травы, наложил заклинание и спрятал в свой космический мешочек.
Не важно, даже если в траве есть порошок рассеивания силы, ему она всё равно нужна.
В конце весны в секте Сяояо снова произошла беда.
Самый сильный ученик секты Шао Цзи был найден с переломанными конечностями, выколотыми глазами и отрезанным языком у ворот секты.
Шао Цзи выглядел ужасающе. Даже старейшины не могли удержаться от отвращения, они сжали брови в гневе.
Кто мог быть настолько жестоким?
Проблема была серьезной. Секта Сяояо провела трибунал, пытаясь найти виновного, но всё было безуспешно.
В теле Шао Цзи обнаружили скрытую демоническую энергию, что заставило старейшин предположить, что это было делом рук демонических культиваторов.
Цанхай и другие, кто следовали за Чжао Ю, обсуждали это дело:
— Шао Цзи так тяжело ранен, сможет ли он продолжить культивировать?
— Как жаль, у него такая высокая культивация, и вот так вдруг все пропало.
— Учитель Чжао Цин кажется очень расстроенным.
Чжао Ю остановился и внезапно сказал:
— Цзюминь, иди со мной.
Тантай Цзинь подошел и поклонился:
— Учитель.
Чжао Ю на мгновение закрыл глаза и сказал:
— Иди на Утес Размышлений и прими наказание.
Тантай Цзинь холодно посмотрел на него и ответил:
— Ученик пойдет.
Все были удивлены. Они стали умолять за Тантай Цзиня:
— Учитель, что сделал наш младший брат, чтобы заслужить наказание? Он и так слабый, он не должен постоянно ходить на Утес Размышлений. Может, я пойду вместо него?
— Учитель, я тоже могу пойти за младшего брата.
— Не нужно, я сам пойду, — после этих слов Тантай Цзинь полетел к Утесу Размышлений.
В тот момент он еще не знал о намерениях Чжао Ю. Он только считал, что этот старик был совершенно неразумным. Когда наступило лето, добродушный Чжао Ю так и не выпустил его на свободу.
Выходя из Утеса Размышлений, Тантай Цзинь подошел к дому старика, но Чжао Ю отсутствовал. Почувствовав странное дуновение, он, колеблясь, вошел в тайную комнату Чжао Ю, где тот практиковался.
Тантай Цзинь изначально думал, что независимо от того, святой ты или демон, всегда найдутся тайны, которые ты предпочел бы скрыть от чужих глаз.
До тех пор, пока он не увидел запретное заклинание в тайной комнате Чжао Ю.
Он уже забрел сюда в свой первый год непослушания, чтобы увидеть это своими глазами.
Это было заклинание для переноса кармы.
На желтой бумаге заклинания были написаны даты рождения двух людей.
Тантай Цзинь осознал что-то и взял эти два талисмана.
На одном было написано «Не Шуй», а на другом, еще свежим киноварным цветом «Шао Цзи».
В тот день он молчал долго. Он вернулся к Утесу Размышлений и позволил водопаду обрушиваться на свое тело.
Он вспомнил, как седой старик, поглаживая свои усы, спросил его:
— Знаешь ли ты, кого из пятерых учеников я больше всего не могу отпустить?
Тантай Цзинь не знал, и Чжао Ю больше ничего не сказал.
Он думал, что это был павший в мирские искушения Цанлинь, но сегодня Тантай Цзинь понял.
С самого начала это всегда был он сам.
Чжао Ю не возражал против его мести Не Шуй и Шао Цзи, но сокрушался о его жестокости и сожалел о карме, созданной младшим учеником.
Чжао Ю подобрал самого плохого мальчишку в мире.
Такой мальчик родился злым, не знал сострадания, обладал жестокими методами и никогда не испытывал раскаяния.
Чжао Ю никогда не уставал показывать ему мир чувств и привязанностей, терпеливо учил его различать добро и зло, водил за руку этого «плохого мальчишку» читать книги для детского просвещения. Пока в его сердце ещё жила жестокость, он сам брал на себя все последствия его действий.
Много лет спустя Тантай Цзинь вонзил стрелу Убийства Богов в сердце старца.
Душа Чжао Ю медленно рассеивалась.
Молодой человек в белом был весь в крови. Опираясь на дерево, он поднял старца и ладонью закрыл его несомкнувшиеся глаза. Одна слеза вдруг упала на лицо Чжао Ю.
— Учитель.
Огонь вспыхнул, сжигая тело старца.
Тантай Цзинь поднял взгляд и увидел множество лиц, исполненных ненависти к себе, но никто не увидел слезу, испарившуюся в его глазах.
0 Комментарии