За тысячу лет Шаохао превратился в легенду. Говорят, Шаохао любил варить вино и играть на цитре. Его вино могло изгнать печали живых и заставить улыбнуться мертвых. Музыка его цитры могла возвращать весну на землю и заставлять цвести сотни цветов. Шаохао также увлекался кузнечным делом. Народ Гаосин был наиболее искусным в изготовлении оружия среди божественных племен, и большинство оружия в мире было создано кузнецами Гаосина. Лучшим из них был Шаохао, обладающий могучей божественной силой. Каждое его оружие было непревзойденным. Но почему-то он всегда уничтожал оружие сразу после его создания, так что никто в мире не видел творений, созданных Шаохао. Однако божественные племена всё равно безоговорочно верили в его мастерство и считали его лучшим кузнецом.
Говоривший мужчина, судя по одежде, был из Гаосина, и его голос был полон восхищения, когда он говорил о Шаохао. Он говорил с таким увлечением, что забыл, что находился на территории Шэньнун. Многим местным это показалось раздражающим, и они начали насмехаться над ним:
— Одна ложь!
Эти слова вызвали бурю негодования среди людей Шэньнуна в таверне, которые начали говорить о Шаохао со всех сторон. Одни говорили, что никогда не слышали о том, чтобы армия Шэньнуна нападала на Гаосин и не верили, что Шаохао мог один отразить нападение их десятитысячной армии, утверждая, что это было явным преувеличением Гаосина; другие говорили, что Шаохао даже не сравнится с Чжу Жуном и, вероятно, сразу бы попросил пощады при встрече с ним.
— Люди Гаосина действительно смешны! Если Шаохао действительно такой могущественный, то почему его не видно на банкете у Королевской Матери? Кроме того предполагаемого сражения, каких героев он ещё победил? Наш Чжу Жун побеждал на банкете сто лет подряд, он одолел множество мастеров!
— Думаю, Шаохао просто боится встретиться с Чжу Жуном. Говорят о герое, а он ничем не лучше трусливого медведя!
— Верно, верно! Что за лучший кузнец? Наверное, при виде Чжу Жуна он сразу встанет на колени, чтобы попросить пощады.
Чем больше они говорили, тем грубее становились их слова, и вдруг рука Силин Хэн дрогнула. Чаша упала на землю с громким «бах». Говорившие замолчали, все посмотрели в её сторону.
Силин Хэн, пытаясь убрать пятно на платье, с улыбкой спросила у молодого человека из Шэньнуна, который только что говорил:
— Ты видел оружие, созданное Шаохао?
— Конечно нет!
— Если ты не видел оружие, созданное Шаохао, как ты можешь знать, что он не лучший кузнец? И как можешь говорить, что он труслив и не может сравниться с Чжу Жуном?
Молодой человек пренебрежительно спросил в ответ:
— А ты видела?
Силин Хэн подняла подбородок:
— Я, конечно... — она замолчала и, опустив голос, продолжила — Я, конечно, тоже не видела!
Молодой человек холодно усмехнулся:
— Если ты не видела оружие, созданное Шаохао, то с какой стати утверждаешь, что он лучший кузнец? И откуда знаешь, что он не трус, боящийся Чжу Жуна?
Все в зале поддержали его и продолжили свои насмешки.
Силин Хэн прикусила губу и замолчала.
Вдруг раздался старческий голос:
— Легенды могут и не отражать всей правды, но люди Великой Пустоши не будут восхвалять Шаохао без оснований.
Все обернулись к углу зала, откуда прозвучал голос. Это был старик с козлиной бородой. Он держал в руках трехструнный инструмент и выглядел усталым. Старик встал и слегка поклонился Силин Хэн и Чи Ю.
Это был старик, с которым они встречались в городе Бофу. Силин Хэн кивнула в ответ на приветствие, а Чи Ю лишь скрестил руки и усмехнулся.
Молодой человек крикнул:
— Старик, подойди сюда и объясни всё доходчиво! Если что-то будет непонятно, не вини нас в грубости!
Старик подошел к центру зала и сел без церемоний. Он начал играть на трехструнном инструменте и говорить:
— Хоть в Великой Пустоши и говорят о четырех рангах – горы, страны, королевских семейств и дворянских домов, но сегодня мир разделен на три части, страны Шэньнун, Гаосин и Сюань Юань, которые противостоят друг против друга. Любители рейтингов среди богов упоминают только потомков трех королевских семейств...
Все присутствующие внимательно слушали, а Чи Ю, жующий курицу, грязными руками потянул Силин Хэн за рукав:
— Что за разговоры о первом, втором, третьем, четвертом? О чем это он?
Все уставились на него, но старик с улыбкой сказал:
— Эти слова относятся к нескольким великим силам среди божественных племен. Три королевских дома хорошо известны: Шэньнун, Гаосин и Сюань Юань. «Одна гора» указывает на Юйшань, «два государства» — на Хуасюй и Лянчжу, а «четыре семейства» — на Чишуй, Силин, Гуйфан и Тушань. По происхождению они все старше трех великих королевских домов, только «одна гора» стоит в стороне от мира, «два государства» неведомы, а «четыре семейства» предпочитают держаться в стороне от дел мира, поэтому мы, простые люди, часто забываем о них.
Чи Ю кивнул. Он собирался задать еще один вопрос, но Силин Хэн легко прикоснулась к его руке и шепнула ему на ухо:
— Если он будет объяснять эти дела подробно, то это займёт несколько дней и ночей. Давай лучше послушаем, что он скажет.
Чи Ю хитро ущипнул Силин Хэн за руку, оставив её в масле. Девушка нахмурилась и недовольно поджала губы. Сердито уставившись на Чи Ю, она вдруг улыбнулась и начала вытирать грязные руки о его рукав.
Чи Ю внутренне встрепенулся и тихо спросил:
— Дорогая, кажется, ты многое знаешь. Твоя фамилия Силин, есть ли у тебя какое-то отношение к семейству Силин?
— Можно сказать, что есть. Я связана с ними кровным родством, но я не из прямой линии семейства, поэтому и стала твоей жертвой!
А-Хэн постучала Чи Ю по лбу, а затем быстро сделала знак «тише», приказав ему замолчать, чтобы послушать, что скажет старик.
Говоривший мужчина, судя по одежде, был из Гаосина, и его голос был полон восхищения, когда он говорил о Шаохао. Он говорил с таким увлечением, что забыл, что находился на территории Шэньнун. Многим местным это показалось раздражающим, и они начали насмехаться над ним:
— Одна ложь!
Эти слова вызвали бурю негодования среди людей Шэньнуна в таверне, которые начали говорить о Шаохао со всех сторон. Одни говорили, что никогда не слышали о том, чтобы армия Шэньнуна нападала на Гаосин и не верили, что Шаохао мог один отразить нападение их десятитысячной армии, утверждая, что это было явным преувеличением Гаосина; другие говорили, что Шаохао даже не сравнится с Чжу Жуном и, вероятно, сразу бы попросил пощады при встрече с ним.
— Люди Гаосина действительно смешны! Если Шаохао действительно такой могущественный, то почему его не видно на банкете у Королевской Матери? Кроме того предполагаемого сражения, каких героев он ещё победил? Наш Чжу Жун побеждал на банкете сто лет подряд, он одолел множество мастеров!
— Думаю, Шаохао просто боится встретиться с Чжу Жуном. Говорят о герое, а он ничем не лучше трусливого медведя!
— Верно, верно! Что за лучший кузнец? Наверное, при виде Чжу Жуна он сразу встанет на колени, чтобы попросить пощады.
Чем больше они говорили, тем грубее становились их слова, и вдруг рука Силин Хэн дрогнула. Чаша упала на землю с громким «бах». Говорившие замолчали, все посмотрели в её сторону.
Силин Хэн, пытаясь убрать пятно на платье, с улыбкой спросила у молодого человека из Шэньнуна, который только что говорил:
— Ты видел оружие, созданное Шаохао?
— Конечно нет!
— Если ты не видел оружие, созданное Шаохао, как ты можешь знать, что он не лучший кузнец? И как можешь говорить, что он труслив и не может сравниться с Чжу Жуном?
Молодой человек пренебрежительно спросил в ответ:
— А ты видела?
Силин Хэн подняла подбородок:
— Я, конечно... — она замолчала и, опустив голос, продолжила — Я, конечно, тоже не видела!
Молодой человек холодно усмехнулся:
— Если ты не видела оружие, созданное Шаохао, то с какой стати утверждаешь, что он лучший кузнец? И откуда знаешь, что он не трус, боящийся Чжу Жуна?
Все в зале поддержали его и продолжили свои насмешки.
Силин Хэн прикусила губу и замолчала.
Вдруг раздался старческий голос:
— Легенды могут и не отражать всей правды, но люди Великой Пустоши не будут восхвалять Шаохао без оснований.
Все обернулись к углу зала, откуда прозвучал голос. Это был старик с козлиной бородой. Он держал в руках трехструнный инструмент и выглядел усталым. Старик встал и слегка поклонился Силин Хэн и Чи Ю.
Это был старик, с которым они встречались в городе Бофу. Силин Хэн кивнула в ответ на приветствие, а Чи Ю лишь скрестил руки и усмехнулся.
Молодой человек крикнул:
— Старик, подойди сюда и объясни всё доходчиво! Если что-то будет непонятно, не вини нас в грубости!
Старик подошел к центру зала и сел без церемоний. Он начал играть на трехструнном инструменте и говорить:
— Хоть в Великой Пустоши и говорят о четырех рангах – горы, страны, королевских семейств и дворянских домов, но сегодня мир разделен на три части, страны Шэньнун, Гаосин и Сюань Юань, которые противостоят друг против друга. Любители рейтингов среди богов упоминают только потомков трех королевских семейств...
Все присутствующие внимательно слушали, а Чи Ю, жующий курицу, грязными руками потянул Силин Хэн за рукав:
— Что за разговоры о первом, втором, третьем, четвертом? О чем это он?
Все уставились на него, но старик с улыбкой сказал:
— Эти слова относятся к нескольким великим силам среди божественных племен. Три королевских дома хорошо известны: Шэньнун, Гаосин и Сюань Юань. «Одна гора» указывает на Юйшань, «два государства» — на Хуасюй и Лянчжу, а «четыре семейства» — на Чишуй, Силин, Гуйфан и Тушань. По происхождению они все старше трех великих королевских домов, только «одна гора» стоит в стороне от мира, «два государства» неведомы, а «четыре семейства» предпочитают держаться в стороне от дел мира, поэтому мы, простые люди, часто забываем о них.
Чи Ю кивнул. Он собирался задать еще один вопрос, но Силин Хэн легко прикоснулась к его руке и шепнула ему на ухо:
— Если он будет объяснять эти дела подробно, то это займёт несколько дней и ночей. Давай лучше послушаем, что он скажет.
Чи Ю хитро ущипнул Силин Хэн за руку, оставив её в масле. Девушка нахмурилась и недовольно поджала губы. Сердито уставившись на Чи Ю, она вдруг улыбнулась и начала вытирать грязные руки о его рукав.
Чи Ю внутренне встрепенулся и тихо спросил:
— Дорогая, кажется, ты многое знаешь. Твоя фамилия Силин, есть ли у тебя какое-то отношение к семейству Силин?
— Можно сказать, что есть. Я связана с ними кровным родством, но я не из прямой линии семейства, поэтому и стала твоей жертвой!
А-Хэн постучала Чи Ю по лбу, а затем быстро сделала знак «тише», приказав ему замолчать, чтобы послушать, что скажет старик.
0 Комментарии