Лэйцзу и Цинъян сидели во дворце за чаем. Вокруг царила тишина, но еще до прихода А-Хэн и Чана И до них донеслись смех и крики.
Когда А-Хэн подняла голову и увидела их, принцесса скорчила Цинъяну рожицу, подошла к Лэйцзу и мило произнесла «мама», как будто хотела сказать, что с материнской поддержкой она ничего не боится.
А-Хэн смеялась и начала:
— Мама, я расскажу тебе секрет.
Чан И сразу покраснел:
— А-Хэн, не смей говорить!
Но А-Хэн не обращала на него внимания:
— Мама, у четвертого брата есть...
Чан И поспешил к сестре в попытке заткнуть ей рот, а А-Хэн начала бегать вокруг Лэйцзу и Цинъяна, продолжая смеяться. Каждый раз, когда она пыталась что-то сказать, Чан И останавливал ее, и она, не сумев соперничать с его силой, устала и нырнула в объятия матери:
— Мама, помоги мне. Брат обижает меня, используя свою силу.
На лице Лэйцзу, которое всегда было строгим и холодным, расцвела улыбка. Обняв А-Хэн, она сказала:
— Вы с ним такие шумные. Как только вы приходите, во всем Чаоюне не становится тихо.
А-Хэн в объятиях матери вертелась и смеялась. Она обвила руками шею императрицы и прошептала ей на ушко тайны, при этом поглядывая на Чана И. Лэйцзу с улыбкой склонила голову, слушая и смеясь.
Увидев улыбку матери, Чан И вдруг забыл, зачем он сюда пришел. В этот момент в глазах матери не было тени грусти, только переполняющая радость. Он невольно посмотрел на старшего брата, который наблюдал за матерью и сестрой, на уголках его губ играла едва заметная улыбка.
Чан И сердито стукнул А-Хэн по голове:
— Ты маленький доносчик, больше тебе ничего не расскажу.
А-Хэн показала ему язык. Она совсем не боялась его. Лэйцзу с улыбкой посмотрела на Чана И:
— Выбери подходящее время, приведи ее ко мне на встречу. — Подумав, она добавила: — Это нехорошо, мы мужская сторона. Чтобы показать уважение к девушке, лучше мы сами навестим ее. Как только решишь, когда будет подходящее время, я сама поеду в Жошуй, чтобы лично познакомиться с ее родителями. Обрати внимание на то, что нравится ее родителям, и напиши мне, чтобы я смогла подготовиться.
Жошуй — это владения Чана И, где красивые горы и реки, и люди с добрыми сердцами. Девушка, которая нравится Чану И, именно оттуда.
Уши Чана И покраснели, он опустил голову и тихо сказал:
— Мы с ней пока только друзья.
Лэйцзу улыбнулась и покачала головой:
— Ты мужчина, неужели ты будешь ждать, пока девушка признается в чувствах? Если она тебе нравится, всегда думай о ней, не допускай того, чтобы она почувствовала себя обделенной.
— Хорошо, я понял.
А-Хэн в объятиях матери смеялась до слез:
— Слава богу, мама вмешалась. А то четвертый брат со своим мягкотелым и нерешительным характером напряг бы бедную девушку до смерти. Она бы не смогла спать по ночам, считала бы лепестки, гадала бы, есть ли у четвертого брата к ней чувства или нет. — А-Хэн махнула рукой, и цветок из вазы перелетел к ней. Она начала отсчитывать лепестки, изображая гадание: — Нравится, не нравится, нравится, не нравится...
Раздраженный Чан И, снова собрался дать урок А-Хэн:
— Мама, тебе тоже следует воспитать А-Хэн, чтобы она уважала старших братьев.
Лэйцзу, обняв дочь, посмотрела на Чана И, а затем на Цинъяна, и в ее сердце вспыхнуло чувство глубокого удовлетворения. Она улыбнулась и отдала приказ служанке:
— Принесите немного вина и собранные сегодня ледяные ягоды. Возьмите побольше, Чан И и А-Хэн их обожают. И не забудьте про замороженный чай с мятой. Не нужно носить по чуть-чуть, лучше сразу взять побольше, Цинъян любит свежие.
Служанки быстро убежали и вскоре принесли все необходимое.
А-Хэн, прижавшись к матери, посмотрела на брата и запустила горсть ледяных ягод в рот. Прохладная сладость пробежала прямо к сердцу, и она улыбнулась при мысли о том, что ошибалась: «Чаоюнь совсем не похож на Юйшань!»
В течение вечера семья общалась, обмениваясь бытовыми новостями. Они расстались только примерно в полуночь.
Цинъян попросил Чана И отвести мать в ее комнату, а сам проводил А-Хэн до двери ее комнаты. У порога А-Хэн с улыбкой сказала:
— Я пойду отдыхать, старший брат, ты тоже хорошенько отдохни.
Но Цинъян последовал за ней в комнату и, закрыв дверь, встал так, будто у него было что-то важное на уме.
А-Хэн вздохнула в душе, но старалась не показывать своего беспокойства. Она приготовилась выслушать выговор.
Цинъян спокойно спросил:
— Со дня возвращения с Юйшаня прошло уже достаточно времени, почему ты прибыла только сегодня утром?
— У Шаохао были раны, из-за чего мы задержались на некоторое время.
Под пристальным холодным взглядом брата А-Хэн поняла, что ей не удастся уйти от ответа, и продолжила:
— Потом мы не сразу отправились в путь, а немного побеседовали.
— Немного?
— Всю ночь.
Цинъян подошел к окну и посмотрел на шелковичную рощу за окном:
— Как ты считаешь, каков Шаохао?
Утром четвертый брат уже задавал этот вопрос, но А-Хэн не могла отмахнуться от старшего брата тем же ответом. Ей пришлось серьезно подумать, но чем больше она думала, тем больше ее сердце погружалось в хаос.
Цинъян долго ждал ответа от А-Хэн, но ее молчание само по себе стало ответом. Она тихо засмеялась:
— Шаохао очень хорош, если бы он захотел, то не было бы на свете женщины, которая осмелилась бы его отвергнуть.
Лицо А-Хэн постепенно покраснело. Цинъян повернулся к сестре и сказал:
— Но ты должна быть той единственной в мире, кто должна будет его отвергнуть. У тебя нет права на чувства к нему.
А-Хэн была настолько шокирована, что у неё вырвалось:
— Почему? Разве вы не друзья?
— Цинъян и Шаохао — друзья, но не обязательно Цинъян из Сюань Юаня и Шаохао из Гаосина. Ты должна знать, что наш отец жаждет подчинить Центральные равнины, а то и весь мир под своей властью. Кто знает, может быть однажды мне и Шаохао придется встретиться на поле битвы. Тогда мы приложим все усилия, чтобы уничтожить друг друга. — На губах Цинъяна играла бледная улыбка, как будто он говорил о пустяках вроде предстоящей плохой погоды.
Когда А-Хэн подняла голову и увидела их, принцесса скорчила Цинъяну рожицу, подошла к Лэйцзу и мило произнесла «мама», как будто хотела сказать, что с материнской поддержкой она ничего не боится.
А-Хэн смеялась и начала:
— Мама, я расскажу тебе секрет.
Чан И сразу покраснел:
— А-Хэн, не смей говорить!
Но А-Хэн не обращала на него внимания:
— Мама, у четвертого брата есть...
Чан И поспешил к сестре в попытке заткнуть ей рот, а А-Хэн начала бегать вокруг Лэйцзу и Цинъяна, продолжая смеяться. Каждый раз, когда она пыталась что-то сказать, Чан И останавливал ее, и она, не сумев соперничать с его силой, устала и нырнула в объятия матери:
— Мама, помоги мне. Брат обижает меня, используя свою силу.
На лице Лэйцзу, которое всегда было строгим и холодным, расцвела улыбка. Обняв А-Хэн, она сказала:
— Вы с ним такие шумные. Как только вы приходите, во всем Чаоюне не становится тихо.
А-Хэн в объятиях матери вертелась и смеялась. Она обвила руками шею императрицы и прошептала ей на ушко тайны, при этом поглядывая на Чана И. Лэйцзу с улыбкой склонила голову, слушая и смеясь.
Увидев улыбку матери, Чан И вдруг забыл, зачем он сюда пришел. В этот момент в глазах матери не было тени грусти, только переполняющая радость. Он невольно посмотрел на старшего брата, который наблюдал за матерью и сестрой, на уголках его губ играла едва заметная улыбка.
Чан И сердито стукнул А-Хэн по голове:
— Ты маленький доносчик, больше тебе ничего не расскажу.
А-Хэн показала ему язык. Она совсем не боялась его. Лэйцзу с улыбкой посмотрела на Чана И:
— Выбери подходящее время, приведи ее ко мне на встречу. — Подумав, она добавила: — Это нехорошо, мы мужская сторона. Чтобы показать уважение к девушке, лучше мы сами навестим ее. Как только решишь, когда будет подходящее время, я сама поеду в Жошуй, чтобы лично познакомиться с ее родителями. Обрати внимание на то, что нравится ее родителям, и напиши мне, чтобы я смогла подготовиться.
Жошуй — это владения Чана И, где красивые горы и реки, и люди с добрыми сердцами. Девушка, которая нравится Чану И, именно оттуда.
Уши Чана И покраснели, он опустил голову и тихо сказал:
— Мы с ней пока только друзья.
Лэйцзу улыбнулась и покачала головой:
— Ты мужчина, неужели ты будешь ждать, пока девушка признается в чувствах? Если она тебе нравится, всегда думай о ней, не допускай того, чтобы она почувствовала себя обделенной.
— Хорошо, я понял.
А-Хэн в объятиях матери смеялась до слез:
— Слава богу, мама вмешалась. А то четвертый брат со своим мягкотелым и нерешительным характером напряг бы бедную девушку до смерти. Она бы не смогла спать по ночам, считала бы лепестки, гадала бы, есть ли у четвертого брата к ней чувства или нет. — А-Хэн махнула рукой, и цветок из вазы перелетел к ней. Она начала отсчитывать лепестки, изображая гадание: — Нравится, не нравится, нравится, не нравится...
Раздраженный Чан И, снова собрался дать урок А-Хэн:
— Мама, тебе тоже следует воспитать А-Хэн, чтобы она уважала старших братьев.
Лэйцзу, обняв дочь, посмотрела на Чана И, а затем на Цинъяна, и в ее сердце вспыхнуло чувство глубокого удовлетворения. Она улыбнулась и отдала приказ служанке:
— Принесите немного вина и собранные сегодня ледяные ягоды. Возьмите побольше, Чан И и А-Хэн их обожают. И не забудьте про замороженный чай с мятой. Не нужно носить по чуть-чуть, лучше сразу взять побольше, Цинъян любит свежие.
Служанки быстро убежали и вскоре принесли все необходимое.
А-Хэн, прижавшись к матери, посмотрела на брата и запустила горсть ледяных ягод в рот. Прохладная сладость пробежала прямо к сердцу, и она улыбнулась при мысли о том, что ошибалась: «Чаоюнь совсем не похож на Юйшань!»
В течение вечера семья общалась, обмениваясь бытовыми новостями. Они расстались только примерно в полуночь.
Цинъян попросил Чана И отвести мать в ее комнату, а сам проводил А-Хэн до двери ее комнаты. У порога А-Хэн с улыбкой сказала:
— Я пойду отдыхать, старший брат, ты тоже хорошенько отдохни.
Но Цинъян последовал за ней в комнату и, закрыв дверь, встал так, будто у него было что-то важное на уме.
А-Хэн вздохнула в душе, но старалась не показывать своего беспокойства. Она приготовилась выслушать выговор.
Цинъян спокойно спросил:
— Со дня возвращения с Юйшаня прошло уже достаточно времени, почему ты прибыла только сегодня утром?
— У Шаохао были раны, из-за чего мы задержались на некоторое время.
Под пристальным холодным взглядом брата А-Хэн поняла, что ей не удастся уйти от ответа, и продолжила:
— Потом мы не сразу отправились в путь, а немного побеседовали.
— Немного?
— Всю ночь.
Цинъян подошел к окну и посмотрел на шелковичную рощу за окном:
— Как ты считаешь, каков Шаохао?
Утром четвертый брат уже задавал этот вопрос, но А-Хэн не могла отмахнуться от старшего брата тем же ответом. Ей пришлось серьезно подумать, но чем больше она думала, тем больше ее сердце погружалось в хаос.
Цинъян долго ждал ответа от А-Хэн, но ее молчание само по себе стало ответом. Она тихо засмеялась:
— Шаохао очень хорош, если бы он захотел, то не было бы на свете женщины, которая осмелилась бы его отвергнуть.
Лицо А-Хэн постепенно покраснело. Цинъян повернулся к сестре и сказал:
— Но ты должна быть той единственной в мире, кто должна будет его отвергнуть. У тебя нет права на чувства к нему.
А-Хэн была настолько шокирована, что у неё вырвалось:
— Почему? Разве вы не друзья?
— Цинъян и Шаохао — друзья, но не обязательно Цинъян из Сюань Юаня и Шаохао из Гаосина. Ты должна знать, что наш отец жаждет подчинить Центральные равнины, а то и весь мир под своей властью. Кто знает, может быть однажды мне и Шаохао придется встретиться на поле битвы. Тогда мы приложим все усилия, чтобы уничтожить друг друга. — На губах Цинъяна играла бледная улыбка, как будто он говорил о пустяках вроде предстоящей плохой погоды.
0 Комментарии