Лицо А-Хэн постепенно побледнело и сменилось в красный цвет. Она сказала:
— Но мне все равно придется выйти за него замуж, потому что я Сюань Юань Си из Сюань Юаня, а он Шаохао из Гаосина.
— Да, тебе придется выйти за него замуж, но единственное, что ты можешь сделать, — это не влюбляться в него. — Цинъян хмыкнул, его взгляд вдруг стал ледяным, — Я думал, что Шаохао из-за уважения ко мне будет сдержаннее, но не ожидал, что он потратит целую ночь, чтобы завоевать твое внимание.
А-Хэн опустила голову и тихо сказала:
— Это не его вина, я сама хотела узнать его получше. Я инициировала беседу, зная его любовь к вину.
Цинъян подошел к А-Хэн, поднял ее лицо и взглянул в её глаза с серьезным выражением:
— Малышка, никогда больше не делай таких опасных вещей! Он Шаохао из Гаосина, даже я боюсь его! Он не будет вечно помнить о нашей дружбе и благосклонно напоминать себе о том, чтобы не использовать тебя в качестве фигурки в своих играх...
В глазах А-Хэн появились слезы, но она упрямо прикусила губу.
Цинъян продолжил:
— У меня и Шаохао в сердце слишком много всего: дом, страна, мир, обязанности, власть... Женщины даже не знают, на каком месте они находятся. Ради себя лучше считать его чужим.
А-Хэн с иронией отозвалась:
— Я должна поблагодарить старшего брата за такое внимательное отношение к моей судьбе. Не знаю, ты беспокоишься о том, что Шаохао воспользуется мной, как пешкой, или о том, что я не смогу служить пешкой для тебя и отца.
Цинъян помолчал долго, прежде чем ответить:
— Неважно, принимаешь ты это или нет, но это факт. Какое уж тут дело до фамилии?
Он ушел, захлопнув дверь.
А-Хэн устало опустилась на кушетку. Её охватила тоска. Мать и четвертый брат всегда старались защитить ее от темных интриг. Они хотели, чтобы она всегда оставалась свободной и непринужденной Силин Хэн. Старший брат же постоянно напоминал ей о том, что она носила фамилию Сюань Юань, имя её Си, а она сама принцесса клана Сюань Юаня. От усталости А-Хэн уснула прямо на кушетке, не раздевшись. Она проснулась посреди ночи от шума снаружи.
Она поспешно открыла дверь и спросила у служанки:
— Почему так шумно?
— Кто-то проник в Чаоюнь посреди ночи, — служанка, казалось, до сих пор не могла в это поверить и говорила, как во сне.
А-Хэн тоже удивилась:
— Этому вору не повезло. Он выбрал именно тот день, когда можно наткнуться на меч старшего брата. Это же самоубийство!
Служанка кивнула, она все еще была в недоумении:
— Да, какой непрофессиональный вор выбирает такой день? Настоящая дерзость!
Дерзость? У А-Хэн сердце замерло:
— Как выглядел этот вор?
— На лице у него была деревянная маска, его не разглядеть.
— Где он сейчас?
— В левом крыле, где живут четвертый и старший принцы, — ответила служанка.
А-Хэн бросилась бежать, а служанка крикнула ей вслед:
— Принцесса, не спешите, принц приказал нам оберегать вас!
Добравшись до левого крыла, А-Хэн схватила за руку одного из стражников:
— Где вор?
Стражник ответил:
— Вор проник в комнату четвертого принца и схватил его.
А-Хэн в ярости выругалась:
— Настоящий негодяй!
Стражник тут же упал на колени и тревожно сказал:
— Я признаю свою вину.
А-Хэн махнула рукой:
— Я не тебя ругала.
С тяжелым сердцем она вошла внутрь, где был только Цинъян. Он стоял спокойно, его руки были за спиной. Услышав шаги А-Хэн, он сказал:
— Кто разрешил тебе приходить? Вон!
А-Хэн взглянула на комнату четвертого брата. Дверь была плотно закрыта. Она попыталась проникнуть туда своей магической силой, но ее сила была слишком слаба, чтобы преодолеть защиту.
Цинъян стоял у двери, медленно обнажая длинный меч:
— Я считаю до трех, если сам выйдешь, то оставлю тебе целое тело.
Из комнаты раздался ленивый смех:
— Я тоже считаю до трех, если ты осмелишься войти, ты большая черепаха, а если не осмелишься — большая черепашка.
Кто еще в этом мире мог так говорить с Цинъяном? Хотя Чи Ю и изменил голос, но этот тон был неповторимо его. А-Хэн прикусила губу и посмотрела на Цинъяна, который, не проявив ни малейшего гнева, спокойно поднял меч. Без единого звука перед ним дом начал распадаться на части, как гнилое дерево, и вскоре перед ним осталась лишь пустота.
На земле росли крепкие зеленые растения, простирающиеся вглубь шелковичной рощи. Чан И висел на лианах в воздухе, его голова свешивалась, а тело было в крови. Вокруг витала смерть, не было ни малейшего признака жизни.
— Четвертый брат... — А-Хэн, разрываясь от боли, крикнула и бросилась вперед.
Меч Цинъяна также дрогнул, но лишь на мгновение. Чи Ю, скрывающийся среди растений, ухватился за этот редкий шанс. Он взвился в воздух, держа в руках кровавый нож и с хихикающей усмешкой крикнул:
— Вот нож, которым я убил твоего брата.
В ярости Цинъян метнул меч, и мгновенно весь мир наполнился свистом лезвия. После десятка ударов меч Цинъяна пронзил грудь Чи Ю, устремляясь прямо к сердцу. В тот момент, когда Чи Ю был на грани смерти, Цинъян остановил меч и направил несколько потоков своей энергии в сердце Чи Ю, вызвав у него острую боль и дрожь во всем теле.
Лицо Чи Ю побледнело, но он не показал страха, а скорее улыбнулся и кивнул:
— Недаром ты Цинъян из Сюань Юаня! Я разложил одну загадку за другой в надежде разозлить тебя, чтобы ты в гневе допустил ошибку. Но это было напрасно, я попал в твою ловушку. Твое дрожание рукой было лишь для меня, чтобы я подумал, что у меня есть шанс, и сам напросился на поражение.
Цинъян улыбнулся и спокойно заметил:
— Как это могло не сработать? Я не убью тебя, а заставлю пожалеть о том, что ты остался жив.
Чи Ю усмехнулся. Его деревянная маска скрывала верхнюю часть лица, и при улыбке обнажились белоснежные зубы. Он казался абсолютно беспечным, словно тот, в чьем теле застрял меч, был не он.
— Тогда ты допустил большую ошибку.
— Но мне все равно придется выйти за него замуж, потому что я Сюань Юань Си из Сюань Юаня, а он Шаохао из Гаосина.
— Да, тебе придется выйти за него замуж, но единственное, что ты можешь сделать, — это не влюбляться в него. — Цинъян хмыкнул, его взгляд вдруг стал ледяным, — Я думал, что Шаохао из-за уважения ко мне будет сдержаннее, но не ожидал, что он потратит целую ночь, чтобы завоевать твое внимание.
А-Хэн опустила голову и тихо сказала:
— Это не его вина, я сама хотела узнать его получше. Я инициировала беседу, зная его любовь к вину.
Цинъян подошел к А-Хэн, поднял ее лицо и взглянул в её глаза с серьезным выражением:
— Малышка, никогда больше не делай таких опасных вещей! Он Шаохао из Гаосина, даже я боюсь его! Он не будет вечно помнить о нашей дружбе и благосклонно напоминать себе о том, чтобы не использовать тебя в качестве фигурки в своих играх...
В глазах А-Хэн появились слезы, но она упрямо прикусила губу.
Цинъян продолжил:
— У меня и Шаохао в сердце слишком много всего: дом, страна, мир, обязанности, власть... Женщины даже не знают, на каком месте они находятся. Ради себя лучше считать его чужим.
А-Хэн с иронией отозвалась:
— Я должна поблагодарить старшего брата за такое внимательное отношение к моей судьбе. Не знаю, ты беспокоишься о том, что Шаохао воспользуется мной, как пешкой, или о том, что я не смогу служить пешкой для тебя и отца.
Цинъян помолчал долго, прежде чем ответить:
— Неважно, принимаешь ты это или нет, но это факт. Какое уж тут дело до фамилии?
Он ушел, захлопнув дверь.
А-Хэн устало опустилась на кушетку. Её охватила тоска. Мать и четвертый брат всегда старались защитить ее от темных интриг. Они хотели, чтобы она всегда оставалась свободной и непринужденной Силин Хэн. Старший брат же постоянно напоминал ей о том, что она носила фамилию Сюань Юань, имя её Си, а она сама принцесса клана Сюань Юаня. От усталости А-Хэн уснула прямо на кушетке, не раздевшись. Она проснулась посреди ночи от шума снаружи.
Она поспешно открыла дверь и спросила у служанки:
— Почему так шумно?
— Кто-то проник в Чаоюнь посреди ночи, — служанка, казалось, до сих пор не могла в это поверить и говорила, как во сне.
А-Хэн тоже удивилась:
— Этому вору не повезло. Он выбрал именно тот день, когда можно наткнуться на меч старшего брата. Это же самоубийство!
Служанка кивнула, она все еще была в недоумении:
— Да, какой непрофессиональный вор выбирает такой день? Настоящая дерзость!
Дерзость? У А-Хэн сердце замерло:
— Как выглядел этот вор?
— На лице у него была деревянная маска, его не разглядеть.
— Где он сейчас?
— В левом крыле, где живут четвертый и старший принцы, — ответила служанка.
А-Хэн бросилась бежать, а служанка крикнула ей вслед:
— Принцесса, не спешите, принц приказал нам оберегать вас!
Добравшись до левого крыла, А-Хэн схватила за руку одного из стражников:
— Где вор?
Стражник ответил:
— Вор проник в комнату четвертого принца и схватил его.
А-Хэн в ярости выругалась:
— Настоящий негодяй!
Стражник тут же упал на колени и тревожно сказал:
— Я признаю свою вину.
А-Хэн махнула рукой:
— Я не тебя ругала.
С тяжелым сердцем она вошла внутрь, где был только Цинъян. Он стоял спокойно, его руки были за спиной. Услышав шаги А-Хэн, он сказал:
— Кто разрешил тебе приходить? Вон!
А-Хэн взглянула на комнату четвертого брата. Дверь была плотно закрыта. Она попыталась проникнуть туда своей магической силой, но ее сила была слишком слаба, чтобы преодолеть защиту.
Цинъян стоял у двери, медленно обнажая длинный меч:
— Я считаю до трех, если сам выйдешь, то оставлю тебе целое тело.
Из комнаты раздался ленивый смех:
— Я тоже считаю до трех, если ты осмелишься войти, ты большая черепаха, а если не осмелишься — большая черепашка.
Кто еще в этом мире мог так говорить с Цинъяном? Хотя Чи Ю и изменил голос, но этот тон был неповторимо его. А-Хэн прикусила губу и посмотрела на Цинъяна, который, не проявив ни малейшего гнева, спокойно поднял меч. Без единого звука перед ним дом начал распадаться на части, как гнилое дерево, и вскоре перед ним осталась лишь пустота.
На земле росли крепкие зеленые растения, простирающиеся вглубь шелковичной рощи. Чан И висел на лианах в воздухе, его голова свешивалась, а тело было в крови. Вокруг витала смерть, не было ни малейшего признака жизни.
— Четвертый брат... — А-Хэн, разрываясь от боли, крикнула и бросилась вперед.
Меч Цинъяна также дрогнул, но лишь на мгновение. Чи Ю, скрывающийся среди растений, ухватился за этот редкий шанс. Он взвился в воздух, держа в руках кровавый нож и с хихикающей усмешкой крикнул:
— Вот нож, которым я убил твоего брата.
В ярости Цинъян метнул меч, и мгновенно весь мир наполнился свистом лезвия. После десятка ударов меч Цинъяна пронзил грудь Чи Ю, устремляясь прямо к сердцу. В тот момент, когда Чи Ю был на грани смерти, Цинъян остановил меч и направил несколько потоков своей энергии в сердце Чи Ю, вызвав у него острую боль и дрожь во всем теле.
Лицо Чи Ю побледнело, но он не показал страха, а скорее улыбнулся и кивнул:
— Недаром ты Цинъян из Сюань Юаня! Я разложил одну загадку за другой в надежде разозлить тебя, чтобы ты в гневе допустил ошибку. Но это было напрасно, я попал в твою ловушку. Твое дрожание рукой было лишь для меня, чтобы я подумал, что у меня есть шанс, и сам напросился на поражение.
Цинъян улыбнулся и спокойно заметил:
— Как это могло не сработать? Я не убью тебя, а заставлю пожалеть о том, что ты остался жив.
Чи Ю усмехнулся. Его деревянная маска скрывала верхнюю часть лица, и при улыбке обнажились белоснежные зубы. Он казался абсолютно беспечным, словно тот, в чьем теле застрял меч, был не он.
— Тогда ты допустил большую ошибку.
0 Комментарии