Лицо А-Хэн побледнело:
— Чи Ю не захочет умирать таким позорным образом. Даже если он и умрет, он захочет, чтобы все его ненавидящие страдали. — Произнеся это, А-Хэн улыбнулась.
Шаман не мог не улыбнуться в ответ:
— Любить жизнью, ненавидеть смертью — вот что значит быть чадом Цзюи. Извне нас считают дикими и жестокими, но на самом деле мы просто лучше понимаем ценность жизни. Мы уважаем смерть, но никогда не боимся её. Поэтому я сделаю всё возможное, чтобы спасти Чи Ю, но также спокойно приму его уход.
А-Хэн ответила:
— Спасибо за твои слова. Но я дважды спасла Чи Ю жизнь, я ещё не взыскала с него долги. Не думай, что он так легко сможет уйти от ответственности.
А-Хэн издала долгий вой, и под её зовом с неба спустились Леян и А-Сянь.
Погладив А-Сяня по голове, А-Хэн сказала:
— Чи Ю болен, мне нужна твоя кровь, ты согласен? — А-Сянь вырос на Юйшане. Он питался пэнтао и нефритом, в нём сосредоточена сила неба и земли этой горы.
А-Сянь нежно потерся об А-Хэн, как будто утешал её.
А-Хэн обратилась к шаману:
— Буду благодарна за помощь.
Шаман, вооружившись церемониальным серебряным ножом, подошёл к А-Сяню, который понимающе поднял лапу. Шаман быстро сделал надрез, и кровь брызнула. Из неё исходил странный аромат.
А-Хэн отвернулась и сделала надрезы на своей и Чи Ю ладонях. Она сжала их вместе, чтобы притянуть отравленную кровь Чи Ю к себе.
Шаман подошёл с полной чашей крови, и А-Хэн велела ему дать её Чи Ю:
— Эта кровь не излечит от яда, но должна замедлить его распространение. Каждый день берите чашу крови от А-Сяня и давайте её ему. Мне нужно на время уйти, через несколько дней Леян вернётся с противоядием.
А-Хэн уже повернулась, чтобы уйти, но через несколько шагов обнаружила, что её подол был чем-то зацеплен и она не может шагнуть. Оглянувшись, она увидела, что Чи Ю крепко держал её за подол.
— Чи Ю не хочет, чтобы ты уходила, — сказал шаман.
А-Хэн приложила немного своей духовной силы, чтобы освободить свой подол из рук Чи Ю. Она склонилась к его уху и тихо сказала:
— Я не дам тебе умереть.
Затем она быстро спустилась с алтаря.
Без А-Сяня в качестве своего скакуна, А-Хэн двигалась не так быстро, но Леян, в отличие от обычного, не проявлял нетерпения и кружил над её головой. Он летал туда-сюда.
А-Хэн прилагала все усилия, чтобы активизировать свою духовную силу, как для ускорения пути, так и для распространения яда по всему телу. Они с птицей преодолели долгий путь за день и удалились от поселения Цзюи.
К вечеру, когда закат окрасил мир в оранжево-красные тона, лицо А-Хэн становилось всё бледнее, а сердцебиение — всё медленнее. Она всё труднее дышала.
Она остановилась в лесу и села.
Леян опустился перед ней. Он смотрел на неё с недоумением и тревогой, издавая громкие крики, от которых все птицы в лесу прижались к земле.
А-Хэн оторвала кусок своего рукава и привязала его к ноге Леяна:
— Лети на гору Шэньнун, найди Юньсан. — Она задыхалась и не могла продолжать. Опираясь на большое дерево, она указала в небо.
Леян, подняв голову, пронзительно закричал в небо, и все птицы трепетно собрались вокруг А-Хэн, становясь в круг. Развернув крылья, Леян взмыл ввысь и быстро исчез из виду.
Эти места и так находились в пределах земель Шэньнуна, так что Леян должен был быстро добраться до назначенного места. Другие, даже если и увидят оторванный рукав, не поймут его значения и не узнают о критическом состоянии А-Хэн, но Юньсан, просидевшая десять лет в учениках у её матери и хорошо знающая ткани, сотканные её матерью, сразу поймёт, что это знак о помощи и немедленно прибудет.
А-Хэн больше не могла сопротивляться. Она медленно закрыла глаза.
Под закатом солнца, в диком лесу, птицы, сгоняемые Леяном, собрались вместе. Они образовали пёструю стену из сотен птиц, защущающую А-Хэн в центре.
Перед глазами А-Хэн мелькали золотые огоньки, в её сердце всплывали воспоминания о встречах с Чи Ю, о шестидесяти годах переписки. Её удивляла собственная память — она помнила каждое письмо.
«Проходя мимо холмов и рощ, я увидел расцветшие до предела персики, огнём горящие по обеим берегам реки. Увидел девушку в лодке у берега, и снова вспомнил о тебе».
Уголки губ А-Хэн изогнулись в улыбке. В этом году она уже пропустила цветение, ну что ж, в следующем году она хочет увидеть человеческие персики. Наверное, они ещё красивее, чем персики на Юйшане. На самом деле, она всегда хотела спросить Чи Ю, почему он сказал «снова вспомнил»? Неужели он часто думал о ней?
А-Хэн медленно теряла сознание, на её губах застыла улыбка, а в сердце — последний мирный и красивый образ: зелёные воды Юйшана, словно изумрудные ленты, извивающиеся меж холмов, а Чи Ю в красном плаще стоит на носу лодки, плывущей вдоль реки. По обе стороны — персики. Лепестки, словно море ароматного снега, кружатся в воздухе...
Когда А-Хэн с надеждой ожидала прибытия Юнсан, она не знала, что в тот момент Юньсан не была в стране Шэньнун.
После того, как она простилась с Шаохао и А-Хэн, Юньсан, переодевшись, отправилась в Гаосин.
Она всё время мучилась из-за своих переживаний и никогда не задумывалась о чувствах Нуо Ная, который, будучи подданным и другом Шаохао, провёл ночь в объятиях «невесты» Шаохао во время дождя. Строгие обычаи Гаосина и высокоморальный характер Нуо Ная после той ночи оставили в его душе столько безысходности, испуга, стыда и вины...
Безысходность перед неуправляемыми чувствами, страх перед возможностью большой беды для семьи из-за борьбы за жену с принцем, стыд за свою низость, вина за предательство друга. Возможно, только путём погружения в развлечения и презрения себя, Нуо Най смог столкнуться лицом к лицу с Шаохао, который ничего не знал, но с тревогой заботился о нём, призывая к чистоте. Каждое искреннее проявление заботы Шаохао было для Нуо Ная мучением, которое заставляло его ещё больше ненавидеть и презирать себя.
— Чи Ю не захочет умирать таким позорным образом. Даже если он и умрет, он захочет, чтобы все его ненавидящие страдали. — Произнеся это, А-Хэн улыбнулась.
Шаман не мог не улыбнуться в ответ:
— Любить жизнью, ненавидеть смертью — вот что значит быть чадом Цзюи. Извне нас считают дикими и жестокими, но на самом деле мы просто лучше понимаем ценность жизни. Мы уважаем смерть, но никогда не боимся её. Поэтому я сделаю всё возможное, чтобы спасти Чи Ю, но также спокойно приму его уход.
А-Хэн ответила:
— Спасибо за твои слова. Но я дважды спасла Чи Ю жизнь, я ещё не взыскала с него долги. Не думай, что он так легко сможет уйти от ответственности.
А-Хэн издала долгий вой, и под её зовом с неба спустились Леян и А-Сянь.
Погладив А-Сяня по голове, А-Хэн сказала:
— Чи Ю болен, мне нужна твоя кровь, ты согласен? — А-Сянь вырос на Юйшане. Он питался пэнтао и нефритом, в нём сосредоточена сила неба и земли этой горы.
А-Сянь нежно потерся об А-Хэн, как будто утешал её.
А-Хэн обратилась к шаману:
— Буду благодарна за помощь.
Шаман, вооружившись церемониальным серебряным ножом, подошёл к А-Сяню, который понимающе поднял лапу. Шаман быстро сделал надрез, и кровь брызнула. Из неё исходил странный аромат.
А-Хэн отвернулась и сделала надрезы на своей и Чи Ю ладонях. Она сжала их вместе, чтобы притянуть отравленную кровь Чи Ю к себе.
Шаман подошёл с полной чашей крови, и А-Хэн велела ему дать её Чи Ю:
— Эта кровь не излечит от яда, но должна замедлить его распространение. Каждый день берите чашу крови от А-Сяня и давайте её ему. Мне нужно на время уйти, через несколько дней Леян вернётся с противоядием.
А-Хэн уже повернулась, чтобы уйти, но через несколько шагов обнаружила, что её подол был чем-то зацеплен и она не может шагнуть. Оглянувшись, она увидела, что Чи Ю крепко держал её за подол.
— Чи Ю не хочет, чтобы ты уходила, — сказал шаман.
А-Хэн приложила немного своей духовной силы, чтобы освободить свой подол из рук Чи Ю. Она склонилась к его уху и тихо сказала:
— Я не дам тебе умереть.
Затем она быстро спустилась с алтаря.
Без А-Сяня в качестве своего скакуна, А-Хэн двигалась не так быстро, но Леян, в отличие от обычного, не проявлял нетерпения и кружил над её головой. Он летал туда-сюда.
А-Хэн прилагала все усилия, чтобы активизировать свою духовную силу, как для ускорения пути, так и для распространения яда по всему телу. Они с птицей преодолели долгий путь за день и удалились от поселения Цзюи.
К вечеру, когда закат окрасил мир в оранжево-красные тона, лицо А-Хэн становилось всё бледнее, а сердцебиение — всё медленнее. Она всё труднее дышала.
Она остановилась в лесу и села.
Леян опустился перед ней. Он смотрел на неё с недоумением и тревогой, издавая громкие крики, от которых все птицы в лесу прижались к земле.
А-Хэн оторвала кусок своего рукава и привязала его к ноге Леяна:
— Лети на гору Шэньнун, найди Юньсан. — Она задыхалась и не могла продолжать. Опираясь на большое дерево, она указала в небо.
Леян, подняв голову, пронзительно закричал в небо, и все птицы трепетно собрались вокруг А-Хэн, становясь в круг. Развернув крылья, Леян взмыл ввысь и быстро исчез из виду.
Эти места и так находились в пределах земель Шэньнуна, так что Леян должен был быстро добраться до назначенного места. Другие, даже если и увидят оторванный рукав, не поймут его значения и не узнают о критическом состоянии А-Хэн, но Юньсан, просидевшая десять лет в учениках у её матери и хорошо знающая ткани, сотканные её матерью, сразу поймёт, что это знак о помощи и немедленно прибудет.
А-Хэн больше не могла сопротивляться. Она медленно закрыла глаза.
Под закатом солнца, в диком лесу, птицы, сгоняемые Леяном, собрались вместе. Они образовали пёструю стену из сотен птиц, защущающую А-Хэн в центре.
Перед глазами А-Хэн мелькали золотые огоньки, в её сердце всплывали воспоминания о встречах с Чи Ю, о шестидесяти годах переписки. Её удивляла собственная память — она помнила каждое письмо.
«Проходя мимо холмов и рощ, я увидел расцветшие до предела персики, огнём горящие по обеим берегам реки. Увидел девушку в лодке у берега, и снова вспомнил о тебе».
Уголки губ А-Хэн изогнулись в улыбке. В этом году она уже пропустила цветение, ну что ж, в следующем году она хочет увидеть человеческие персики. Наверное, они ещё красивее, чем персики на Юйшане. На самом деле, она всегда хотела спросить Чи Ю, почему он сказал «снова вспомнил»? Неужели он часто думал о ней?
А-Хэн медленно теряла сознание, на её губах застыла улыбка, а в сердце — последний мирный и красивый образ: зелёные воды Юйшана, словно изумрудные ленты, извивающиеся меж холмов, а Чи Ю в красном плаще стоит на носу лодки, плывущей вдоль реки. По обе стороны — персики. Лепестки, словно море ароматного снега, кружатся в воздухе...
Когда А-Хэн с надеждой ожидала прибытия Юнсан, она не знала, что в тот момент Юньсан не была в стране Шэньнун.
После того, как она простилась с Шаохао и А-Хэн, Юньсан, переодевшись, отправилась в Гаосин.
Она всё время мучилась из-за своих переживаний и никогда не задумывалась о чувствах Нуо Ная, который, будучи подданным и другом Шаохао, провёл ночь в объятиях «невесты» Шаохао во время дождя. Строгие обычаи Гаосина и высокоморальный характер Нуо Ная после той ночи оставили в его душе столько безысходности, испуга, стыда и вины...
Безысходность перед неуправляемыми чувствами, страх перед возможностью большой беды для семьи из-за борьбы за жену с принцем, стыд за свою низость, вина за предательство друга. Возможно, только путём погружения в развлечения и презрения себя, Нуо Най смог столкнуться лицом к лицу с Шаохао, который ничего не знал, но с тревогой заботился о нём, призывая к чистоте. Каждое искреннее проявление заботы Шаохао было для Нуо Ная мучением, которое заставляло его ещё больше ненавидеть и презирать себя.
0 Комментарии