Юйван подошёл к Чи Ю на коленях. Он указал вверх на небо, а затем вниз на землю и сказал:
— Мой отец здесь, моя мать покоится здесь. Я, Шэньнун Юйван, при свидетельстве отца и матери клянусь небу и земле, что никогда не буду сомневаться и подозревать Чи Ю, буду верить ему всю жизнь. Если я нарушу это обещание, то пусть отец и мать от меня откажутся, а небо и земля отвергнут.
После этого он трижды ударился головой о землю.
Чи Ю безэмоционально произнёс:
— Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах.
Клятва Чи Ю была настолько простой, что не походила на клятву, но Император Янь, наконец, ощутил облегчение и искренне улыбнулся. Он взял за руку Юйвана и Чи Ю и сложил их руки вместе:
— Клан Шэньнун я вверяю в ваши руки.
Юйван крепко сжал руку Чи Ю, слезы смешались с улыбкой в его глазах, а Чи Ю радостно улыбнулся в ответ и крепко пожал ему руку. Юйван силой ударил Чи Ю по плечу:
— Только не надо в следующий раз, когда я попрошу тебя о чем-то, отправлять меня воровать вино.
Это было по-настоящему мужское обещание. Рукопожатие закрепило их братство, что они были готовы вместе пройти через любые испытания.
Император Янь расхохотался от радости:
— Сегодня вам, двум обезьянам, не нужно воровать, Му Цзинь, вынеси вино из дома.
Юньсан с бледным лицом вышла из тени и улыбнулась:
— Не забудьте налить и мне кружку.
Очевидно, она услышала всё, что говорил Император Янь.
А-Хэн тут же подскочила, чтобы поддержать её, обеспокоенно глядя на неё. Юньсан щипнула А-Хэн за руку в знак того, что всё в порядке и она сможет справиться.
Под влиянием спокойствия Чи Ю и Юньсан, Юйван и Му Цзинь, хотя и чувствовали тяжесть на сердце, старались вести себя, как будто ничего не произошло. Они выпивали за столом с Императором Янем и старались не думать о его болезни.
Император Янь подошёл к А-Хэн:
— А-Хэн, пойдём со мной прогуляемся, протрезвеем.
А-Хэн поняла, что у него есть что-то важное на уме. Она быстро встала и поддержала Императора Яня, направившись вглубь долины.
После того как Император Янь заметил, что Чи Ю неравнодушен к А-Хэн, он намеренно и ненамеренно пытался их сблизить. Это было частично личным желанием, как отца, так и корыстным интересом Императора, ведь союз Сюань Юаня и Гаосина был бы крайне невыгоден для Шэньнуна. Однако, после того, как он провёл весь день вместе со своими детьми, его сердце правителя стало менее беспокойным, и он даже почувствовал себя в долгу перед А-Хэн.
Император Янь протянул А-Хэн нефритовую пластину: 2
— Это для тебя, надеюсь, однажды оно сможет помочь тебе.
Когда А-Хэн ознакомилась с содержимым, она увидела первые строки и спросила:
— Основы Шэньнуна?
— Это результат всей моей жизни. Рассматривай это, как подарок от дяди в честь первой встрече.
— Почему бы не передать это Юньсан?
— Её талант лежит в другой области, да и медицина всегда связана со смертью, к которой у Юньсан всегда было отторжение. К тому же, это не самый безопасный дар. Многие жаждут его, и если оставить его Юньсан, это может привести к её гибели.
Выражение лица А-Хэн стало серьёзным, в её руках оказалась жизненная сила величайшего человека под небесами, способная незаметно погубить выдающихся героев или, благодаря искусству воскрешения, изменить мир.
А-Хэн напомнила Императору Яню:
— Я всё-таки дочь Императора Сюань Юаня!
Император Янь улыбнулся:
— Ты также дочь моей сестры Силин Лэй.
А-Хэн поколебалась на мгновение, а затем убрала подарок и сказала:
— Спасибо, дядя.
Император Янь ответил:
— Не благодари, трудно сказать, будет ли это благом или проклятием.
А-Хэн встала на колени перед Императором Янем:
— Дядя, я собираюсь немедленно уехать. В мире нет тайн, которые не становились бы известными, и если кто-то раскроет мою личность, это может вызвать большое волнение. Это добавит проблем к уже и так напряжённой ситуации клана Шэньнуна и поставит Чи Ю в опасное положение. И ради дяди, и ради Чи Ю, мне следует как можно скорее уехать.
Император Янь молчал. Он понимал, что А-Хэн оказалась в этом водовороте частично из-за его действий, но она всё ещё думала о его благе, что заставило его ещё сильнее сочувствовать этой девушке. Он мог лишь сочувствовать ей.
А-Хэн спросила:
— Дядя, есть ли что-то, что вы хотели бы, чтобы я передала маме?
Император Янь смотрел в конец ночи. Его мысли, казалось, улетели на тысячелетия назад, в его глазах сквозила грусть, но его улыбка стала яркой и возвышенной, словно в юности:
— Нет, не нужно. Всё, что я хотел сказать, она и так знает.
А-Хэн встала.
— Тогда, дядя, я пойду. Прощание с Чи Ю оставляю на вас.
Подойдя к обрыву, А-Хэн призвала Леян и А-Сянь.
— Ты действительно собираешься уйти, не попрощавшись? — А-Хэн обернулась и увидела Чи Ю, стоящего под звёздами. Внешне он был спокойным, но внутри него был вихрь гнева.
А-Хэн молчала.
Вдруг послышался кашель, и Юньсан подошла к ним, сидя на лосе. Задыхаясь, она сказала Чи Ю:
— Если ты действительно беспокоишься об А-Хэн, то позволь ей уехать. Влияние Чжу Жуна, Гун Гуна и Хоу Ту очень глубоко, болезнь отца не удастся долго скрывать. Они думали, что борьба за трон начнётся только через тысячелетия, и все свои амбиции держали при себе, но теперь, когда ситуация изменилась, они, вероятно, будут в замешательстве. Возможно, на некоторое время они не осмелятся вмешиваться в дела Юйвана, но по отношению к тебе у них не будет никаких колебаний.
Во взгляде Чи Ю отразилось презрение, на что Юньсан сказала:
— Ты, конечно, не боишься, но сейчас у тебя нет ни одного солдата под рукой. Тебя не беспокоит, что из-за твоего недосмотра может пострадать А-Хэн?
Чи Ю оставался молчаливым.
Юньсан понимала, что затронула слабое место Чи Ю. Она не стала больше говорить и похлопала лося по боку. Лось понёс её прочь, а её кашель доносился всё тише и тише. А-Хэн обратилась к своей подруге:
— Юньсан, ты... ты... обязательно позаботься о себе.
Юньсан обернулась, улыбнулась:
— Не волнуйся, со мной всё в порядке. И ты... ты тоже позаботься о себе.
В глазах обеих девушек заблестели слёзы. А-Хэн улыбнулась в ответ, а фигура Юньсан скрылась среди деревьев.
Чи Ю подошёл к А-Хэн и тихо спросил:
— Какие у тебя планы? Куда ты собираешься после ухода с горы Шэньнун?
— Мой отец здесь, моя мать покоится здесь. Я, Шэньнун Юйван, при свидетельстве отца и матери клянусь небу и земле, что никогда не буду сомневаться и подозревать Чи Ю, буду верить ему всю жизнь. Если я нарушу это обещание, то пусть отец и мать от меня откажутся, а небо и земля отвергнут.
После этого он трижды ударился головой о землю.
Чи Ю безэмоционально произнёс:
— Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах.
Клятва Чи Ю была настолько простой, что не походила на клятву, но Император Янь, наконец, ощутил облегчение и искренне улыбнулся. Он взял за руку Юйвана и Чи Ю и сложил их руки вместе:
— Клан Шэньнун я вверяю в ваши руки.
Юйван крепко сжал руку Чи Ю, слезы смешались с улыбкой в его глазах, а Чи Ю радостно улыбнулся в ответ и крепко пожал ему руку. Юйван силой ударил Чи Ю по плечу:
— Только не надо в следующий раз, когда я попрошу тебя о чем-то, отправлять меня воровать вино.
Это было по-настоящему мужское обещание. Рукопожатие закрепило их братство, что они были готовы вместе пройти через любые испытания.
Император Янь расхохотался от радости:
— Сегодня вам, двум обезьянам, не нужно воровать, Му Цзинь, вынеси вино из дома.
Юньсан с бледным лицом вышла из тени и улыбнулась:
— Не забудьте налить и мне кружку.
Очевидно, она услышала всё, что говорил Император Янь.
А-Хэн тут же подскочила, чтобы поддержать её, обеспокоенно глядя на неё. Юньсан щипнула А-Хэн за руку в знак того, что всё в порядке и она сможет справиться.
Под влиянием спокойствия Чи Ю и Юньсан, Юйван и Му Цзинь, хотя и чувствовали тяжесть на сердце, старались вести себя, как будто ничего не произошло. Они выпивали за столом с Императором Янем и старались не думать о его болезни.
Император Янь подошёл к А-Хэн:
— А-Хэн, пойдём со мной прогуляемся, протрезвеем.
А-Хэн поняла, что у него есть что-то важное на уме. Она быстро встала и поддержала Императора Яня, направившись вглубь долины.
После того как Император Янь заметил, что Чи Ю неравнодушен к А-Хэн, он намеренно и ненамеренно пытался их сблизить. Это было частично личным желанием, как отца, так и корыстным интересом Императора, ведь союз Сюань Юаня и Гаосина был бы крайне невыгоден для Шэньнуна. Однако, после того, как он провёл весь день вместе со своими детьми, его сердце правителя стало менее беспокойным, и он даже почувствовал себя в долгу перед А-Хэн.
Император Янь протянул А-Хэн нефритовую пластину: 2
— Это для тебя, надеюсь, однажды оно сможет помочь тебе.
Когда А-Хэн ознакомилась с содержимым, она увидела первые строки и спросила:
— Основы Шэньнуна?
— Это результат всей моей жизни. Рассматривай это, как подарок от дяди в честь первой встрече.
— Почему бы не передать это Юньсан?
— Её талант лежит в другой области, да и медицина всегда связана со смертью, к которой у Юньсан всегда было отторжение. К тому же, это не самый безопасный дар. Многие жаждут его, и если оставить его Юньсан, это может привести к её гибели.
Выражение лица А-Хэн стало серьёзным, в её руках оказалась жизненная сила величайшего человека под небесами, способная незаметно погубить выдающихся героев или, благодаря искусству воскрешения, изменить мир.
А-Хэн напомнила Императору Яню:
— Я всё-таки дочь Императора Сюань Юаня!
Император Янь улыбнулся:
— Ты также дочь моей сестры Силин Лэй.
А-Хэн поколебалась на мгновение, а затем убрала подарок и сказала:
— Спасибо, дядя.
Император Янь ответил:
— Не благодари, трудно сказать, будет ли это благом или проклятием.
А-Хэн встала на колени перед Императором Янем:
— Дядя, я собираюсь немедленно уехать. В мире нет тайн, которые не становились бы известными, и если кто-то раскроет мою личность, это может вызвать большое волнение. Это добавит проблем к уже и так напряжённой ситуации клана Шэньнуна и поставит Чи Ю в опасное положение. И ради дяди, и ради Чи Ю, мне следует как можно скорее уехать.
Император Янь молчал. Он понимал, что А-Хэн оказалась в этом водовороте частично из-за его действий, но она всё ещё думала о его благе, что заставило его ещё сильнее сочувствовать этой девушке. Он мог лишь сочувствовать ей.
А-Хэн спросила:
— Дядя, есть ли что-то, что вы хотели бы, чтобы я передала маме?
Император Янь смотрел в конец ночи. Его мысли, казалось, улетели на тысячелетия назад, в его глазах сквозила грусть, но его улыбка стала яркой и возвышенной, словно в юности:
— Нет, не нужно. Всё, что я хотел сказать, она и так знает.
А-Хэн встала.
— Тогда, дядя, я пойду. Прощание с Чи Ю оставляю на вас.
Подойдя к обрыву, А-Хэн призвала Леян и А-Сянь.
— Ты действительно собираешься уйти, не попрощавшись? — А-Хэн обернулась и увидела Чи Ю, стоящего под звёздами. Внешне он был спокойным, но внутри него был вихрь гнева.
А-Хэн молчала.
Вдруг послышался кашель, и Юньсан подошла к ним, сидя на лосе. Задыхаясь, она сказала Чи Ю:
— Если ты действительно беспокоишься об А-Хэн, то позволь ей уехать. Влияние Чжу Жуна, Гун Гуна и Хоу Ту очень глубоко, болезнь отца не удастся долго скрывать. Они думали, что борьба за трон начнётся только через тысячелетия, и все свои амбиции держали при себе, но теперь, когда ситуация изменилась, они, вероятно, будут в замешательстве. Возможно, на некоторое время они не осмелятся вмешиваться в дела Юйвана, но по отношению к тебе у них не будет никаких колебаний.
Во взгляде Чи Ю отразилось презрение, на что Юньсан сказала:
— Ты, конечно, не боишься, но сейчас у тебя нет ни одного солдата под рукой. Тебя не беспокоит, что из-за твоего недосмотра может пострадать А-Хэн?
Чи Ю оставался молчаливым.
Юньсан понимала, что затронула слабое место Чи Ю. Она не стала больше говорить и похлопала лося по боку. Лось понёс её прочь, а её кашель доносился всё тише и тише. А-Хэн обратилась к своей подруге:
— Юньсан, ты... ты... обязательно позаботься о себе.
Юньсан обернулась, улыбнулась:
— Не волнуйся, со мной всё в порядке. И ты... ты тоже позаботься о себе.
В глазах обеих девушек заблестели слёзы. А-Хэн улыбнулась в ответ, а фигура Юньсан скрылась среди деревьев.
Чи Ю подошёл к А-Хэн и тихо спросил:
— Какие у тебя планы? Куда ты собираешься после ухода с горы Шэньнун?
0 Комментарии