Император жестом заставил его замолчать. Он посмотрел на А-Хэн и произнес:
— Все эти годы я следовал воле твоей матери и позволял тебе делать все, что ты хотела. Я недостаточно строго тебя воспитал, и так ты забыла о правилах, которым должна следовать кровь королей. — Он обратился к Ли Чжу: — Заприте принцессу в Огненный Лабиринт. Когда она придёт в себя, пусть сообщат мне.
Цинъян побледнел. А-Хэн обладала духом дерева, и поместить её в Огненный Лабиринт равносильно жарке древесины на пламени. Он снова и снова кланялся и умолял своего отца:
— Отец, у моей сестры слабые силы, она не выдержит таких мук. Прошу проявить милосердие.
Но А-Хэн встала и холодно сказала Ли Чжу:
— Где Огненный Лабиринт? Пойдёмте!
Ли Чжу, привыкший видеть А-Хэн защищённой и беззаботной, восхитился её решимостью. Он уважительно ответил:
— Прошу следовать за мной, Ваше Высочество.
А-Хэн отважно направилась к выходу, а Цинъян всё ещё молил о её прощении на ступенях, но император резко произнёс:
— Брак между Сюань Юанем и Гаосин имеет колоссальное значение. Если ты поступишь опрометчиво и захочешь помочь А-Хэн, я не пощажу и тебя!
— Се Ван, иди в Чаоюнь... — император собирался отдать приказ, как к нему подошёл императорский учитель с просьбой:
— Позвольте мне отправиться на гору Чаоюнь, я смогу убедить Её Высочество не пытаться спасать принцессу.
Император устремил на него свой взгляд:
— Я собирался отправить Се Вана, но раз ты сам предложил, то иди ты.
После получения приказа Чживэй повернулся к выходу. Его взгляд скрестился со взглядом Цинъяна. Взгляд, полный предостережения, заставил Цинъяна вздрогнуть и успокоиться, он вновь поклонился императору и сказал:
— Я понял, отец. Моя сестра действительно должна получить урок.
Император махнул рукой, давая знак Цинъяну уйти.
Покинув Верхний дворец, Цинъян отослал всех слуг и шёл один, без всякого выражения на лице. На больших улицах сияло солнце. Толпы людей сновали туда-сюда, всё кипело жизнью, но Цинъян свернул в уединённый и запущенный переулок. В нём были прачечная, мясная лавка, по улице текла грязная вода, а также кровь. Здесь была ещё и небольшая таверна, где продавали дешёвое вино низшим слоям населения. Поскольку был день, посетителей не было. Цинъян зашёл внутрь и сел в углу:
— Хозяин, налей мне литр вина.
— Сейчас будет! — ответил хозяин и поставил вино перед Цинъяном.
Цинъян молча пил вино с утра до ночи. Он напился в стельку, и заснул, упав на грязный стол.
Хозяин не стал трогать Цинъяна, а просто продолжил заниматься своими делами. В детстве, когда ему было шесть-семь лет, он впервые увидел Цинъяна. Когда он подрос до тридцати лет и вновь увидел его, он в ужасе вскрикнул «Чудовище!». За это отец его сурово отчитал. Отец рассказал, что ещё прадед продавал вино, когда этот человек выглядел точно так же. Неизвестно, был ли он божеством или демоном, но он точно не был злодеем. Он всегда платил за вино и не делал ничего плохого.
На следующий день к вечеру в таверну зашёл мужчина в белом и попросил хозяина налить литр вина:
— Сейчас налью! — проворно ответил хозяин, наливая вино.
Мужчина в белом взял кувшин и подошёл к Цинъяну. Он положил руку ему на плечо и, взяв кувшин, сделал несколько глотков.
Цинъян поднял голову. В его взгляде не было привычного холода, а, скорее, проскальзывала некая растерянность:
— Ты пришёл?
Шаохао спросил:
— Сколько А-Хэн сможет выдержать в Огненном Лабиринте?
— Ты всё знаешь?
— Твоя девчонка обошла все места и не смогла найти тебя. Как только она увидела меня, из неё просто хлынул поток слов. Я сразу догадался, что ты опять здесь, за вином.
— У А-Хэн повреждена сердечная меридиана, она всегда была изнеженной и никогда не хотела серьёзно заниматься тренировками. Я не знаю, как она смогла дотянуть до сих пор.
Шаохао вздохнул:
— В своё время тебя пытали по приказу Императора целых полгода, и ты не просил о пощаде. — Упрямство А-Хэн вполне сравнимо с этой же чертой характера её брата. Подумав, он добавил: — Не стоит торопиться перед лицом Императора. Сначала ты помоги мне тайно проникнуть в лабиринт, мы защитим А-Хэн, а потом уже будем думать, как её спасти.
Когда они выходили, Шаохао, оказавшись у двери, вдруг обернулся к хозяину и, подняв бутылку, с улыбкой заметил:
— Твоё вино лучше, чем у твоего далёкого предка, который впервые начал продавать вино. Но ты не такой честный, как он. Не следовало тебе давать мне меньше литра, когда ты заметил, что я не местный. Недостача веса карается в десять раз.
Хозяин увидел, как вино в кувшине вдруг бесследно исчезло. Он от удивления раскрыл рот, а когда опомнился и поднял голову, перед таверной уже никого не было.
— Все эти годы я следовал воле твоей матери и позволял тебе делать все, что ты хотела. Я недостаточно строго тебя воспитал, и так ты забыла о правилах, которым должна следовать кровь королей. — Он обратился к Ли Чжу: — Заприте принцессу в Огненный Лабиринт. Когда она придёт в себя, пусть сообщат мне.
Цинъян побледнел. А-Хэн обладала духом дерева, и поместить её в Огненный Лабиринт равносильно жарке древесины на пламени. Он снова и снова кланялся и умолял своего отца:
— Отец, у моей сестры слабые силы, она не выдержит таких мук. Прошу проявить милосердие.
Но А-Хэн встала и холодно сказала Ли Чжу:
— Где Огненный Лабиринт? Пойдёмте!
Ли Чжу, привыкший видеть А-Хэн защищённой и беззаботной, восхитился её решимостью. Он уважительно ответил:
— Прошу следовать за мной, Ваше Высочество.
А-Хэн отважно направилась к выходу, а Цинъян всё ещё молил о её прощении на ступенях, но император резко произнёс:
— Брак между Сюань Юанем и Гаосин имеет колоссальное значение. Если ты поступишь опрометчиво и захочешь помочь А-Хэн, я не пощажу и тебя!
— Се Ван, иди в Чаоюнь... — император собирался отдать приказ, как к нему подошёл императорский учитель с просьбой:
— Позвольте мне отправиться на гору Чаоюнь, я смогу убедить Её Высочество не пытаться спасать принцессу.
Император устремил на него свой взгляд:
— Я собирался отправить Се Вана, но раз ты сам предложил, то иди ты.
После получения приказа Чживэй повернулся к выходу. Его взгляд скрестился со взглядом Цинъяна. Взгляд, полный предостережения, заставил Цинъяна вздрогнуть и успокоиться, он вновь поклонился императору и сказал:
— Я понял, отец. Моя сестра действительно должна получить урок.
Император махнул рукой, давая знак Цинъяну уйти.
Покинув Верхний дворец, Цинъян отослал всех слуг и шёл один, без всякого выражения на лице. На больших улицах сияло солнце. Толпы людей сновали туда-сюда, всё кипело жизнью, но Цинъян свернул в уединённый и запущенный переулок. В нём были прачечная, мясная лавка, по улице текла грязная вода, а также кровь. Здесь была ещё и небольшая таверна, где продавали дешёвое вино низшим слоям населения. Поскольку был день, посетителей не было. Цинъян зашёл внутрь и сел в углу:
— Хозяин, налей мне литр вина.
— Сейчас будет! — ответил хозяин и поставил вино перед Цинъяном.
Цинъян молча пил вино с утра до ночи. Он напился в стельку, и заснул, упав на грязный стол.
Хозяин не стал трогать Цинъяна, а просто продолжил заниматься своими делами. В детстве, когда ему было шесть-семь лет, он впервые увидел Цинъяна. Когда он подрос до тридцати лет и вновь увидел его, он в ужасе вскрикнул «Чудовище!». За это отец его сурово отчитал. Отец рассказал, что ещё прадед продавал вино, когда этот человек выглядел точно так же. Неизвестно, был ли он божеством или демоном, но он точно не был злодеем. Он всегда платил за вино и не делал ничего плохого.
На следующий день к вечеру в таверну зашёл мужчина в белом и попросил хозяина налить литр вина:
— Сейчас налью! — проворно ответил хозяин, наливая вино.
Мужчина в белом взял кувшин и подошёл к Цинъяну. Он положил руку ему на плечо и, взяв кувшин, сделал несколько глотков.
Цинъян поднял голову. В его взгляде не было привычного холода, а, скорее, проскальзывала некая растерянность:
— Ты пришёл?
Шаохао спросил:
— Сколько А-Хэн сможет выдержать в Огненном Лабиринте?
— Ты всё знаешь?
— Твоя девчонка обошла все места и не смогла найти тебя. Как только она увидела меня, из неё просто хлынул поток слов. Я сразу догадался, что ты опять здесь, за вином.
— У А-Хэн повреждена сердечная меридиана, она всегда была изнеженной и никогда не хотела серьёзно заниматься тренировками. Я не знаю, как она смогла дотянуть до сих пор.
Шаохао вздохнул:
— В своё время тебя пытали по приказу Императора целых полгода, и ты не просил о пощаде. — Упрямство А-Хэн вполне сравнимо с этой же чертой характера её брата. Подумав, он добавил: — Не стоит торопиться перед лицом Императора. Сначала ты помоги мне тайно проникнуть в лабиринт, мы защитим А-Хэн, а потом уже будем думать, как её спасти.
Когда они выходили, Шаохао, оказавшись у двери, вдруг обернулся к хозяину и, подняв бутылку, с улыбкой заметил:
— Твоё вино лучше, чем у твоего далёкого предка, который впервые начал продавать вино. Но ты не такой честный, как он. Не следовало тебе давать мне меньше литра, когда ты заметил, что я не местный. Недостача веса карается в десять раз.
Хозяин увидел, как вино в кувшине вдруг бесследно исчезло. Он от удивления раскрыл рот, а когда опомнился и поднял голову, перед таверной уже никого не было.
***
Огоньки, метеоры, пролетающие взад и вперёд, были изумительно красивыми, но они жгли и уничтожали всё внутри лабиринта. Для А-Хэн, обладающей духом дерева, мучения от огня были в сто раз сильнее, чем для обычных божеств.
А-Хэн продолжала стискивать зубы и терпеть боль. Несколько раз она теряла сознание от боли, а затем снова просыпалась от действия магического круга, испытывая нескончаемые муки.
С течением времени боль становилась всё сильнее, словно бесчисленные огни пробегали по её телу. А-Хэн не могла больше выносить. Она всем телом содрогалась от боли и каталась по магическому кругу.
Ли Чжу, хотя и был доверенным министром Императора, но он видел, как А-Хэн росла, и не смог остаться безучастным. Он посоветовал ей:
— Принцесса, признайтесь в своей ошибке перед Императором. Он всегда вас любил и наверняка сразу отпустит.
Тело А-Хэн судорожно сворачивалось от боли, но она не издала ни звука.
В конце концов, она уже не могла даже кататься от боли. Девушка еле дыша лежала на земле. Но, поскольку Огненный Лабиринт был создан для наказания богов, физическая боль не утихала. Она продолжала мучить её, как будто сверлила кости и сердце.
Неизвестно, сколько времени прошло, но А-Хэн почувствовала, будто прошли века и мир уже погиб. Внезапно вокруг стало необычайно прохладно, словно засушливый лес встретил долгожданный дождь, и вся боль исчезла. Она медленно открыла глаза и увидела внутри магического круга, как вода и огонь сливались, переливаясь всеми цветами радуги. Шаохао стоял величественно, не касаясь грязи. Вокруг него весело плавали водные духи, и весь огонь был отрезан от них.
Шаохао смотрел на А-Хэн со сложными чувствами. Он поднял её и дал ей выпить чистой воды. Шаохао тихо спросил:
— Неужели выйти за меня замуж больнее, чем огненное испепеление?
0 Комментарии