Внезапно солнечный луч пронзил окно и в комнате вспыхнул хаос, который поломал посуду. После того, как разбилась ночная жемчужина, наступила темнота. Слуги торопились прогнать птиц и убрать разбросанные вещи. Леян, незаметно подкравшись к А-Хэн, протянул ей грязный красный плащ.
Когда слуги принесли новую ночную жемчужину, и комната сновь озарилась ярким светом, А-Хэн продолжила сидеть прямо и неподвижно. Слуги не решались упрекать Леяна, боясь потревожить Великую Принцессу. Они извинились перед ней, а Леян, сидя на ветке дерева, трясся от смеха.
По истечению одного часа придворная служанка Банься подошла с вопросом:
— Ваше Высочество, не желаете ли отдохнуть? Похоже, сегодня вечером Его Величество не придёт.
— Подождём ещё немного.
Сюань Юань Си верила, что Шаохао придёт. Она знала, что каждое их действие здесь быстро докладывается Императору, а Шаохао также осознавал, что Император точно будет знать, хорошо ли он относится к принцессе клана Сюань Юаня. Шаохао не допустил бы ошибки, которая могла бы привести к недопониманию со стороны Императора.
Ко второму часу началось оживление:
— Ваше Высочество прибыл, Его Высочество прибыл.
В этот момент Шаохао вошёл, от него пахло алкоголем. Хоть он и шатался, но в нём всё ещё оставалась трезвость разума. Под руководством праздничной наставницы он с трудом выпил с А-Хэн три кубка свадебного вина.
После того как слуги помогли Шаохао умыться и раздеться, они один за другим покинули комнату.
Шаохао, с туманом в глазах, поклонился А-Хэн:
— Друзья часто предлагали выпить в честь праздника. Я еле смог уйти, извини, что заставил тебя ждать.
— Ничего страшного, — тихо произнесла А-Хэн
Она уже легла в постель и закрыла глаза. Через некоторое время рядом с ней оказался Шаохао, и комната погрузилась в темноту.
А-Хэн замерла, затаив дыхание. Она вцепилась в свою одежду. Её сердце бешено колотилось, но Шаохао быстро уснул. Она подождала немного, но Шаохао не шевелился. А-Хэн осторожно ткнула его пальцем — он продолжал крепко спать. Она наконец выдохнула с облегчением.
Перевернувшись на другой бок, она отвернулась от Шаохао и потерялась в раздумьях. Эту ночь она пережила, но что будет дальше?
На рассвете Шаохао тихо позвал её:
— А-Хэн, сегодня нужно встать пораньше. По традиции мы должны поклониться отцу и матери.
Девушка встрепенулась и села, она нервничала. Шаохао уже оделся и сидел рядом. Он ждал, пока она встанет.
А-Хэн покраснела. Шаохао понимал её смущение. Он невзначай взял в руки свиток и начал его листать. Слуги, которые держали косметичку, тайком наблюдали за ними, едва сдерживая улыбку. В глазах окружающих они были именно теми молодожёнами, которыми и должны были быть.
При помощи слуг принцесса нарядилась и, вместе с Шаохао, они отправилась поклониться Императору и Императрице.
Вчера, на государственном пиру, она не смогла рассмотреть Императора из-за толпы придворных. Сегодня, на семейной церемонии, А-Хэн наконец увидела одного из трёх великих правителей Великой Пустоши и поняла, что имела в виду Королевская Мать, когда говорила об Императоре, как о воплощении утончённости и обаяния.
Хотя трое императоров были равными по статусу, в Великой Пустоши лишь немногие божества имели честь увидеть всех троих. А-Хэн невольно начала сравнивать этих трёх великих правителей.
Встретив Великого Императора Яня, девушка заметила, что он не заботился о своём внешнем виде. Он был одет в простую одежду, у него была грязь на ногах и морщины на лице. Он выглядел, как обычный старик, и никто бы не поверил, что именно он был Великим Императором Шэньнуна, который покорил сердца подданных.
Император Хуан не уделял много внимания своей внешности. Главное для него — держать марку царственности и величия. Он казался человеком около сорока лет, с достойным и внушающим уважение обликом, полностью соответствующим представлениям о могущественном Хуанди.
Император Цзюнь же, очевидно, очень берёг свою внешность. Он выглядел на двадцать с лишним лет, и не носил королевскую мантию, предпочитая обычную одежду, изготовленную из редчайшего шёлка ядовитых червей. Хотя Цзюнь и Шаохао были похожи на семь-восемь долей, если Шаохао воплощал и горы, и воды, то Цзюнь — только воду. Его черты лица были мягкими и выражали тонкость души, что создавало образ юноши из мира смертных.
Когда А-Хэн вошла, Император Цзюнь как раз читал книгу. Он кивая и невольно очерчивал что-то в воздухе пальцем. Шаохао сделал знак слугам молчать и стал ждать вместе с А-Хэн.
А-Хэн вспомнила своего брата Чана И, который тоже предпочитал искусство документам. Она с любопытством подсмотрела, что читал Император Цзюнь, и улыбнулась.
Заметив её улыбку, Цзюньди закрыл книгу и спросил:
— Над чем ты смеёшься?
Шаохао внутренне напрягся, а Императрица лишь мягко улыбнулась, наблюдая за сценой.
А-Хэн поспешно преклонила колени и ответила:
— Книгу, которую читает отец, написал мой друг. Когда я увидела, как отец её ценит, я не смогла не порадоваться за него и потеряла сдержанность.
Император Цзюнь обрадовался:
— Ты действительно знаешь автора этих произведений? Я отправлял людей на его поиски, но так и не получил вестей.
А-Хэн сказала:
— Его семья не одобряет то, что он увлекается этим. Он писал тайком, ради удовольствия, и всегда жаловался, что не находит понимания. Не желая оставаться в одиночестве, он тайно распространял свои тексты. Теперь, когда нашёлся истинный ценитель, он доволен и не хочет, чтобы о нём знали.
Император Цзюнь кивнул. Казалось, он полностью понял и больше не стал задавать вопросов:
— Из его произведений видно, что он ищет луну среди сосен, а не золото и богатство у ворот дворца. Вставай.
Только после этого А-Хэн официально поклонилась Императору и Императрице.
Императрица наградила её множеством подарков, придворные громко объявляли каждый дар. Двор Сюань Юаня был скромным, и А-Хэн с детства не придавала значения материальным вещам. Она не разбиралась в их качестве, но по выражениям лиц слуг, она поняла, что её чрезвычайно почтили. Но Императрица происходила из одного из четырёх великих кланов Гаосина, клана Чанси, и была матерью второго принца Яньлуна. С момента своего брака с Императором она родила шесть сыновей. Её сестра, которая вступила во дворец одновременно с ней и занимала высокое положение среди жён и наложниц, воспитала четырех сыновей и троих дочерей, которые вышли замуж за представителей клана Байху, что делало судьбы этих кланов тесно переплетёнными. Влияние сестёр Чанси во дворце было огромным, и чем милее и приветливее была Императрица, тем более осторожной становилась А-Хэн.
После многочисленных церемоний и личных встреч, когда они, наконец, вышли из зала, А-Хэн почувствовала, что улыбка на её лице застыла.
Пока они спускались с горы на облачной колеснице, Шаохао вдруг спросил:
— Тот друг, о котором ты говорила, случайно не Чан И?
Когда слуги принесли новую ночную жемчужину, и комната сновь озарилась ярким светом, А-Хэн продолжила сидеть прямо и неподвижно. Слуги не решались упрекать Леяна, боясь потревожить Великую Принцессу. Они извинились перед ней, а Леян, сидя на ветке дерева, трясся от смеха.
По истечению одного часа придворная служанка Банься подошла с вопросом:
— Ваше Высочество, не желаете ли отдохнуть? Похоже, сегодня вечером Его Величество не придёт.
— Подождём ещё немного.
Сюань Юань Си верила, что Шаохао придёт. Она знала, что каждое их действие здесь быстро докладывается Императору, а Шаохао также осознавал, что Император точно будет знать, хорошо ли он относится к принцессе клана Сюань Юаня. Шаохао не допустил бы ошибки, которая могла бы привести к недопониманию со стороны Императора.
Ко второму часу началось оживление:
— Ваше Высочество прибыл, Его Высочество прибыл.
В этот момент Шаохао вошёл, от него пахло алкоголем. Хоть он и шатался, но в нём всё ещё оставалась трезвость разума. Под руководством праздничной наставницы он с трудом выпил с А-Хэн три кубка свадебного вина.
После того как слуги помогли Шаохао умыться и раздеться, они один за другим покинули комнату.
Шаохао, с туманом в глазах, поклонился А-Хэн:
— Друзья часто предлагали выпить в честь праздника. Я еле смог уйти, извини, что заставил тебя ждать.
— Ничего страшного, — тихо произнесла А-Хэн
Она уже легла в постель и закрыла глаза. Через некоторое время рядом с ней оказался Шаохао, и комната погрузилась в темноту.
А-Хэн замерла, затаив дыхание. Она вцепилась в свою одежду. Её сердце бешено колотилось, но Шаохао быстро уснул. Она подождала немного, но Шаохао не шевелился. А-Хэн осторожно ткнула его пальцем — он продолжал крепко спать. Она наконец выдохнула с облегчением.
Перевернувшись на другой бок, она отвернулась от Шаохао и потерялась в раздумьях. Эту ночь она пережила, но что будет дальше?
На рассвете Шаохао тихо позвал её:
— А-Хэн, сегодня нужно встать пораньше. По традиции мы должны поклониться отцу и матери.
Девушка встрепенулась и села, она нервничала. Шаохао уже оделся и сидел рядом. Он ждал, пока она встанет.
А-Хэн покраснела. Шаохао понимал её смущение. Он невзначай взял в руки свиток и начал его листать. Слуги, которые держали косметичку, тайком наблюдали за ними, едва сдерживая улыбку. В глазах окружающих они были именно теми молодожёнами, которыми и должны были быть.
При помощи слуг принцесса нарядилась и, вместе с Шаохао, они отправилась поклониться Императору и Императрице.
Вчера, на государственном пиру, она не смогла рассмотреть Императора из-за толпы придворных. Сегодня, на семейной церемонии, А-Хэн наконец увидела одного из трёх великих правителей Великой Пустоши и поняла, что имела в виду Королевская Мать, когда говорила об Императоре, как о воплощении утончённости и обаяния.
Хотя трое императоров были равными по статусу, в Великой Пустоши лишь немногие божества имели честь увидеть всех троих. А-Хэн невольно начала сравнивать этих трёх великих правителей.
Встретив Великого Императора Яня, девушка заметила, что он не заботился о своём внешнем виде. Он был одет в простую одежду, у него была грязь на ногах и морщины на лице. Он выглядел, как обычный старик, и никто бы не поверил, что именно он был Великим Императором Шэньнуна, который покорил сердца подданных.
Император Хуан не уделял много внимания своей внешности. Главное для него — держать марку царственности и величия. Он казался человеком около сорока лет, с достойным и внушающим уважение обликом, полностью соответствующим представлениям о могущественном Хуанди.
Император Цзюнь же, очевидно, очень берёг свою внешность. Он выглядел на двадцать с лишним лет, и не носил королевскую мантию, предпочитая обычную одежду, изготовленную из редчайшего шёлка ядовитых червей. Хотя Цзюнь и Шаохао были похожи на семь-восемь долей, если Шаохао воплощал и горы, и воды, то Цзюнь — только воду. Его черты лица были мягкими и выражали тонкость души, что создавало образ юноши из мира смертных.
Когда А-Хэн вошла, Император Цзюнь как раз читал книгу. Он кивая и невольно очерчивал что-то в воздухе пальцем. Шаохао сделал знак слугам молчать и стал ждать вместе с А-Хэн.
А-Хэн вспомнила своего брата Чана И, который тоже предпочитал искусство документам. Она с любопытством подсмотрела, что читал Император Цзюнь, и улыбнулась.
Заметив её улыбку, Цзюньди закрыл книгу и спросил:
— Над чем ты смеёшься?
Шаохао внутренне напрягся, а Императрица лишь мягко улыбнулась, наблюдая за сценой.
А-Хэн поспешно преклонила колени и ответила:
— Книгу, которую читает отец, написал мой друг. Когда я увидела, как отец её ценит, я не смогла не порадоваться за него и потеряла сдержанность.
Император Цзюнь обрадовался:
— Ты действительно знаешь автора этих произведений? Я отправлял людей на его поиски, но так и не получил вестей.
А-Хэн сказала:
— Его семья не одобряет то, что он увлекается этим. Он писал тайком, ради удовольствия, и всегда жаловался, что не находит понимания. Не желая оставаться в одиночестве, он тайно распространял свои тексты. Теперь, когда нашёлся истинный ценитель, он доволен и не хочет, чтобы о нём знали.
Император Цзюнь кивнул. Казалось, он полностью понял и больше не стал задавать вопросов:
— Из его произведений видно, что он ищет луну среди сосен, а не золото и богатство у ворот дворца. Вставай.
Только после этого А-Хэн официально поклонилась Императору и Императрице.
Императрица наградила её множеством подарков, придворные громко объявляли каждый дар. Двор Сюань Юаня был скромным, и А-Хэн с детства не придавала значения материальным вещам. Она не разбиралась в их качестве, но по выражениям лиц слуг, она поняла, что её чрезвычайно почтили. Но Императрица происходила из одного из четырёх великих кланов Гаосина, клана Чанси, и была матерью второго принца Яньлуна. С момента своего брака с Императором она родила шесть сыновей. Её сестра, которая вступила во дворец одновременно с ней и занимала высокое положение среди жён и наложниц, воспитала четырех сыновей и троих дочерей, которые вышли замуж за представителей клана Байху, что делало судьбы этих кланов тесно переплетёнными. Влияние сестёр Чанси во дворце было огромным, и чем милее и приветливее была Императрица, тем более осторожной становилась А-Хэн.
После многочисленных церемоний и личных встреч, когда они, наконец, вышли из зала, А-Хэн почувствовала, что улыбка на её лице застыла.
Пока они спускались с горы на облачной колеснице, Шаохао вдруг спросил:
— Тот друг, о котором ты говорила, случайно не Чан И?
0 Комментарии