Шаохао решительно принял вызов:
— Хорошо! Будем союзниками, а не супругами!
Они трижды хлопнули в ладони друг о друга, заключив союз.
А-Хэн почувствовала облегчение. Она зевнула, её глаза слипались от усталости:
— Наконец-то я смогу хорошо выспаться.
Она тут же уснула, вскоре послышались лёгкие храпы.
Снаружи луна светила ярко, лунный свет просачивался сквозь москитную сетку, освещая пол, который был словно устлан лунным инеем. Шаохао лёг на бок. Возможно, из-за того, что во дворце Гаосина привыкли говорить обходными путями, он давно не говорил так прямо и открыто и не мог заснуть. В его голове эхом звучали слова: «Жена — это та, кто на всю жизнь, единственная. Можешь ли ты, несмотря на все трудности и испытания, оставаться со мной, быть со мной в жизни и смерти?» А что насчёт мужа? Муж тоже должен быть для жены единственным на всю жизнь, вне зависимости от благосостояния и нищеты, здоровья и болезни, успехов и неудач. Жена всегда будет ему верить, любить его и никогда не оставит, будет с ним в жизни и смерти.
Шаохао задумался и вдруг рассмеялся над самим собой. Ему не нужна была жена, ему нужен был трон, а женщина, стоящая рядом с троном, никогда не станет женой, потому что это место слишком узко, чтобы на нём могли стоять двое, плечом к плечу.
На рассвете Шаохао разбудил А-Хэн:
— Пора вставать. Знаешь, что наши отцы хотели бы увидеть?
А-Хэн немного опешила. Она потёрла глаза и кивнула.
А-Хэн, улыбаясь, села перед туалетным столиком и начала причесываться.
Шаохао устроился рядом. Он листал книгу и болтал о всяком.
Когда служанки закончили укладку А-Хэн, Шаохао лично срезал цветок и воткнул его ей в причёску.
А-Хэн смущённо прошептала:
— Иди, займись делами.
Шаохао кивнул. Он держаль её за руку, и только у входа в дом смог отпустить и уйти.
Служанки, тайно наблюдавшие за ними, будь то из клана Сюань Юаня или Гаосина, улыбались, прикрывая рот руками.
А-Хэн смотрела на них с улыбкой, но в душе вздохнула.
Банься поставила перед ней чашку чая и задумчиво посмотрела на неё, словно хотела что-то сказать. А-Хэн знала, что она на самом деле подчиняется её старшему брату, и догадывалась о её намерениях, но притворилась, что не заметила. Принцесса достала книгу и начала её листать.
Вечером Шаохао вернулся рано. Они вместе поужинали и после отправились гулять по саду. А-Хэн вскользь упомянула, что любила цветы и хотела бы иметь большой цветник, где цвели бы цветы круглый год. Шаохао сразу же вызвал слуг и приказал им найти планы дома, отправить их к Нуо Наю с заданием перепланировать сад так, чтобы принцесса могла видеть цветы из окна и ощущать их аромат, даже когда окна закрыты.
Такая роскошь от Шаохао была в новинку. Это вызвало множество сплетен в королевском доме.
А-Хэн не подвела ожиданий Шаохао и замысел Нуо Ная: её умелые руки сделали из цветника чудо, которое прославилось далеко за пределами их земель. Поскольку Император Цзюнь тоже любил необычные цветы, способные очищать душу, жены и дочери высших аристократов, следуя его примеру, стали украшать свои резиденции аналогичными садами в поисках одобрения Императора. Узнав, что Великая Принцесса умела ухаживать за цветами, многие стали обращаться к ней за советом. Даже дамы из клана Чанси, которые были не в ладах с Шаохао, не смогли устоять и приходили за помощью.
Шаохао и А-Хэн часто проводили вечера вместе: он изучал документы при свете лампы, а она лежала на диване и перелистывала медицинские трактаты. В закатные часы они сидели у окна бок о бок. Шаохао играл на цитре, а А-Хэн внимательно слушала. По настроению они собирали цветы гибискуса в саду, чтобы сделать из них настой и подарить его Императрице Цзюнь.
Шаохао увлекался виноделием, а А-Хэн — дегустацией. Она часто раскрывала нюансы, недоступные другим. Восьмой принц Цзили на одном из приёмов решил поставить их в тупик. Он выставил на суд А-Хэн вина, созданные Шаохао за многие годы, которые были смешаны с лучшими напитками из всей Великой Пустоши. Закрыв глаза, Принцесса угадывала происхождение каждого напитка, что и так было необычно, но особенно поразило то, что она указала на недостатки каждого вина Шаохао. Обычно невозмутимый Шаохао не скрыл удивления, Цзили был восхищён, а собравшиеся обсуждали это, как чудо.
В глазах божественного клана Гаосина Шаохао и А-Хэн были идеальной парой, даже Яньлун не без зависти говорил:
— Братец всё в этой жизни получает, как будто по щучьему велению. Обычный политический брак мог бы обернуться холодностью, а ему повезло встретить душу, понимающую его, как никто другой.
Однажды, после заседания во дворце, которое затянулось допоздна, Император Цзюнь отпустил придворных, а Шаохао поспешил уйти и не услышал, как его позвали. Когда его догнали стражи, он встревоженно вернулся. Император спросил:
— О чём ты думал?
Шаохао тихо ответил:
— Недавно А-Хэн мариновала домашние закуски и сегодня должны были их открыть. Утром я попросил её подождать меня, чтобы пообедать вместе. Не думал, что так задержусь, боюсь, она проголодалась.
Император не только не упрекнул его, но и громко засмеялся, обращаясь к придворным:
— Посмотрите на моего сына. Женившись, он наконец приобрёл домашний уют. Когда-то в каждом его действии не было ошибок, а теперь?
Весь двор разразился смехом, и это стало предметом обсуждения для всех, и вскоре слава о любви Шаохао к его жене распространилась среди простых людей по всей Великой Пустоши. Стало известно, что Шаохао и А-Хэн очень любили друг друга.
Эти дворцовые истории, конечно же, долетели до ушей Чи Ю, и каждое слово, каждая фраза, как острые мечи, пронзали его сердце. А-Хэн всем сердцем стремилась обмануть проницательного Императора. Она даже не подозревала, что эти мелочи нанесут глубокие раны Чи Ю и усугубят недопонимание между ними.
— Хорошо! Будем союзниками, а не супругами!
Они трижды хлопнули в ладони друг о друга, заключив союз.
А-Хэн почувствовала облегчение. Она зевнула, её глаза слипались от усталости:
— Наконец-то я смогу хорошо выспаться.
Она тут же уснула, вскоре послышались лёгкие храпы.
Снаружи луна светила ярко, лунный свет просачивался сквозь москитную сетку, освещая пол, который был словно устлан лунным инеем. Шаохао лёг на бок. Возможно, из-за того, что во дворце Гаосина привыкли говорить обходными путями, он давно не говорил так прямо и открыто и не мог заснуть. В его голове эхом звучали слова: «Жена — это та, кто на всю жизнь, единственная. Можешь ли ты, несмотря на все трудности и испытания, оставаться со мной, быть со мной в жизни и смерти?» А что насчёт мужа? Муж тоже должен быть для жены единственным на всю жизнь, вне зависимости от благосостояния и нищеты, здоровья и болезни, успехов и неудач. Жена всегда будет ему верить, любить его и никогда не оставит, будет с ним в жизни и смерти.
Шаохао задумался и вдруг рассмеялся над самим собой. Ему не нужна была жена, ему нужен был трон, а женщина, стоящая рядом с троном, никогда не станет женой, потому что это место слишком узко, чтобы на нём могли стоять двое, плечом к плечу.
На рассвете Шаохао разбудил А-Хэн:
— Пора вставать. Знаешь, что наши отцы хотели бы увидеть?
А-Хэн немного опешила. Она потёрла глаза и кивнула.
А-Хэн, улыбаясь, села перед туалетным столиком и начала причесываться.
Шаохао устроился рядом. Он листал книгу и болтал о всяком.
Когда служанки закончили укладку А-Хэн, Шаохао лично срезал цветок и воткнул его ей в причёску.
А-Хэн смущённо прошептала:
— Иди, займись делами.
Шаохао кивнул. Он держаль её за руку, и только у входа в дом смог отпустить и уйти.
Служанки, тайно наблюдавшие за ними, будь то из клана Сюань Юаня или Гаосина, улыбались, прикрывая рот руками.
А-Хэн смотрела на них с улыбкой, но в душе вздохнула.
Банься поставила перед ней чашку чая и задумчиво посмотрела на неё, словно хотела что-то сказать. А-Хэн знала, что она на самом деле подчиняется её старшему брату, и догадывалась о её намерениях, но притворилась, что не заметила. Принцесса достала книгу и начала её листать.
Вечером Шаохао вернулся рано. Они вместе поужинали и после отправились гулять по саду. А-Хэн вскользь упомянула, что любила цветы и хотела бы иметь большой цветник, где цвели бы цветы круглый год. Шаохао сразу же вызвал слуг и приказал им найти планы дома, отправить их к Нуо Наю с заданием перепланировать сад так, чтобы принцесса могла видеть цветы из окна и ощущать их аромат, даже когда окна закрыты.
Такая роскошь от Шаохао была в новинку. Это вызвало множество сплетен в королевском доме.
А-Хэн не подвела ожиданий Шаохао и замысел Нуо Ная: её умелые руки сделали из цветника чудо, которое прославилось далеко за пределами их земель. Поскольку Император Цзюнь тоже любил необычные цветы, способные очищать душу, жены и дочери высших аристократов, следуя его примеру, стали украшать свои резиденции аналогичными садами в поисках одобрения Императора. Узнав, что Великая Принцесса умела ухаживать за цветами, многие стали обращаться к ней за советом. Даже дамы из клана Чанси, которые были не в ладах с Шаохао, не смогли устоять и приходили за помощью.
Шаохао и А-Хэн часто проводили вечера вместе: он изучал документы при свете лампы, а она лежала на диване и перелистывала медицинские трактаты. В закатные часы они сидели у окна бок о бок. Шаохао играл на цитре, а А-Хэн внимательно слушала. По настроению они собирали цветы гибискуса в саду, чтобы сделать из них настой и подарить его Императрице Цзюнь.
Шаохао увлекался виноделием, а А-Хэн — дегустацией. Она часто раскрывала нюансы, недоступные другим. Восьмой принц Цзили на одном из приёмов решил поставить их в тупик. Он выставил на суд А-Хэн вина, созданные Шаохао за многие годы, которые были смешаны с лучшими напитками из всей Великой Пустоши. Закрыв глаза, Принцесса угадывала происхождение каждого напитка, что и так было необычно, но особенно поразило то, что она указала на недостатки каждого вина Шаохао. Обычно невозмутимый Шаохао не скрыл удивления, Цзили был восхищён, а собравшиеся обсуждали это, как чудо.
В глазах божественного клана Гаосина Шаохао и А-Хэн были идеальной парой, даже Яньлун не без зависти говорил:
— Братец всё в этой жизни получает, как будто по щучьему велению. Обычный политический брак мог бы обернуться холодностью, а ему повезло встретить душу, понимающую его, как никто другой.
Однажды, после заседания во дворце, которое затянулось допоздна, Император Цзюнь отпустил придворных, а Шаохао поспешил уйти и не услышал, как его позвали. Когда его догнали стражи, он встревоженно вернулся. Император спросил:
— О чём ты думал?
Шаохао тихо ответил:
— Недавно А-Хэн мариновала домашние закуски и сегодня должны были их открыть. Утром я попросил её подождать меня, чтобы пообедать вместе. Не думал, что так задержусь, боюсь, она проголодалась.
Император не только не упрекнул его, но и громко засмеялся, обращаясь к придворным:
— Посмотрите на моего сына. Женившись, он наконец приобрёл домашний уют. Когда-то в каждом его действии не было ошибок, а теперь?
Весь двор разразился смехом, и это стало предметом обсуждения для всех, и вскоре слава о любви Шаохао к его жене распространилась среди простых людей по всей Великой Пустоши. Стало известно, что Шаохао и А-Хэн очень любили друг друга.
Эти дворцовые истории, конечно же, долетели до ушей Чи Ю, и каждое слово, каждая фраза, как острые мечи, пронзали его сердце. А-Хэн всем сердцем стремилась обмануть проницательного Императора. Она даже не подозревала, что эти мелочи нанесут глубокие раны Чи Ю и усугубят недопонимание между ними.
0 Комментарии