Старец дрожащей рукой остановил игру, и звуки лютни внезапно замерли. Среди присутствующих, большинство которых были жителями Сюань Юаня, многие слышали об этом сражении. Они опустили головы в молчаливой тоске.
В тишине раздался его голос:
— Одна битва! Всего лишь одна битва! Двенадцать тысяч убитых! Девять тысяч из них — мирные жители! С тех пор имя Чи Ю стало кошмаром для народа Сюань Юаня!
В трактире никто не стал дальше говорить. Только молодой человек из Гаосина все еще думал о желании Чи Ю убить Чжу Жуна, он спросил:
— Дедушка, это из-за того, что Чи Ю защищал нас, простых людей, а Чжу Жун защищал тех вельмож, поэтому он и хотел убить Чжу Жуна?
Старец на мгновение задумался. Молодой человек окликнул его:
— Дедушка?
— Ах! — Старец вздрогнул. Собравшись с мыслями, он медленно произнес:
— Может быть, это и есть самая главная причина. Чжу Жун и Чи Ю представляют интересы разных слоев общества, между ними вода и огонь. Говорят, что секретная история лишь подлила масла в огонь.
— Какая секретная история? — тревожно спросил молодой человек.
Старец приложил палец к губам. Он сказал тихо, но так, чтобы слышали все:
— Ходят слухи, что Чжу Жун убил великую принцессу-консоршу Гаосина. Чи Ю мстил за нее.
Мальчик разочарованно крикнул:
— Дедушка, ты обманул!
Зал наполнился громким смехом посетителей, который рассеял угнетающую атмосферу, принесённую Чи Ю.
Старик улыбнулся, поклонился собравшимся гостям и попрощался:
— Это всего лишь история в качестве развлечения за чашей вина.
Взвалив на плечо свой инструмент, он, покачивая головой, напевал, удаляясь:
Он вышел из таверны и мимоходом оглянулся. Тут старик увидел мужчину в красной одежде у окна, что потрясло его до глубины души. Несколько сотен лет назад, у подножия горы Бофу, этот мужчина выглядел точно так же, и спустя столетия ничего не изменилось. Тогда старик, полагаясь на своё умение, угадал, что женщина в зелёном прибыла от богов. Он подстрекнул её, чтобы она потушила огонь, но не увидел ни малейшего признака магической силы в мужчине, что свидетельствовало о его непостижимой мощи.
Старик с бородой в виде козлиной бородки развернулся и вошёл обратно в таверну. Он подошёл к мужчине в красном и с почтением поклонился:
— Не думал, что встречу знакомое лицо здесь. Как поживает мисс Силин?
Мужчина в красном не ответил, но его винный кубок дрогнул. Старик снова улыбнулся и поинтересовался:
— В молодости мои глаза были не такими острыми. Могу ли я узнать имя господина?
Мужчина в красном повернулся и тихо произнёс два слова:
— Чи Ю.
Старик с козлиной бородкой пошатнулся и упал на землю, побледнев от ужаса. Он ошеломлённо замер и забыл поднять свою лютню. Затем он попытался спастись бегством. Гости таверны расхохотались:
— Старик упился после пары кубков!
Смех и веселье заполнили зал, но один человек сидел в стороне.
Чи Ю держал наполовину пустой кубок и смотрел на запад. Закат окрасил небо в слои красного, оранжевого, индиго и фиолетового. Сияние было ярким и величественным, но в его глазах отражались лишь снег на тысяче гор и холодные облака на тысячи миль.
Он опустошил кубок одним глотком и направился к уединённому месту, где он вызвал Сяояо и полетел к Цзюли.
Сегодня был день памяти А-Хэн, и каждый год в этот день он приходил в Юйюань, чтобы почтить её память, а затем проводил ночь в Цзюли.
Сяояо увеличил скорость, и всего за несколько минут они добрались до Цзюли.
Чи Ю вошёл в бамбуковую хижину, скрытую среди цветущих персиков, и тихо сел. Звуки бамбука наполняли воздух. В его левой руке красовался Цветок Молодости, а в правой — большая бамбуковая трубка с вином, из которой он пил, любуясь пышным цветением персиков на склонах гор.
В горах апреля персики цвели так ярко, словно облака, плывущие на встречу радуге. Великолепие красок завораживало, но под деревьями уже не было той, кто обещала прийти.
В полубодрствующем состоянии Чи Ю, шатаясь, достал из-под пола древний лук Паньгу, которого он украл много веков назад из подземного дворца горы Юйшань. Собрав всю свою силу, он наполнил лук энергией и выпустил стрелу в западном направлении, но всё оказалось безрезультатным.
Двести лет тянулись его попытки, и этот лук, который должен был соединить его с возлюбленной независимо от того, где она находилась, ни разу не сработал.
Чи Ю не сдавался. Он продолжал натягивать тетиву, но лук не реагировал. С каждым разом он отдавал все силы, и, несмотря на его божественную мощь, он наконец истощился и бессильно упал на землю.
Чи Ю поднял свою бамбуковую трубку и выпил очень много вина.
Издалека донеслась песня горцев:
Бамбуковая трубка выпала из рук Чи Ю. Он невольно прислушался, но песня стихла.
— А-Хэн!
«А-Хэн, это ты упрекаешь меня?»
Он спрыгнул с бамбуковой площадки и, шатаясь, пошёл в глубь горного ущелья, наступая на лунный свет.
Чем дальше он шёл в горы, тем больше встречал персиковых деревьев, а цветы, словно дождь, падали на его плечи и лицо. Они не намочили его одежду, но смочили душу.
— А-Хэн, А-Хэн, где ты?
Чи Ю продолжал звать, но сколько бы он ни звал, под персиковыми деревьями никого не было.
В тишине раздался его голос:
— Одна битва! Всего лишь одна битва! Двенадцать тысяч убитых! Девять тысяч из них — мирные жители! С тех пор имя Чи Ю стало кошмаром для народа Сюань Юаня!
В трактире никто не стал дальше говорить. Только молодой человек из Гаосина все еще думал о желании Чи Ю убить Чжу Жуна, он спросил:
— Дедушка, это из-за того, что Чи Ю защищал нас, простых людей, а Чжу Жун защищал тех вельмож, поэтому он и хотел убить Чжу Жуна?
Старец на мгновение задумался. Молодой человек окликнул его:
— Дедушка?
— Ах! — Старец вздрогнул. Собравшись с мыслями, он медленно произнес:
— Может быть, это и есть самая главная причина. Чжу Жун и Чи Ю представляют интересы разных слоев общества, между ними вода и огонь. Говорят, что секретная история лишь подлила масла в огонь.
— Какая секретная история? — тревожно спросил молодой человек.
Старец приложил палец к губам. Он сказал тихо, но так, чтобы слышали все:
— Ходят слухи, что Чжу Жун убил великую принцессу-консоршу Гаосина. Чи Ю мстил за нее.
Мальчик разочарованно крикнул:
— Дедушка, ты обманул!
Зал наполнился громким смехом посетителей, который рассеял угнетающую атмосферу, принесённую Чи Ю.
Старик улыбнулся, поклонился собравшимся гостям и попрощался:
— Это всего лишь история в качестве развлечения за чашей вина.
Взвалив на плечо свой инструмент, он, покачивая головой, напевал, удаляясь:
Когда реальность кажется ложью, ложь становится реальностью.
Когда ложь кажется реальностью, реальность становится ложью.
Реальность и ложь — лишь отражения друг друга
Вся ложь и реальность — пустота...
Он вышел из таверны и мимоходом оглянулся. Тут старик увидел мужчину в красной одежде у окна, что потрясло его до глубины души. Несколько сотен лет назад, у подножия горы Бофу, этот мужчина выглядел точно так же, и спустя столетия ничего не изменилось. Тогда старик, полагаясь на своё умение, угадал, что женщина в зелёном прибыла от богов. Он подстрекнул её, чтобы она потушила огонь, но не увидел ни малейшего признака магической силы в мужчине, что свидетельствовало о его непостижимой мощи.
Старик с бородой в виде козлиной бородки развернулся и вошёл обратно в таверну. Он подошёл к мужчине в красном и с почтением поклонился:
— Не думал, что встречу знакомое лицо здесь. Как поживает мисс Силин?
Мужчина в красном не ответил, но его винный кубок дрогнул. Старик снова улыбнулся и поинтересовался:
— В молодости мои глаза были не такими острыми. Могу ли я узнать имя господина?
Мужчина в красном повернулся и тихо произнёс два слова:
— Чи Ю.
Старик с козлиной бородкой пошатнулся и упал на землю, побледнев от ужаса. Он ошеломлённо замер и забыл поднять свою лютню. Затем он попытался спастись бегством. Гости таверны расхохотались:
— Старик упился после пары кубков!
Смех и веселье заполнили зал, но один человек сидел в стороне.
Чи Ю держал наполовину пустой кубок и смотрел на запад. Закат окрасил небо в слои красного, оранжевого, индиго и фиолетового. Сияние было ярким и величественным, но в его глазах отражались лишь снег на тысяче гор и холодные облака на тысячи миль.
Он опустошил кубок одним глотком и направился к уединённому месту, где он вызвал Сяояо и полетел к Цзюли.
Сегодня был день памяти А-Хэн, и каждый год в этот день он приходил в Юйюань, чтобы почтить её память, а затем проводил ночь в Цзюли.
Сяояо увеличил скорость, и всего за несколько минут они добрались до Цзюли.
Чи Ю вошёл в бамбуковую хижину, скрытую среди цветущих персиков, и тихо сел. Звуки бамбука наполняли воздух. В его левой руке красовался Цветок Молодости, а в правой — большая бамбуковая трубка с вином, из которой он пил, любуясь пышным цветением персиков на склонах гор.
В горах апреля персики цвели так ярко, словно облака, плывущие на встречу радуге. Великолепие красок завораживало, но под деревьями уже не было той, кто обещала прийти.
В полубодрствующем состоянии Чи Ю, шатаясь, достал из-под пола древний лук Паньгу, которого он украл много веков назад из подземного дворца горы Юйшань. Собрав всю свою силу, он наполнил лук энергией и выпустил стрелу в западном направлении, но всё оказалось безрезультатным.
Двести лет тянулись его попытки, и этот лук, который должен был соединить его с возлюбленной независимо от того, где она находилась, ни разу не сработал.
Чи Ю не сдавался. Он продолжал натягивать тетиву, но лук не реагировал. С каждым разом он отдавал все силы, и, несмотря на его божественную мощь, он наконец истощился и бессильно упал на землю.
Чи Ю поднял свою бамбуковую трубку и выпил очень много вина.
Издалека донеслась песня горцев:
Прощай, братец, у самого окна,
Открыв окно, взгляни в чистое небо.
В небе светит круглая луна,
А на земле почему все так же кругло?
Не обманывай, братец, совесть свою,
Ветер подует в первую стражу, утихнет во вторую,
Дождь пойдёт в час Тигра, а к часу Кролика прояснится,
Лицо повернёшь — и не узнаешь человека!
Бамбуковая трубка выпала из рук Чи Ю. Он невольно прислушался, но песня стихла.
— А-Хэн!
«А-Хэн, это ты упрекаешь меня?»
Он спрыгнул с бамбуковой площадки и, шатаясь, пошёл в глубь горного ущелья, наступая на лунный свет.
Чем дальше он шёл в горы, тем больше встречал персиковых деревьев, а цветы, словно дождь, падали на его плечи и лицо. Они не намочили его одежду, но смочили душу.
— А-Хэн, А-Хэн, где ты?
Чи Ю продолжал звать, но сколько бы он ни звал, под персиковыми деревьями никого не было.
0 Комментарии