Чи Ю попытался сдвинуть жемчужину, но она казалась приросшей к земле.
Бешеный ветер воил. Обрушивался беспощадный проливной дождь. Чи Ю поднял взгляд к небу и увидел, что чёрные грозовые тучи тяготели к земле, как горы. Золотые молнии, сливаясь вместе, образовали гигантского золотого дракона из молний, который осветил всё вокруг. Было так ярко, будто стоял день.
Если бы в Чи Ю осталась хоть капля разума, он бы понял, что не сможет выстоять перед таким ударом. Небесный гнев, хоть и страшен, но он целился лишь в жемчужину. Он мог бы бросить её и спастись.
Но Чи Ю не испугался. Он вдруг засмеялся и выхватил длинный меч, а затем разрезал себе обе руки и влил свою кровь в жемчужину. Он прокричал в небо:
— Она жаждет крови, я рад дать ей кровь, она пьёт мою силу, я с удовольствием дам ей силу, кто тебе дал право вмешиваться? Попробуй уничтожить её, я уничтожу тебя!
Небесный гром грянул, молнии ударили по жемчужине. Чи Ю с распущенными волосами и глазами, полными крови, взмахнул мечом на дракона из молний. Он безрассудно бросил вызов самому небу и крикнул:
— Раз ты, небо, лишено всякой справедливости, если ты слепо и несправедливо, то я разрушу твой порядок!
Надвигались, как горные хребты, грозовые тучи. Молния, подобная гигантскому дракону, обрушилась на Чи Ю и он обильно выплёвывал кровь. Казалось, он был готов разорваться на части, его душа и тело были на грани уничтожения. Он собрал силу, далеко превышающую пределы его тела. Свет клинка взвился и преградил собой небо и землю, а молния и тучи замедлили свой бешеный бег.
Но силы природы не остановить. Тучи, нависшие, как падающие горы, и молнии, похожие на драконов, неумолимо приближались к Чи Ю. Огромное давление сокращало свет его клинка, Чи Ю покачнулся и почти упал. По всему его лицу сочилась кровь. Когда его лицо было испачкано кровью, а волосы развевались на ветру, он был похож на демона.
— Я скажу тебе, если Паньгу создал тебя, я могу тебя и уничтожить! — с криком бросил он вызов небу.
Чи Ю изо всех сил замахнулся мечом в сторону небес. Золотой дракон из молний был расколот им, и тучи рассеялись с громким взрывом.
Радуга засветилась повсюду. Многочисленные молнии, подобные метеорам, свистели вокруг него. Его тело было истыкано насквозь. Кровь, которая лилась, как проливной дождь, впитывала энергию мира и падала на жемчужину.
Жемчужина, насытившись кровью и силой, окрасилась в красный цвет. Она вдруг с громким взрывом вспыхнула. Яркий красный свет пронзил облака, мир окрасился в золотой и красный. Земля задрожала, и казалось, что мир был на грани разрушения.
Шаохао прибыл на мгновение позже Чи Ю. Вступив в первое испытание Уничтожающего Демонов Круга — Зеркало Смерти, он также столкнулся с двадцатью четырьмя золотыми воинами.
Он сражался с золотыми воинами некоторое время и, подобно Чи Ю, вскоре обнаружил их слабость. Победить их было не сложно, но сделать это быстро — вот в чём была трудность, а чтобы спасти А-Хэн, нужно было действовать незамедлительно.
После короткого раздумья Шаохао вдруг изменил свою форму и превратился в одного из золотых воинов. Вода — источник всего сущего, она способна принимать любые формы. Шаохао, чьё мастерство заключалось в управлении водой, естественно обладал способностью имитировать всё на свете. Его мощь была велика, и он, превратившись в золотого воина, не оставил им никаких шансов на распознавание. Даже Император не смог бы найти его.
Двадцать четыре золотых воина в замешательстве оглядывались друг на друга. Действительно, стало на одного больше. Вдруг один ударил другого, а тот ответил ударом и поразил третьего. Вскоре все золотые воины вступили в бой между собой. Каждый удар был тяжёлым, как тысяча фунтов, и вскоре арена битвы окуталась пылью и мраком.
Когда песчаная буря улеглась, у некоторых воинов были отбиты руки, у других — ноги. Все они оказались разрушенны, кроме одного, стоящего в центре невредимым. Он вдруг улыбнулся и принял свой истинный облик — Шаохао.
Шаохао, глядя на обломки камней вокруг, покачал головой:
— В конце концов, они не из плоти и крови, у них нет разума и способности к переменам!
Затем он шагнул во второе испытание круга Паньгу — Зеркало Жизни.
Вокруг бушевала метель, жестокая и холодная. Шаохао, борясь с холодом, шёл вперёд через всепоглощающий снег и ветер. Он не видел пути вперёд. Он вновь и вновь вспоминал ночь, когда в Гаосине зажигались фонари и думал о тех теплых и великолепных огоньках.
Каждый фонарь был зажжён кем-то для кого-то, каждый нес тепло. Он охранял эти огни, охранял их тепло. Но где его собственный фонарь? Кто когда-либо зажигал свет для него? Кто желал подарить ему хоть каплю тепла?
Небо становилось всё холоднее, а он так и не нашёл ни одного фонаря, зажжённого для него, в сердце бури. Все фонари погасли один за другим, тьма и холод накрыли всё вокруг, словно он вновь переживал всю жестокость и равнодушие своей жизни.
Когда умерла его мать, отец обещал хорошо заботиться о нём. Но после того, как семейство Чанси отправило во дворец двух прекрасных сестёр, отец забыл об обещании матери и о сыне. Сыновей становилось всё больше, и Шаохао видел отца всё реже. Он, полный надежд, ждал встречи с ним, но вместо отца приходила мать Яньлуна, которая, улыбаясь, сообщала, что отец устал играть с Яньлуном и другими, и ему нужен отдых. Затем она предлагала Шаохао вернуться домой. Иногда, когда он звал отца, он боялся мысли о том, что отец может не помнить его вовсе. Няня, заботившаяся о нём с детства, под влиянием сестёр Чанси постоянно давала ему лекарства. Они были не смертельными, но постепенно умаляли его умственные способности. Со временем его память ухудшалась, и он становился всё более тупым. Он уже не в состоянии конкурировать за трон с Яньлуном. Он думал, что отец защитит его, и, полный обиды и наивности, рассказал всё отцу. Но слёзы Чанси и её попытка самоубийства заставили отца обвинить его, малолетнего, в коварстве и попытке убийства мачехи. Тогда он понял, что в давно знакомом дворце для него больше нет места. Он был вынужден блуждать среди простого народа и искать хоть какое-то тепло в пламени кузнечного цеха. Он старался сделать, как лучше. Быть хорошим принцем в глазах народа, хорошим сыном для отца, но отец всё сильнее сомневался в нём...
Ледяная холодность горы Пяти Богов делала даже дыхание тяжёлым.
Так холодно! Ни на душе, ни на теле нет ни капли тепла!
Почему никто не зажжёт для него фонарик?
Он увидел мать, улыбающуюся ему из глубин тьмы. Она словно говорила: «Иди, мой малыш, прижмись к маме и хорошенько поспи». Он улыбнулся и пошёл к ней, в самую глубокую тьму, к вечному сну.
Бешеный ветер воил. Обрушивался беспощадный проливной дождь. Чи Ю поднял взгляд к небу и увидел, что чёрные грозовые тучи тяготели к земле, как горы. Золотые молнии, сливаясь вместе, образовали гигантского золотого дракона из молний, который осветил всё вокруг. Было так ярко, будто стоял день.
Если бы в Чи Ю осталась хоть капля разума, он бы понял, что не сможет выстоять перед таким ударом. Небесный гнев, хоть и страшен, но он целился лишь в жемчужину. Он мог бы бросить её и спастись.
Но Чи Ю не испугался. Он вдруг засмеялся и выхватил длинный меч, а затем разрезал себе обе руки и влил свою кровь в жемчужину. Он прокричал в небо:
— Она жаждет крови, я рад дать ей кровь, она пьёт мою силу, я с удовольствием дам ей силу, кто тебе дал право вмешиваться? Попробуй уничтожить её, я уничтожу тебя!
Небесный гром грянул, молнии ударили по жемчужине. Чи Ю с распущенными волосами и глазами, полными крови, взмахнул мечом на дракона из молний. Он безрассудно бросил вызов самому небу и крикнул:
— Раз ты, небо, лишено всякой справедливости, если ты слепо и несправедливо, то я разрушу твой порядок!
Надвигались, как горные хребты, грозовые тучи. Молния, подобная гигантскому дракону, обрушилась на Чи Ю и он обильно выплёвывал кровь. Казалось, он был готов разорваться на части, его душа и тело были на грани уничтожения. Он собрал силу, далеко превышающую пределы его тела. Свет клинка взвился и преградил собой небо и землю, а молния и тучи замедлили свой бешеный бег.
Но силы природы не остановить. Тучи, нависшие, как падающие горы, и молнии, похожие на драконов, неумолимо приближались к Чи Ю. Огромное давление сокращало свет его клинка, Чи Ю покачнулся и почти упал. По всему его лицу сочилась кровь. Когда его лицо было испачкано кровью, а волосы развевались на ветру, он был похож на демона.
— Я скажу тебе, если Паньгу создал тебя, я могу тебя и уничтожить! — с криком бросил он вызов небу.
Чи Ю изо всех сил замахнулся мечом в сторону небес. Золотой дракон из молний был расколот им, и тучи рассеялись с громким взрывом.
Радуга засветилась повсюду. Многочисленные молнии, подобные метеорам, свистели вокруг него. Его тело было истыкано насквозь. Кровь, которая лилась, как проливной дождь, впитывала энергию мира и падала на жемчужину.
Жемчужина, насытившись кровью и силой, окрасилась в красный цвет. Она вдруг с громким взрывом вспыхнула. Яркий красный свет пронзил облака, мир окрасился в золотой и красный. Земля задрожала, и казалось, что мир был на грани разрушения.
Шаохао прибыл на мгновение позже Чи Ю. Вступив в первое испытание Уничтожающего Демонов Круга — Зеркало Смерти, он также столкнулся с двадцатью четырьмя золотыми воинами.
Он сражался с золотыми воинами некоторое время и, подобно Чи Ю, вскоре обнаружил их слабость. Победить их было не сложно, но сделать это быстро — вот в чём была трудность, а чтобы спасти А-Хэн, нужно было действовать незамедлительно.
После короткого раздумья Шаохао вдруг изменил свою форму и превратился в одного из золотых воинов. Вода — источник всего сущего, она способна принимать любые формы. Шаохао, чьё мастерство заключалось в управлении водой, естественно обладал способностью имитировать всё на свете. Его мощь была велика, и он, превратившись в золотого воина, не оставил им никаких шансов на распознавание. Даже Император не смог бы найти его.
Двадцать четыре золотых воина в замешательстве оглядывались друг на друга. Действительно, стало на одного больше. Вдруг один ударил другого, а тот ответил ударом и поразил третьего. Вскоре все золотые воины вступили в бой между собой. Каждый удар был тяжёлым, как тысяча фунтов, и вскоре арена битвы окуталась пылью и мраком.
Когда песчаная буря улеглась, у некоторых воинов были отбиты руки, у других — ноги. Все они оказались разрушенны, кроме одного, стоящего в центре невредимым. Он вдруг улыбнулся и принял свой истинный облик — Шаохао.
Шаохао, глядя на обломки камней вокруг, покачал головой:
— В конце концов, они не из плоти и крови, у них нет разума и способности к переменам!
Затем он шагнул во второе испытание круга Паньгу — Зеркало Жизни.
Вокруг бушевала метель, жестокая и холодная. Шаохао, борясь с холодом, шёл вперёд через всепоглощающий снег и ветер. Он не видел пути вперёд. Он вновь и вновь вспоминал ночь, когда в Гаосине зажигались фонари и думал о тех теплых и великолепных огоньках.
Каждый фонарь был зажжён кем-то для кого-то, каждый нес тепло. Он охранял эти огни, охранял их тепло. Но где его собственный фонарь? Кто когда-либо зажигал свет для него? Кто желал подарить ему хоть каплю тепла?
Небо становилось всё холоднее, а он так и не нашёл ни одного фонаря, зажжённого для него, в сердце бури. Все фонари погасли один за другим, тьма и холод накрыли всё вокруг, словно он вновь переживал всю жестокость и равнодушие своей жизни.
Когда умерла его мать, отец обещал хорошо заботиться о нём. Но после того, как семейство Чанси отправило во дворец двух прекрасных сестёр, отец забыл об обещании матери и о сыне. Сыновей становилось всё больше, и Шаохао видел отца всё реже. Он, полный надежд, ждал встречи с ним, но вместо отца приходила мать Яньлуна, которая, улыбаясь, сообщала, что отец устал играть с Яньлуном и другими, и ему нужен отдых. Затем она предлагала Шаохао вернуться домой. Иногда, когда он звал отца, он боялся мысли о том, что отец может не помнить его вовсе. Няня, заботившаяся о нём с детства, под влиянием сестёр Чанси постоянно давала ему лекарства. Они были не смертельными, но постепенно умаляли его умственные способности. Со временем его память ухудшалась, и он становился всё более тупым. Он уже не в состоянии конкурировать за трон с Яньлуном. Он думал, что отец защитит его, и, полный обиды и наивности, рассказал всё отцу. Но слёзы Чанси и её попытка самоубийства заставили отца обвинить его, малолетнего, в коварстве и попытке убийства мачехи. Тогда он понял, что в давно знакомом дворце для него больше нет места. Он был вынужден блуждать среди простого народа и искать хоть какое-то тепло в пламени кузнечного цеха. Он старался сделать, как лучше. Быть хорошим принцем в глазах народа, хорошим сыном для отца, но отец всё сильнее сомневался в нём...
Ледяная холодность горы Пяти Богов делала даже дыхание тяжёлым.
Так холодно! Ни на душе, ни на теле нет ни капли тепла!
Почему никто не зажжёт для него фонарик?
Он увидел мать, улыбающуюся ему из глубин тьмы. Она словно говорила: «Иди, мой малыш, прижмись к маме и хорошенько поспи». Он улыбнулся и пошёл к ней, в самую глубокую тьму, к вечному сну.
0 Комментарии