Хуанди кивнул и проговорил:
— О событиях здесь никому не рассказывай. Это не на пользу ни А-Хэн, ни тебе.
Шаохао ответил:
— Зять понял.
После того, как Шаохао увидел, что Хуанди ушел, он попросил Чжу Юй помочь Чи Ю подняться и проверил его раны. Он обнаружил, что Чи Ю был серьезно ранен. Опасаясь, что Хуанди мог прибегнуть к хитростям на дороге, Шаохао решил сопроводить его лично.
— Сначала отвезем Чи Ю обратно в Шэньнун.
Чжу Юй спросила:
— Когда ты видел негодяеев из Шэньнуна? Мы шли вместе, я их не видела. Говорят, эти четверо братьев — однояйцевые близнецы. Они все одинаковые, я всегда хотела увидеть их!
Шаохао спросил Чжу Юй:
— Чему тебя учил твой повелитель каждый день?
— Меньше спрашивать, больше делать.
Посмотрев на Чжу Юй, Шаохао улыбнулся, но не произнес ни слова. Чжу Юй почувствовала, что улыбка Шаохао, хоть и казалась доброжелательной, но в его взгляде была такая же острота, как у холодного Цинъяна, и все свои вопросы она решила оставить при себе.
Через несколько месяцев А-Хэн действительно пришла в себя. Однако, она проводила целые дни в апатии и не произносила ни слова, как бездушная марионетка.
Цинъян был суровым и молчаливым, и не было понятно, что он чувствовал. Было только видно, как он приказывал Чжу Юй искать редкие лечебные травы и как он разными способами пытался вылечить А-Хэн.
Чан И каждый день был рядом с А-Хэн. Он водил ее во все места их детства и надеялся, что это поможет ей вспомнить прошлое.
А-Хэн молчала и не показывала никаких признаков жизни. Терпение Чана И казалось бесконечным. Даже если А-Хэн и не говорила ни слова в течение дня, он мог говорить целый день, рассказывая ей о прошлом.
Один день следовал за другим. Хотя от Чана И и не было ни малейшего признака нетерпения, всё же признаков улучшения состояния А-Хэн не было видно.
Однажды А-Хэн сидела во дворе, как кукла, и смотрела себе под ноги.
Чан Пу села рядом с ней, а А-Хэн даже не подняла своей головы.
— Впервые я встретила Чана И, когда он прибыл на службу в Жошуй. Старейшины нашего клана говорили, что приедет принц из клана Сюань Юаня, и велели нам не устраивать никаких проделок. Мне это не понравилось. Мы, люди Жошуй, привыкли к свободе, почему мы должны подчиняться кому-то? Поэтому я переоделась и лично пошла встречать этого принца. По дороге я много раз подшучивала над Чаном И, ставила его в неудобные положения, но Чан И ни разу не рассердился, и я была постепенно покорена его великодушием и достоинством. За все годы знакомства с Чаном И я никогда не видела его злым. В первый раз он рассердился из-за тебя. Двести лет назад он повел меня тайно в Шэньнун, где за одну ночь мы убили восемнадцать богов Шэньнуна. Отец в ярости заключил его в огненную тюрьму. Для того, кто практикует древесную магию, нахождение в огненной тюрьме — это мучение, которое хуже самой смерти. Отец сказал, что отпустит его, если он признает свою вину. Но целый год его мучили до изнеможения, а он так и не согласился признавать вину. В конце концов, даже отец не смог с ним справиться. Он ругал Чана И за упрямство, но все же отпустил его с безнадежным видом...
Чан Пу медленно начала описывать двести лет переживаний Чана И, его горечь и обиду на Цинъяна, и каким он был счастливым, когда обнаружили жемчужину. Она рассказала о том, как Чан И и Цинъян в попытке пробудить А-Хэн чуть не потеряли свои жизни из-за истощения магической крови.
Из-за тайных приказов Императора Хуана и Лэйцзу лишь немногие знали о существовании жемчужины. Цинъян и Чан И, зная об этом, ни слова не проронили, так что А-Хэн узнала о сложностях своего пробуждения только теперь.
Чан Пу погладила А-Хэн по голове и сказала:
— Младшая сестра, для тебя это был всего лишь сон. Возможно, тебе кажется, что ты спала слишком мало, и вся боль все еще тяготит твое сердце, но для твоего четвертого брата это было двести лет! Даже если ты и забыла все, что было в прошлом, твое сердце все еще из плоти, и ты наверняка чувствуешь горечь Чана И. Не огорчай его больше. Я уже двести лет не видела его улыбку. Только ты можешь заставить его по-настоящему улыбнуться.
В это время Чан И, неся рыбу, быстро подошел к ним. Увидев жену и сестру, сидящих рядом под фениксовым деревом, он улыбнулся и спросил:
— О чем вы с младшей сестрой болтаете?
Чан Пу улыбнулась в ответ:
— Ни о чем особенном.
Чан И показал А-Хэн рыбу и сказал:
— Вечером будем есть рыбу, хорошо?
А-Хэн, словно кукла, не сдвинулась и не ответила, но Чан И, уже привыкший к этому, сам себе ответил:
— Я отнесу рыбу на кухню и вернусь к тебе.
— Ледяные ягоды.
Тихий голос раздался из-за его спины. Чан И резко обернулся и взволнованно спросил:
— Что ты сказала?
А-Хэн смотрела на тутовое дерево. Без всяких эмоций в голосе, но очень четко она произнесла:
— Ледяные ягоды. Я хочу ледяные ягоды.
Чан И в восторге бросил рыбу и закричал:
— Мать, мать! Брат, брат! Выходите скорее, младшая сестра хочет ледяные ягоды.
Лэйцзу и Цинъян тут же выбежали наружу. Чан И присел рядом с А-Хэн и осторожно спросил:
— Скажи еще раз, что ты хочешь есть?
Лэйцзу разразилась смехом. В её глазах заблестели слёзы, а Цинъян сохранил непроницаемое выражение лица. Не произнеся ни слова, он махнул рукой в попытке вызвать снегопад, но из-за переполняющих его эмоций его магическая энергия стала нестабильной. Вместо снега с неба посыпался град, который со звоном падал на землю, заставив всех вокруг вздрогнуть от неожиданности.
Чан И прикрывал одной рукой Чан Пу, а другой тянул за собой А-Хэн. Он бросился под крышу и начал насмехаться на Цинъяном:
— Брат, ну как ты? Вчера я целый день рассказывал А-Хэн, какой ты могущественный, а сегодня ты подрываешь мою репутацию. А-Хэн не подумает, что ты слабый, а, скорее всего, решит, что я соврал, не так ли, младшая сестра?
Цинъян в напряжении посмотрел на А-Хэн, которая слегка улыбнулась и кивнула. Его сердце в тот момент наполнилось теплом.
Чан Пу, желая добавить огня, с усмешкой заметила:
— Как же может брат быть слабым? Наверняка он задумал что-то исключительно хитрое, и мы просто не в силах это понять. Этот град, безусловно, имеет глубокий смысл.
Лэйцзу не сдержалась и захохотала. Она щёлкнула Чан Пу по лбу и сказала:
— Как же ты ловко обращаешься со словами! Но столкнувшись с Чаном И, деревянной башкой, ты вдруг теряешь дар речи. Вот это да, у каждого найдется его победитель.
— О событиях здесь никому не рассказывай. Это не на пользу ни А-Хэн, ни тебе.
Шаохао ответил:
— Зять понял.
После того, как Шаохао увидел, что Хуанди ушел, он попросил Чжу Юй помочь Чи Ю подняться и проверил его раны. Он обнаружил, что Чи Ю был серьезно ранен. Опасаясь, что Хуанди мог прибегнуть к хитростям на дороге, Шаохао решил сопроводить его лично.
— Сначала отвезем Чи Ю обратно в Шэньнун.
Чжу Юй спросила:
— Когда ты видел негодяеев из Шэньнуна? Мы шли вместе, я их не видела. Говорят, эти четверо братьев — однояйцевые близнецы. Они все одинаковые, я всегда хотела увидеть их!
Шаохао спросил Чжу Юй:
— Чему тебя учил твой повелитель каждый день?
— Меньше спрашивать, больше делать.
Посмотрев на Чжу Юй, Шаохао улыбнулся, но не произнес ни слова. Чжу Юй почувствовала, что улыбка Шаохао, хоть и казалась доброжелательной, но в его взгляде была такая же острота, как у холодного Цинъяна, и все свои вопросы она решила оставить при себе.
Через несколько месяцев А-Хэн действительно пришла в себя. Однако, она проводила целые дни в апатии и не произносила ни слова, как бездушная марионетка.
Цинъян был суровым и молчаливым, и не было понятно, что он чувствовал. Было только видно, как он приказывал Чжу Юй искать редкие лечебные травы и как он разными способами пытался вылечить А-Хэн.
Чан И каждый день был рядом с А-Хэн. Он водил ее во все места их детства и надеялся, что это поможет ей вспомнить прошлое.
А-Хэн молчала и не показывала никаких признаков жизни. Терпение Чана И казалось бесконечным. Даже если А-Хэн и не говорила ни слова в течение дня, он мог говорить целый день, рассказывая ей о прошлом.
Один день следовал за другим. Хотя от Чана И и не было ни малейшего признака нетерпения, всё же признаков улучшения состояния А-Хэн не было видно.
Однажды А-Хэн сидела во дворе, как кукла, и смотрела себе под ноги.
Чан Пу села рядом с ней, а А-Хэн даже не подняла своей головы.
— Впервые я встретила Чана И, когда он прибыл на службу в Жошуй. Старейшины нашего клана говорили, что приедет принц из клана Сюань Юаня, и велели нам не устраивать никаких проделок. Мне это не понравилось. Мы, люди Жошуй, привыкли к свободе, почему мы должны подчиняться кому-то? Поэтому я переоделась и лично пошла встречать этого принца. По дороге я много раз подшучивала над Чаном И, ставила его в неудобные положения, но Чан И ни разу не рассердился, и я была постепенно покорена его великодушием и достоинством. За все годы знакомства с Чаном И я никогда не видела его злым. В первый раз он рассердился из-за тебя. Двести лет назад он повел меня тайно в Шэньнун, где за одну ночь мы убили восемнадцать богов Шэньнуна. Отец в ярости заключил его в огненную тюрьму. Для того, кто практикует древесную магию, нахождение в огненной тюрьме — это мучение, которое хуже самой смерти. Отец сказал, что отпустит его, если он признает свою вину. Но целый год его мучили до изнеможения, а он так и не согласился признавать вину. В конце концов, даже отец не смог с ним справиться. Он ругал Чана И за упрямство, но все же отпустил его с безнадежным видом...
Чан Пу медленно начала описывать двести лет переживаний Чана И, его горечь и обиду на Цинъяна, и каким он был счастливым, когда обнаружили жемчужину. Она рассказала о том, как Чан И и Цинъян в попытке пробудить А-Хэн чуть не потеряли свои жизни из-за истощения магической крови.
Из-за тайных приказов Императора Хуана и Лэйцзу лишь немногие знали о существовании жемчужины. Цинъян и Чан И, зная об этом, ни слова не проронили, так что А-Хэн узнала о сложностях своего пробуждения только теперь.
Чан Пу погладила А-Хэн по голове и сказала:
— Младшая сестра, для тебя это был всего лишь сон. Возможно, тебе кажется, что ты спала слишком мало, и вся боль все еще тяготит твое сердце, но для твоего четвертого брата это было двести лет! Даже если ты и забыла все, что было в прошлом, твое сердце все еще из плоти, и ты наверняка чувствуешь горечь Чана И. Не огорчай его больше. Я уже двести лет не видела его улыбку. Только ты можешь заставить его по-настоящему улыбнуться.
В это время Чан И, неся рыбу, быстро подошел к ним. Увидев жену и сестру, сидящих рядом под фениксовым деревом, он улыбнулся и спросил:
— О чем вы с младшей сестрой болтаете?
Чан Пу улыбнулась в ответ:
— Ни о чем особенном.
Чан И показал А-Хэн рыбу и сказал:
— Вечером будем есть рыбу, хорошо?
А-Хэн, словно кукла, не сдвинулась и не ответила, но Чан И, уже привыкший к этому, сам себе ответил:
— Я отнесу рыбу на кухню и вернусь к тебе.
— Ледяные ягоды.
Тихий голос раздался из-за его спины. Чан И резко обернулся и взволнованно спросил:
— Что ты сказала?
А-Хэн смотрела на тутовое дерево. Без всяких эмоций в голосе, но очень четко она произнесла:
— Ледяные ягоды. Я хочу ледяные ягоды.
Чан И в восторге бросил рыбу и закричал:
— Мать, мать! Брат, брат! Выходите скорее, младшая сестра хочет ледяные ягоды.
Лэйцзу и Цинъян тут же выбежали наружу. Чан И присел рядом с А-Хэн и осторожно спросил:
— Скажи еще раз, что ты хочешь есть?
Лэйцзу разразилась смехом. В её глазах заблестели слёзы, а Цинъян сохранил непроницаемое выражение лица. Не произнеся ни слова, он махнул рукой в попытке вызвать снегопад, но из-за переполняющих его эмоций его магическая энергия стала нестабильной. Вместо снега с неба посыпался град, который со звоном падал на землю, заставив всех вокруг вздрогнуть от неожиданности.
Чан И прикрывал одной рукой Чан Пу, а другой тянул за собой А-Хэн. Он бросился под крышу и начал насмехаться на Цинъяном:
— Брат, ну как ты? Вчера я целый день рассказывал А-Хэн, какой ты могущественный, а сегодня ты подрываешь мою репутацию. А-Хэн не подумает, что ты слабый, а, скорее всего, решит, что я соврал, не так ли, младшая сестра?
Цинъян в напряжении посмотрел на А-Хэн, которая слегка улыбнулась и кивнула. Его сердце в тот момент наполнилось теплом.
Чан Пу, желая добавить огня, с усмешкой заметила:
— Как же может брат быть слабым? Наверняка он задумал что-то исключительно хитрое, и мы просто не в силах это понять. Этот град, безусловно, имеет глубокий смысл.
Лэйцзу не сдержалась и захохотала. Она щёлкнула Чан Пу по лбу и сказала:
— Как же ты ловко обращаешься со словами! Но столкнувшись с Чаном И, деревянной башкой, ты вдруг теряешь дар речи. Вот это да, у каждого найдется его победитель.
0 Комментарии