Щеки Чан Пу залились румянцем, и она спрятала своё лицо за плечом А-Хэн.
Цинъян чувствовал в своём сердце одновременно и горечь, и тепло. Успокоившись, он превратил град в снегопад.
— Пойдем, соберем ледяные ягоды, — весело предложила Чан Пу и потащила за собой А-Хэн. Она начала вращаться в счастливом танце и заразила своей радостью и А-Хэн, на лице которой появилась улыбка.
Чан Пу, обернувшись, крикнула Чану И и Цинъяну:
— Брат, Чан И, давайте вместе соберем ледяные ягоды!
Чан И, подталкивая Цинъяна, побежал вперед, а Цинъян, казалось, неохотно последовал за ним, но в его глазах таилась улыбка.
Лэйцзу стояла под крышей и наблюдала за своими детьми, играющими в снегу. Слёзы сияли в её глазах, но на губах играла самая довольная улыбка.
После того, как А-Хэн заговорила, она начала медленно вспоминать прошлые события, хотя и весьма отрывочно. Некоторые моменты оставались яркими в памяти, в то время как другие казались полностью стёртыми. К примеру, она могла в деталях рассказать о своём детстве, но воспоминания о времени, проведённом в Гаосине, исчезли без следа.
Это могло быть потому, что слишком болезненные воспоминания были умышленно забыты после того, как её сознание пострадало, и остались только счастливые моменты.
Лэйцзу казалась равнодушной, Чан И аплодировал в восторге, и только Цинъян скрыто волновался. Забыть какие-то события не означает, что можно избежать столкновения с ними.
Император Хуан наложил строгую тайну на воскрешение А-Хэн. Люди знали лишь о том, что главная жена старшего принца Гаосина заболела и была отправлена Шаохао на гору Чаоюнь для тихого восстановления. Никто не подозревал о настоящих обстоятельствах.
Чи Ю, который был тяжело ранен и едва передвигался, не мог тайно подняться на гору Чаоюнь. К счастью, Чан Пу тайно передавала ему вести и сообщала, что здоровье А-Хэн постепенно улучшалось, чтобы он не беспокоился.
Едва Чи Ю смог свободно передвигаться, он немедленно отправился на гору Чаоюнь, чтобы увидеться с А-Хэн, но ни Лэйцзу, ни Чан И не согласились на встречу.
Цинъян сказал:
— А-Хэн уже не ребёнок. Встречаться с кем-либо или нет должна решать она сама. — Он посмотрел на Чана И и продолжил: — К тому же, когда Чи Ю был ещё никем, он не побоялся подняться на гору Чаоюнь и противостоять моему мечу. Если сейчас он действительно захочет увидеть А-Хэн, кто сможет его остановить?
Чан Пу, которая вспомнила, что Чи Ю узнал от неё, что младшая сестра, возможно, всё ещё жива, и его радостно-горестное волнение, когда он, не считаясь с опасностью, поспешил на спасение А-Хэн, встала на сторону Цинъяна. Она взяла своего супруга за руку и мягко добавила:
— Давайте позволим младшей сестре самой решить.
Служанка повела Чи Ю через передний двор и указала на извивающуюся горную тропу:
— Генерал, идите по этой дороге, принцесса ждёт вас впереди.
Чи Ю ощущал, будто он летел к ней на крыльях. Он спешил увидеться с А-Хэн, как можно скорее.
По обе стороны тропы росли фениксовые деревья, а под ногами лежал толстый слой красных опавших лепестков. А-Хэн в зелёном одеянии стояла под фениксовым деревом, где плотная крона создавала темные и светлые пятна, делая её силуэт особенно хрупким.
В момент, когда Чи Ю увидел А-Хэн, его шаги вдруг замедлились, и он почувствовал, как его сердце бешено забилось. Он был охвачен одновременно горечью и радостью. Двести лет мечтаний и ожиданий, а теперь, когда он стоял так близко к ней, он испытал непонятное колебание.
Чи Ю медленно подошёл и, замерев на мгновение, наконец осмелился произнести:
— А-Хэн. — Его голос звучал так нежно, словно он боялся, что резкий вздох может рассеять это прекрасное видение.
А-Хэн повернулась и увидела сквозь вуаль печали и радости стоящего за ней в красной одежде мужчину с глубокими, как ночь, глазами, наполненными горькой тоской и яркой радостью.
А-Хэн с улыбкой кивнула:
— Я А-Хэн. Ты должно быть Чи Ю из страны Шэньнун?
Когда Чи Ю услышал первую часть предложения, его глаза вдруг засияли. Искры радости так ярко вспыхнули, что даже сердце А-Хэн забилось в такт. Но когда он услышал вторую часть, свет в его глазах погас, и в них появилась боль, которая так сильно отразилась на А-Хэн, что она почувствовала физическую боль.
С извиняющимся видом А-Хэн сказала:
— Я пережила тяжёлую болезнь и забыла многое. Брат сказал, что мы знакомы, но я, честно, не помню тебя.
Чи Ю не мог поверить. Женщина в зелёном перед ним была точно такой же, как А-Хэн из его воспоминаний, та самая, о которой он мечтал двести лет. Та, ради встречи с которой он был готов отдать всё. Но вот они встретились спустя двести лет, и она стала для него чужой, как будто всё, что было между ними, никогда и не происходило.
Он предпочёл бы, чтобы она возненавидела его, но не забывала!
— А-Хэн, я Чи Ю, я твой... — «твой кто?»
Чи Ю вдруг замялся, не зная, кем он был для неё. Он страстно, сбивчиво рассказывал всё о себе и А-Хэн, о их обещаниях под персиковым деревом, о нежности в бамбуковом домике...
Лицо А-Хэн покраснело, она раздражённо воскликнула:
— Хватит! Я всё знаю, старший брат рассказал... сказал, что мы с тобой... были возлюбленными. — А-Хэн прикусила губу. — Старший брат сказал, что ты и Чжу Жун бросили меня в Юйюань, так ли это?
— На поверхности это была вина Чжу Жуна, но на самом деле всё произошло не по его вине, это моя ошибка!
— Но старший брат сказал, что именно ты рискнул своей жизнью, чтобы спасти меня.
Чи Ю не ответил. Он только смотрел на неё с тревогой.
А-Хэн мягко сказала:
— Ты отнял у меня жизнь, но и спас её. Давай считать, что мы в расчёте, и больше не должны друг другу, хорошо?
Чи Ю был словно поражён молнией. Его сердце заболело, и он с ужасом смотрел на А-Хэн. Он не верил, что такие холодные и бездушные слова могут исходить от неё.
А-Хэн улыбнулась:
— Может быть, ты и был счастлив с прежней А-Хэн, но я не она. Ваши дела для меня — всего лишь история, рассказанная незнакомцем. Я не хочу жить, неся её боль. Небеса даровали мне шанс на новую жизнь, и я хочу начать всё сначала.
Цинъян чувствовал в своём сердце одновременно и горечь, и тепло. Успокоившись, он превратил град в снегопад.
— Пойдем, соберем ледяные ягоды, — весело предложила Чан Пу и потащила за собой А-Хэн. Она начала вращаться в счастливом танце и заразила своей радостью и А-Хэн, на лице которой появилась улыбка.
Чан Пу, обернувшись, крикнула Чану И и Цинъяну:
— Брат, Чан И, давайте вместе соберем ледяные ягоды!
Чан И, подталкивая Цинъяна, побежал вперед, а Цинъян, казалось, неохотно последовал за ним, но в его глазах таилась улыбка.
Лэйцзу стояла под крышей и наблюдала за своими детьми, играющими в снегу. Слёзы сияли в её глазах, но на губах играла самая довольная улыбка.
После того, как А-Хэн заговорила, она начала медленно вспоминать прошлые события, хотя и весьма отрывочно. Некоторые моменты оставались яркими в памяти, в то время как другие казались полностью стёртыми. К примеру, она могла в деталях рассказать о своём детстве, но воспоминания о времени, проведённом в Гаосине, исчезли без следа.
Это могло быть потому, что слишком болезненные воспоминания были умышленно забыты после того, как её сознание пострадало, и остались только счастливые моменты.
Лэйцзу казалась равнодушной, Чан И аплодировал в восторге, и только Цинъян скрыто волновался. Забыть какие-то события не означает, что можно избежать столкновения с ними.
Император Хуан наложил строгую тайну на воскрешение А-Хэн. Люди знали лишь о том, что главная жена старшего принца Гаосина заболела и была отправлена Шаохао на гору Чаоюнь для тихого восстановления. Никто не подозревал о настоящих обстоятельствах.
Чи Ю, который был тяжело ранен и едва передвигался, не мог тайно подняться на гору Чаоюнь. К счастью, Чан Пу тайно передавала ему вести и сообщала, что здоровье А-Хэн постепенно улучшалось, чтобы он не беспокоился.
Едва Чи Ю смог свободно передвигаться, он немедленно отправился на гору Чаоюнь, чтобы увидеться с А-Хэн, но ни Лэйцзу, ни Чан И не согласились на встречу.
Цинъян сказал:
— А-Хэн уже не ребёнок. Встречаться с кем-либо или нет должна решать она сама. — Он посмотрел на Чана И и продолжил: — К тому же, когда Чи Ю был ещё никем, он не побоялся подняться на гору Чаоюнь и противостоять моему мечу. Если сейчас он действительно захочет увидеть А-Хэн, кто сможет его остановить?
Чан Пу, которая вспомнила, что Чи Ю узнал от неё, что младшая сестра, возможно, всё ещё жива, и его радостно-горестное волнение, когда он, не считаясь с опасностью, поспешил на спасение А-Хэн, встала на сторону Цинъяна. Она взяла своего супруга за руку и мягко добавила:
— Давайте позволим младшей сестре самой решить.
Служанка повела Чи Ю через передний двор и указала на извивающуюся горную тропу:
— Генерал, идите по этой дороге, принцесса ждёт вас впереди.
Чи Ю ощущал, будто он летел к ней на крыльях. Он спешил увидеться с А-Хэн, как можно скорее.
По обе стороны тропы росли фениксовые деревья, а под ногами лежал толстый слой красных опавших лепестков. А-Хэн в зелёном одеянии стояла под фениксовым деревом, где плотная крона создавала темные и светлые пятна, делая её силуэт особенно хрупким.
В момент, когда Чи Ю увидел А-Хэн, его шаги вдруг замедлились, и он почувствовал, как его сердце бешено забилось. Он был охвачен одновременно горечью и радостью. Двести лет мечтаний и ожиданий, а теперь, когда он стоял так близко к ней, он испытал непонятное колебание.
Чи Ю медленно подошёл и, замерев на мгновение, наконец осмелился произнести:
— А-Хэн. — Его голос звучал так нежно, словно он боялся, что резкий вздох может рассеять это прекрасное видение.
А-Хэн повернулась и увидела сквозь вуаль печали и радости стоящего за ней в красной одежде мужчину с глубокими, как ночь, глазами, наполненными горькой тоской и яркой радостью.
А-Хэн с улыбкой кивнула:
— Я А-Хэн. Ты должно быть Чи Ю из страны Шэньнун?
Когда Чи Ю услышал первую часть предложения, его глаза вдруг засияли. Искры радости так ярко вспыхнули, что даже сердце А-Хэн забилось в такт. Но когда он услышал вторую часть, свет в его глазах погас, и в них появилась боль, которая так сильно отразилась на А-Хэн, что она почувствовала физическую боль.
С извиняющимся видом А-Хэн сказала:
— Я пережила тяжёлую болезнь и забыла многое. Брат сказал, что мы знакомы, но я, честно, не помню тебя.
Чи Ю не мог поверить. Женщина в зелёном перед ним была точно такой же, как А-Хэн из его воспоминаний, та самая, о которой он мечтал двести лет. Та, ради встречи с которой он был готов отдать всё. Но вот они встретились спустя двести лет, и она стала для него чужой, как будто всё, что было между ними, никогда и не происходило.
Он предпочёл бы, чтобы она возненавидела его, но не забывала!
— А-Хэн, я Чи Ю, я твой... — «твой кто?»
Чи Ю вдруг замялся, не зная, кем он был для неё. Он страстно, сбивчиво рассказывал всё о себе и А-Хэн, о их обещаниях под персиковым деревом, о нежности в бамбуковом домике...
Лицо А-Хэн покраснело, она раздражённо воскликнула:
— Хватит! Я всё знаю, старший брат рассказал... сказал, что мы с тобой... были возлюбленными. — А-Хэн прикусила губу. — Старший брат сказал, что ты и Чжу Жун бросили меня в Юйюань, так ли это?
— На поверхности это была вина Чжу Жуна, но на самом деле всё произошло не по его вине, это моя ошибка!
— Но старший брат сказал, что именно ты рискнул своей жизнью, чтобы спасти меня.
Чи Ю не ответил. Он только смотрел на неё с тревогой.
А-Хэн мягко сказала:
— Ты отнял у меня жизнь, но и спас её. Давай считать, что мы в расчёте, и больше не должны друг другу, хорошо?
Чи Ю был словно поражён молнией. Его сердце заболело, и он с ужасом смотрел на А-Хэн. Он не верил, что такие холодные и бездушные слова могут исходить от неё.
А-Хэн улыбнулась:
— Может быть, ты и был счастлив с прежней А-Хэн, но я не она. Ваши дела для меня — всего лишь история, рассказанная незнакомцем. Я не хочу жить, неся её боль. Небеса даровали мне шанс на новую жизнь, и я хочу начать всё сначала.
0 Комментарии