Чи Ю продолжил:
— Я родился в пустоши и вырос среди зверей. У меня нет рода и образования Шаохао, я не могу, как он, предложить тебе самое почётное место, сделать тебя королевой, чтобы весь мир восхищался тобой. Со мной тебя будут проклинать, но... если ты всё ещё не хочешь меня помнить, я отдам тебе всё, что у меня есть, до конца. — Чи Ю ударил себя кулаком в грудь, голос его зазвенел: — Своё сердце!
А-Хэн криво улыбнулась. Она хотела усмехнуться над ним, но, глядя на этого немного незнакомого Чи Ю, она так и не смогла нормально улыбнуться. Как ядовитая змея, которая отказалась от своих клыков, как тигр, спрятавший свои когти, как еж сбросивший острые иглы, он снял все маски и показал ей свою самую уязвимую, самую нежную сторону. Без дикой непринуждённости, без вседозволенности и без колкого насмешливого острия. Перед ней был просто обычный мужчина, раненый, страдающий от боли, боящийся снова пострадать.
А-Хэн молчала, а Чи Ю смотрел на неё. В его глазах таились тысячи слов, но он так и не произнёс ни одного. Он вдруг резко повернулся и пошёл к камню, а затем накинул на себя одежду:
— А-Хэн, действительно ли ты забыла меня или притворяешься, я хочу, чтобы ты знала: ты моя женщина, а я твой мужчина. Так было всегда, так есть и сейчас, и будет в будущем. Если ты действительно не хочешь этого, решайся сейчас, пока я ранен. Убей меня. Иначе, когда я поправлюсь, я буду преследовать тебя любыми способами!
Чи Ю неподвижно стоял спиной к ней.
А-Хэн стояла молча, её грудь вздымалась от частого дыхания. Через некоторое время она подошла, тихо надела одежду, с холодным выражением лица произнесла:
— Ладно, тогда я убью тебя!
Она подошла к Чи Ю и положила свою руку ему на спину. Ей было бы достаточно лишь направить свою силу в него, и Чи Ю мгновенно погиб бы.
Чи Ю закрыл глаза.
А-Хэн сжала зубы и направила свою силу. Чи Ю уже был на пределе сил, и когда его тело начало падать назад, А-Хэн подхватила его и спросила:
— Почему ты предпочитаешь умереть, а не отказаться?
Чи Ю был бледен. Он смотрел на неё спокойно, не испытывая страха перед смертью. Его глаза, лишённые коварства и жестокости, стали похожи на глубокие пруды, прозрачные до самого дна, где не было ничего, кроме двух маленьких отражений А-Хэн.
А-Хэн с яростью смотрела на Чи Ю, слёзы блестели в её глазах. Она произнесла:
— Ты прекрасно знаешь, что я чувствую боль за тебя, а ты всё время доводишь до крайности. Я по-настоящему хочу убить тебя, мучителя...
Как только Чи Ю услышал первую часть фразы, улыбка вдруг засияла на его лице и он мгновенно оживился. Чи Ю сразу же обнял А-Хэн, а она толкала его, словно не хотела, чтобы он касался её. Но делала она это не так решительно, чтобы оттолкнуть его насовсем.
Чи Ю крепко обнимал её и не знал, радоваться ли ему или бояться. Тело его дрожало, он бесконечно повторял:
— А-Хэн, А-Хэн, моя А-Хэн...
Постепенно, толчки А-Хэн перешли в объятия. Её руки крепко сжали Чи Ю, она опустилась в его объятия и беззвучно заплакала: сначала тихо, а потом всё громче и громче, как будто она хотела выплакать все годы обид и страданий.
Оба дрожали, прижимаясь друг к другу, Чи Ю снова и снова говорил:
— Я виноват, я негодяй, я недостойный негодяй...
А-Хэн в слезах вдруг начала бормотать:
— Они настоящие негодяи!
— Кто?
Сквозь слёзы она гневно сказала:
— Все те подонки на горе Шэньнун, которые тебя обижали!
Чи Ю ошеломлённо замер. Кто посмел обидеть его? Когда до него дошло, его сердце заполнилось чувствами. Он почувствовал, будто все раны зажили от этих слов. Чи Ю глубоко вздохнул и с силой прижал А-Хэн к себе, как будто хотел смешать её с собой, чтобы они никогда больше не разлучались.
Чи Ю пытался утешить её, но она всё больше и больше плакала и не могла остановиться. Он, боясь, что она навредит себе, притворно застонал, и А-Хэн, как он и предполагал, сразу забыла о горе и спешно проверила его раны. Она лечила его и при этом ругала:
— Если в следующий раз ты снова будешь так безрассудно рисковать своей жизнью, я больше не буду тратить силы, чтобы спасать тебя.
Чи Ю молча смотрел на А-Хэн. Он видел, как она волнуется за него, как переживает, видел, как она смеётся и плачет из-за него. Из глубины его сердца безостановочно распространялось тепло, он давно забыл обо всех болях.
А-Хэн хотела найти немного лекарственных трав, но Чи Ю схватил её за руку, не позволив ей уйти.
— Я сейчас вернусь.
— Не надо уходить, — упрямо сказал он, не отрывая взгляда от неё.
А-Хэн сдалась:
— Что мы будем делать с твоими ранами? Не хочешь поправиться?
— Моя рана в сердце, а не на теле. Ты мое лекарство. Пока ты рядом, мои раны сами заживут.
— Вот ерунда! — вздохнула А-Хэн со смесью раздражения и смеха.
— Это правда. Неужели ты забыла, что моя техника исцеления отличается от вашей? Если мой дух спокоен и гармоничен с мирозданием, то вся природа может дарить мне энергию и способствовать моему исцелению, — продолжил он, смотря на неё. — Я не хочу спать, хочу лишь смотреть на тебя. Но еще больше не хочу, чтобы ты переживала из-за моих ран. Я немного вздремну, только не уходи.
А-Хэн прикрыла его взгляд своей рукой и, покраснев, пробурчала:
— Спи уже, сколько можно говорить?
Чи Ю с улыбкой закрыл глаза и тут же уснул.
А-Хэн смотрела на него, ощущая спокойствие и мир внутри себя. Она и сама не заметила, как заснула.
Когда она проснулась, был уже полдень. Солнце светило на них прямо сверху. Они лежали рядом, чувствовали дыхание друг друга и наслаждались моментом тепла и близости.
В ущелье было тихо и мирно. Солнечный свет делал деревья еще зеленее, а цветы еще ярче. В такой тишине можно было услышать шелест падающих цветов, журчание ручья, проходящего по камням, а также редкие крики птиц из глубины леса.
А-Хэн тихо спросила:
— Где ты был в ту ночь?
— Я родился в пустоши и вырос среди зверей. У меня нет рода и образования Шаохао, я не могу, как он, предложить тебе самое почётное место, сделать тебя королевой, чтобы весь мир восхищался тобой. Со мной тебя будут проклинать, но... если ты всё ещё не хочешь меня помнить, я отдам тебе всё, что у меня есть, до конца. — Чи Ю ударил себя кулаком в грудь, голос его зазвенел: — Своё сердце!
А-Хэн криво улыбнулась. Она хотела усмехнуться над ним, но, глядя на этого немного незнакомого Чи Ю, она так и не смогла нормально улыбнуться. Как ядовитая змея, которая отказалась от своих клыков, как тигр, спрятавший свои когти, как еж сбросивший острые иглы, он снял все маски и показал ей свою самую уязвимую, самую нежную сторону. Без дикой непринуждённости, без вседозволенности и без колкого насмешливого острия. Перед ней был просто обычный мужчина, раненый, страдающий от боли, боящийся снова пострадать.
А-Хэн молчала, а Чи Ю смотрел на неё. В его глазах таились тысячи слов, но он так и не произнёс ни одного. Он вдруг резко повернулся и пошёл к камню, а затем накинул на себя одежду:
— А-Хэн, действительно ли ты забыла меня или притворяешься, я хочу, чтобы ты знала: ты моя женщина, а я твой мужчина. Так было всегда, так есть и сейчас, и будет в будущем. Если ты действительно не хочешь этого, решайся сейчас, пока я ранен. Убей меня. Иначе, когда я поправлюсь, я буду преследовать тебя любыми способами!
Чи Ю неподвижно стоял спиной к ней.
А-Хэн стояла молча, её грудь вздымалась от частого дыхания. Через некоторое время она подошла, тихо надела одежду, с холодным выражением лица произнесла:
— Ладно, тогда я убью тебя!
Она подошла к Чи Ю и положила свою руку ему на спину. Ей было бы достаточно лишь направить свою силу в него, и Чи Ю мгновенно погиб бы.
Чи Ю закрыл глаза.
А-Хэн сжала зубы и направила свою силу. Чи Ю уже был на пределе сил, и когда его тело начало падать назад, А-Хэн подхватила его и спросила:
— Почему ты предпочитаешь умереть, а не отказаться?
Чи Ю был бледен. Он смотрел на неё спокойно, не испытывая страха перед смертью. Его глаза, лишённые коварства и жестокости, стали похожи на глубокие пруды, прозрачные до самого дна, где не было ничего, кроме двух маленьких отражений А-Хэн.
А-Хэн с яростью смотрела на Чи Ю, слёзы блестели в её глазах. Она произнесла:
— Ты прекрасно знаешь, что я чувствую боль за тебя, а ты всё время доводишь до крайности. Я по-настоящему хочу убить тебя, мучителя...
Как только Чи Ю услышал первую часть фразы, улыбка вдруг засияла на его лице и он мгновенно оживился. Чи Ю сразу же обнял А-Хэн, а она толкала его, словно не хотела, чтобы он касался её. Но делала она это не так решительно, чтобы оттолкнуть его насовсем.
Чи Ю крепко обнимал её и не знал, радоваться ли ему или бояться. Тело его дрожало, он бесконечно повторял:
— А-Хэн, А-Хэн, моя А-Хэн...
Постепенно, толчки А-Хэн перешли в объятия. Её руки крепко сжали Чи Ю, она опустилась в его объятия и беззвучно заплакала: сначала тихо, а потом всё громче и громче, как будто она хотела выплакать все годы обид и страданий.
Оба дрожали, прижимаясь друг к другу, Чи Ю снова и снова говорил:
— Я виноват, я негодяй, я недостойный негодяй...
А-Хэн в слезах вдруг начала бормотать:
— Они настоящие негодяи!
— Кто?
Сквозь слёзы она гневно сказала:
— Все те подонки на горе Шэньнун, которые тебя обижали!
Чи Ю ошеломлённо замер. Кто посмел обидеть его? Когда до него дошло, его сердце заполнилось чувствами. Он почувствовал, будто все раны зажили от этих слов. Чи Ю глубоко вздохнул и с силой прижал А-Хэн к себе, как будто хотел смешать её с собой, чтобы они никогда больше не разлучались.
Чи Ю пытался утешить её, но она всё больше и больше плакала и не могла остановиться. Он, боясь, что она навредит себе, притворно застонал, и А-Хэн, как он и предполагал, сразу забыла о горе и спешно проверила его раны. Она лечила его и при этом ругала:
— Если в следующий раз ты снова будешь так безрассудно рисковать своей жизнью, я больше не буду тратить силы, чтобы спасать тебя.
Чи Ю молча смотрел на А-Хэн. Он видел, как она волнуется за него, как переживает, видел, как она смеётся и плачет из-за него. Из глубины его сердца безостановочно распространялось тепло, он давно забыл обо всех болях.
А-Хэн хотела найти немного лекарственных трав, но Чи Ю схватил её за руку, не позволив ей уйти.
— Я сейчас вернусь.
— Не надо уходить, — упрямо сказал он, не отрывая взгляда от неё.
А-Хэн сдалась:
— Что мы будем делать с твоими ранами? Не хочешь поправиться?
— Моя рана в сердце, а не на теле. Ты мое лекарство. Пока ты рядом, мои раны сами заживут.
— Вот ерунда! — вздохнула А-Хэн со смесью раздражения и смеха.
— Это правда. Неужели ты забыла, что моя техника исцеления отличается от вашей? Если мой дух спокоен и гармоничен с мирозданием, то вся природа может дарить мне энергию и способствовать моему исцелению, — продолжил он, смотря на неё. — Я не хочу спать, хочу лишь смотреть на тебя. Но еще больше не хочу, чтобы ты переживала из-за моих ран. Я немного вздремну, только не уходи.
А-Хэн прикрыла его взгляд своей рукой и, покраснев, пробурчала:
— Спи уже, сколько можно говорить?
Чи Ю с улыбкой закрыл глаза и тут же уснул.
А-Хэн смотрела на него, ощущая спокойствие и мир внутри себя. Она и сама не заметила, как заснула.
Когда она проснулась, был уже полдень. Солнце светило на них прямо сверху. Они лежали рядом, чувствовали дыхание друг друга и наслаждались моментом тепла и близости.
В ущелье было тихо и мирно. Солнечный свет делал деревья еще зеленее, а цветы еще ярче. В такой тишине можно было услышать шелест падающих цветов, журчание ручья, проходящего по камням, а также редкие крики птиц из глубины леса.
А-Хэн тихо спросила:
— Где ты был в ту ночь?
0 Комментарии