А-Хэн не знала, какие планы строила Императрица, поэтому ответила осторожно:
— Ваша дочь прибыла во дворец, чтобы приветствовать мать-императрицу, но мать была занята. Увидев, как прекрасен вид у ручья, я решила прогуляться. Не хотела беспокоить отца-императора, прошу прощения за это.
Император Цзюнь спросил:
— Красиво? И в чем именно? Если ответишь хорошо, я прощу тебя за нарушение. Если плохо, то вместе с Шаохао понесешь наказание за неуважение.
А-Хэн с улыбкой ответила:
— Название этого сада уже выражает всю его красоту: ветер утихает, дождь становится тонким, вещи морщатся под его влиянием, холодные волны освежают от летнего зноя.
Император Цзюнь мягко сказал:
— Название сада я придумал сам. Раз тебе здесь нравится, позволь провести тебя по нему. «Ветер утихает, дождь становится тонким» кажется простым, но на самом деле мало кто это понимает. Люди редко находят удовольствие в спокойствии.
А-Хэн шла рядом с Императором Цзюнем, который медленно вёл её по саду и рассказывал историю каждого уголка, каждого камня, каждого куста хризантем. А-Хэн с детства была близка с Чаном И, который был мастером стихов и танцев, цветов и птиц, что позволило ей глубоко понимать такие «отвлекающие» вещи. Изучив «Классический трактат Шэньнуна о травах», она стала экспертом в области растений, и их разговор с Императором Цзюнем был полон согласия и взаимопонимания, что заставило его почувствовать, будто он нашёл родственную душу, и он был тайно доволен этим.
Вдруг император Цзюнь спросил:
— Почему ты болела двести лет?
На этот вопрос Шаохао уже подготовил ответ, но сейчас, когда она стояла перед этим человеком, столь мягким и непохожим на Императора, А-Хэн вдруг обнаружила, что не может найти слов. Чем дольше она молчала, тем больше терялась в догадках, как ответить, и даже заранее подготовленные слова Шаохао казались ей неуместными. Она чувствовала себя зажатой и неуверенной, а из-за нервозности ладони её рук покрылись потом.
Цзюньди увидел, что она так и не ответила, но это его не раздражало, а скорее даже нравилось. Он улыбнулся и сказал:
— Забавно, но клан Гаосин всегда ценил этикет и стремился к изяществу и элегантности. Я же в этом смысле превосхожу многих и с детства горжусь своими манерами и талантами. Будь то цветок или девушка, всё должно быть самым прекрасным. Иногда даже в выборе слуг я отдаю предпочтение тем, кто выделяется внешним видом и изяществом речи. Из всех сыновей Шаохао больше всего похож на меня, и сразу после рождения он потерял мать. Я жалел его и держал рядом, буквально руководя каждым его шагом, но чем старше он становился, тем казался более чуждым. Ты и он… — Император покачал головой. — Вы совсем не подходите друг другу.
А-Хэн почувствовала страх и изумление. Она застыла и покрылась холодным потом.
Император вздохнул, его брови сложились в выражение глубокой печали:
— Но ведь в нашем дворце и так мало счастливых пар. Всё сводится к тому, что одни обманывают других, а снаружи — лишь блеск и пышность.
А-Хэн немного расслабилась и вновь почувствовала себя свободной.
Император сел на камень у ручья:
— В последнее время я постоянно чувствую усталость, не могу собраться с силами. — Он указал на камень напротив. — Садись и ты.
Две служанки спешно прибежали и извинились перед Императором:
— Императрица всё ещё ждёт принцессу, мы её везде искали. Не думали, что принцесса будет здесь, с Вашим Величеством.
А-Хэн попрощалась с Императором, который кивнул ей.
Когда она ушла уже довольно далеко, А-Хэн решилась взглянуть назад. Император все ещё сидел у ручья, взирая на своё отражение в воде.
Когда Императрица увидела А-Хэн, она радушно встретила её и удержала до вечера, пригласив на ужин.
На ужине собрались все принцессы и принцессы-консорши, которые с помощью различных игр пытались проверить подлинность А-Хэн, как принцессы Сюань Юаня.
Принцесса Сюань Юаня действительно была подлинной, поэтому она смело противостояла всем их испытаниям. Как военачальник, который отражал атаки врага, так и она противостояла всему, что приходило ей навстречу.
Шум и веселье продолжались до глубокой ночи, и только когда пришло время запирать ворота дворца, пиршество пришлось завершить.
Принцесса Сюань Юаня вышла из дворцовых ворот, а к ней уже подъехала колесница. Кучер расплылся в улыбке.
Она была немного удивлена. А-Хэн приподняла занавеску и увидела Шаохао внутри. Она поспешно забралась в колесницу и спросила:
— Как ты здесь оказался?
— Ты была здесь весь день, я немного волновался, — ответил он.
— Мать, кажется, убедилась в том, что я — я. А ещё сегодня я встретила отца.
— Он в порядке?
— Отец показал мне свои орхидеи. Когда я похвалила их, он сначала подумал, что я льщу, но потом, услышав объяснение, по-настоящему обрадовался. Отец проводил меня немного, и потом почувствовал усталость… — А-Хэн замолчала на мгновение, её лицо потемнело. — Это заставляет меня чувствовать себя плохо. Он не плохой человек, даже наоборот, лучше большинства.
— Он всегда был элегантным и благородным, любил книги, искусство, музыку, цветы, насекомых и рыб. Его жизнь в будущем, вероятно, не изменится.
«Действительно ли всё будет так же? Надеюсь».
А-Хэн замолчала, и Шаохао тоже молчал.
Когда они прибыли ко дворцу Чэнхуа, А-Хэн думала, что Шаохао тайно вернётся в Тангу, но он сказал ей:
— Сегодня вечером к тебе придёт важный гость. Я не могу войти с тобой, так что войди во дворец, как будто ничего не произошло, и жди меня в оранжерее. Я тайно вернусь и найду тебя там.
Он построил оранжерею специально для А-Хэн, которая любила заниматься цветоводством. На первый взгляд, это было проявлением любви к своей избраннице, но на самом деле там были скрытые механизмы, установленные Нуо Наем, что делало оранжерею идеальным местом для тайных встреч Шаохао.
А-Хэн горько усмехнулась. Шаохао действительно был загнан в угол Яньлуном и Императором, до такой степени, что даже возвращаться в свой собственный дом приходилось тайком. Она без энтузиазма спросила:
— Какой у меня может быть важный гость в Гаосине?
Шаохао таинственно улыбнулся:
— Увидишь позже.
А-Хэн вернулась в свою комнату, сменила дворцовый наряд, приняла ванну и спокойно поужинала. Затем она взяла корзину и ножницы, сказала служанкам, что хочет нарезать несколько свежих цветов, чтобы поставить их у себя на стол перед сном, и направилась в оранжерею.
— Ваша дочь прибыла во дворец, чтобы приветствовать мать-императрицу, но мать была занята. Увидев, как прекрасен вид у ручья, я решила прогуляться. Не хотела беспокоить отца-императора, прошу прощения за это.
Император Цзюнь спросил:
— Красиво? И в чем именно? Если ответишь хорошо, я прощу тебя за нарушение. Если плохо, то вместе с Шаохао понесешь наказание за неуважение.
А-Хэн с улыбкой ответила:
— Название этого сада уже выражает всю его красоту: ветер утихает, дождь становится тонким, вещи морщатся под его влиянием, холодные волны освежают от летнего зноя.
Император Цзюнь мягко сказал:
— Название сада я придумал сам. Раз тебе здесь нравится, позволь провести тебя по нему. «Ветер утихает, дождь становится тонким» кажется простым, но на самом деле мало кто это понимает. Люди редко находят удовольствие в спокойствии.
А-Хэн шла рядом с Императором Цзюнем, который медленно вёл её по саду и рассказывал историю каждого уголка, каждого камня, каждого куста хризантем. А-Хэн с детства была близка с Чаном И, который был мастером стихов и танцев, цветов и птиц, что позволило ей глубоко понимать такие «отвлекающие» вещи. Изучив «Классический трактат Шэньнуна о травах», она стала экспертом в области растений, и их разговор с Императором Цзюнем был полон согласия и взаимопонимания, что заставило его почувствовать, будто он нашёл родственную душу, и он был тайно доволен этим.
Вдруг император Цзюнь спросил:
— Почему ты болела двести лет?
На этот вопрос Шаохао уже подготовил ответ, но сейчас, когда она стояла перед этим человеком, столь мягким и непохожим на Императора, А-Хэн вдруг обнаружила, что не может найти слов. Чем дольше она молчала, тем больше терялась в догадках, как ответить, и даже заранее подготовленные слова Шаохао казались ей неуместными. Она чувствовала себя зажатой и неуверенной, а из-за нервозности ладони её рук покрылись потом.
Цзюньди увидел, что она так и не ответила, но это его не раздражало, а скорее даже нравилось. Он улыбнулся и сказал:
— Забавно, но клан Гаосин всегда ценил этикет и стремился к изяществу и элегантности. Я же в этом смысле превосхожу многих и с детства горжусь своими манерами и талантами. Будь то цветок или девушка, всё должно быть самым прекрасным. Иногда даже в выборе слуг я отдаю предпочтение тем, кто выделяется внешним видом и изяществом речи. Из всех сыновей Шаохао больше всего похож на меня, и сразу после рождения он потерял мать. Я жалел его и держал рядом, буквально руководя каждым его шагом, но чем старше он становился, тем казался более чуждым. Ты и он… — Император покачал головой. — Вы совсем не подходите друг другу.
А-Хэн почувствовала страх и изумление. Она застыла и покрылась холодным потом.
Император вздохнул, его брови сложились в выражение глубокой печали:
— Но ведь в нашем дворце и так мало счастливых пар. Всё сводится к тому, что одни обманывают других, а снаружи — лишь блеск и пышность.
А-Хэн немного расслабилась и вновь почувствовала себя свободной.
Император сел на камень у ручья:
— В последнее время я постоянно чувствую усталость, не могу собраться с силами. — Он указал на камень напротив. — Садись и ты.
Две служанки спешно прибежали и извинились перед Императором:
— Императрица всё ещё ждёт принцессу, мы её везде искали. Не думали, что принцесса будет здесь, с Вашим Величеством.
А-Хэн попрощалась с Императором, который кивнул ей.
Когда она ушла уже довольно далеко, А-Хэн решилась взглянуть назад. Император все ещё сидел у ручья, взирая на своё отражение в воде.
Когда Императрица увидела А-Хэн, она радушно встретила её и удержала до вечера, пригласив на ужин.
На ужине собрались все принцессы и принцессы-консорши, которые с помощью различных игр пытались проверить подлинность А-Хэн, как принцессы Сюань Юаня.
Принцесса Сюань Юаня действительно была подлинной, поэтому она смело противостояла всем их испытаниям. Как военачальник, который отражал атаки врага, так и она противостояла всему, что приходило ей навстречу.
Шум и веселье продолжались до глубокой ночи, и только когда пришло время запирать ворота дворца, пиршество пришлось завершить.
Принцесса Сюань Юаня вышла из дворцовых ворот, а к ней уже подъехала колесница. Кучер расплылся в улыбке.
Она была немного удивлена. А-Хэн приподняла занавеску и увидела Шаохао внутри. Она поспешно забралась в колесницу и спросила:
— Как ты здесь оказался?
— Ты была здесь весь день, я немного волновался, — ответил он.
— Мать, кажется, убедилась в том, что я — я. А ещё сегодня я встретила отца.
— Он в порядке?
— Отец показал мне свои орхидеи. Когда я похвалила их, он сначала подумал, что я льщу, но потом, услышав объяснение, по-настоящему обрадовался. Отец проводил меня немного, и потом почувствовал усталость… — А-Хэн замолчала на мгновение, её лицо потемнело. — Это заставляет меня чувствовать себя плохо. Он не плохой человек, даже наоборот, лучше большинства.
— Он всегда был элегантным и благородным, любил книги, искусство, музыку, цветы, насекомых и рыб. Его жизнь в будущем, вероятно, не изменится.
«Действительно ли всё будет так же? Надеюсь».
А-Хэн замолчала, и Шаохао тоже молчал.
Когда они прибыли ко дворцу Чэнхуа, А-Хэн думала, что Шаохао тайно вернётся в Тангу, но он сказал ей:
— Сегодня вечером к тебе придёт важный гость. Я не могу войти с тобой, так что войди во дворец, как будто ничего не произошло, и жди меня в оранжерее. Я тайно вернусь и найду тебя там.
Он построил оранжерею специально для А-Хэн, которая любила заниматься цветоводством. На первый взгляд, это было проявлением любви к своей избраннице, но на самом деле там были скрытые механизмы, установленные Нуо Наем, что делало оранжерею идеальным местом для тайных встреч Шаохао.
А-Хэн горько усмехнулась. Шаохао действительно был загнан в угол Яньлуном и Императором, до такой степени, что даже возвращаться в свой собственный дом приходилось тайком. Она без энтузиазма спросила:
— Какой у меня может быть важный гость в Гаосине?
Шаохао таинственно улыбнулся:
— Увидишь позже.
А-Хэн вернулась в свою комнату, сменила дворцовый наряд, приняла ванну и спокойно поужинала. Затем она взяла корзину и ножницы, сказала служанкам, что хочет нарезать несколько свежих цветов, чтобы поставить их у себя на стол перед сном, и направилась в оранжерею.
0 Комментарии