Шаохао упал на колени перед ней и крепко схватил её за плечи:
— А-Хэн, слушай меня! Это моя вина, это всё моя вина! Я переоценил себя и недооценил Хуанди! Я ошибся в Цинъяне и думал, что он поступит как я! А-Хэн, это не имеет к тебе никакого отношения, это я обманул тебя!
Шаохао объяснил Чану И, что попросил А-Хэн приготовить яд для Яньди, но тайно дал его Цинъяну.
Чан И смотрел на Шаохао, глаза его покраснели, а рука поднялась сама собой.
Шаохао, стоя на коленях перед гробом Цинъяна, промолвил:
— Хочешь ударить — ударь, хочешь убить — убей!
Все это время Шаохао казался спокойным, но его боль не уступала боли Чана И и А-Хэн. В этот момент он искренне надеялся, что Чан И сможет ударить его.
Чан И опустил свою руку с магической силой на Шаохао, который не пытался защититься. Кровь выступила из уголка его рта, но его тело оставалось неподвижным перед гробом Цинъяна. Чан И снова поднял свою руку, но, посмотрев на спокойное лицо Цинъяна в кристальном гробу, не смог ударить. Он внезапно выхватил меч со словами:
— Я пойду и убью И Пэна!
А-Хэн схватила его и сквозь слёзы умоляла:
— Четвёртый брат, не будь поспешным!
Чан И оттолкнул А-Хэн, вскочил на своего скакуна и устремился вперёд.
Шаохао в спешке обернулся и подпрыгнул. Он схватил лезвие меча Чана И своей рукой и, не обращая внимания на кровь, бурлящую в его ладони, срочно произнёс:
— Чан И, теперь ты старший в семье, ты должен взять на себя обязанности Цинъяна. Позаботиться о матери и сестре!
Чан И по инерции посмотрел на старшего брата и постепенно расслабился. Да, теперь он стал старшим, он не должен был действовать поспешно.
Только после этого Шаохао отпустил его меч, а затем обратился к Чану И:
— Если Цинъяна больше нет, единственным из братьев, кто сможет унаследовать престол, станет И Пэн. Его власть будет расти, а сто министров тоже будут его поддерживать. Ты должен быть не только сам осторожным, но и защищать Лэйцзу, делать всё возможное, чтобы не совершить ошибку.
Чан И прекрасно знал о ненависти И Пэна; если И Пэн сядет на троне, он никогда не оставит их в покое.
Шаохао продолжил:
— У меня есть план, который может сдержать И Пэна, Цинъян с ним тоже согласился.
А-Хэн и Чан И оба посмотрели на него, Шаохао сказал:
— Только А-Хэн и я знаем состав яда. Цинъян слишком могуществен, и Хуанди, конечно, не поверит в то, что Чи Ю смог убить его одним ударом. Я тщательно скрыл новость. Кроме нас троих, никто больше не знает о смерти Цинъяна. — голос Шаохао стал твёрже, — И нет нужды сообщать об этом всему миру.
А-Хэн и Чан И поняли его намерения. Только если Цинъян жив, придворные не станут поддерживать И Пэна. Это был самый эффективный способ сдержать И Пэна.
Чан И всё ещё колебался, а А-Хэн сказала:
— Я согласна!
Увидев согласие сестры, Чан И тоже кивнул.
Шаохао сказал:
— Я напишу письмо Хуанди, скажу, что лекарь обнаружил в организме Цинъяна остаточный яд. Травма очень серьёзная, ему нужно уединиться в Гуйсюе, чтобы вылечиться. Это, по меньшей мере, поможет нам выиграть один-два века времени.
А-Хэн спросила:
— А если отец пришлёт кого-нибудь проверить? Где нам найти другого старшего брата, чтобы показать его отцу?
Шаохао указал на воду в Гуйсюя со словами:
— Люди часто говорят, что девятихвостая лиса лучше всех умеет менять облики, но на свете есть что-то, ещё более мастерски меняющее свои формы. Вода в круглой посуде становится круглой, в квадратной — квадратной. Поднимаясь в небо, она превращается в облака, туман, дождь, а на земле — в реки, лёд, иней. Войдя в наше тело, она становится кровью и самой жизнью.
Шаохао принял облик Цинъяна. Его манеры и голос были неотличимыми от их брата:
— Мы с Цинъяном знакомы более двух тысяч лет и оба практиковали водный дух. Мы знаем магию друг друга. В юности мы часто менялись обликами ради забавы. Всем известно, что Шаохао отразил армию Шэньнуна в десять тысяч воинов, но на самом деле это сделали мы вместе с Цинъяном.
Чан И внимательно посмотрел на Шаохао и действительно узнал в нём Цинъяна.
Шаохао добавил:
— Если бы мы были вместе каждый день, рано или поздно появились бы нестыковки, но теперь, когда Цинъян тяжело ранен и не может свободно двигаться и говорить, я уверен, что моей силы будет достаточно, чтобы даже Хуанди не смог раскрыть обман.
Только тогда А-Хэн по-настоящему поняла обещание Шаохао брату «Отныне я — Цинъян». Это была не просто метафора, он действительно стал Цинъяном. Её брат успокоился, когда узнал об этом, и спокойно ушёл.
Кажется, план Шаохао был осуществимым. Тогда А-Хэн спросила Чана И:
— Рассказать ли маме правду?
Чан И помедлил, а затем сказал:
— Нам, возможно, больно, но мама страдает вдвойне. Когда умер Юньцзэ, её сердце умерло наполовину. Когда она думала, что ты умерла, умерла и вторая половина. Если она узнает о смерти старшего брата, возможно...
А-Хэн кивнула и посмотрела на Шаохао с укором. Через мгновение она грустно сказала:
— Значит, всё теперь на тебе.
Лицо Шаохао было мрачным. Он молча вернулся к своему облику, а кристальный гроб с Цинъяном медленно опустился обратно в воды Гуйсюя. Чан И и А-Хэн стояли рядом и смотрели на старшего брата. Даже после смерти его влияние продолжало защищать их.
После того, как они отправили письмо Хуанди, он поручил Ли Чжу, Ин Луну и Чан Пу сопровождать Лэйцзу в Гаосин, чтобы навестить Цинъяна.
Цинъян лечился в подводной пещере Гуйсюя. Лэйцзу стояла снаружи и молча смотрела на него.
А-Хэн знала, что Ли Чжу был ближайшим доверенным лицом Хуанди. Она внимательно следила за его реакцией, и видела, что он не проявил ни малейшего сомнения. Выражение его лица было скорбным, он не переставал утешать Лэйцзу.
Ин Лун трогательно спросил:
— Чем могу помочь Вашему Высочеству?
Лэйцзу с трудом улыбнулась и ответила:
— Цинъян практикует водный дух, а здесь, в Гуйсюе, собирается дух воды со всего мира. Здесь много живительной энергии. Теперь нужно только время для лечения.
Лэйцзу решила остаться ещё на несколько дней. Ли Чжу и Ин Лун, которые не могли ничем помочь, собирались вернуться в Сюань Юань, чтобы доложить Хуанди о состоянии Цинъяна.
— А-Хэн, слушай меня! Это моя вина, это всё моя вина! Я переоценил себя и недооценил Хуанди! Я ошибся в Цинъяне и думал, что он поступит как я! А-Хэн, это не имеет к тебе никакого отношения, это я обманул тебя!
Шаохао объяснил Чану И, что попросил А-Хэн приготовить яд для Яньди, но тайно дал его Цинъяну.
Чан И смотрел на Шаохао, глаза его покраснели, а рука поднялась сама собой.
Шаохао, стоя на коленях перед гробом Цинъяна, промолвил:
— Хочешь ударить — ударь, хочешь убить — убей!
Все это время Шаохао казался спокойным, но его боль не уступала боли Чана И и А-Хэн. В этот момент он искренне надеялся, что Чан И сможет ударить его.
Чан И опустил свою руку с магической силой на Шаохао, который не пытался защититься. Кровь выступила из уголка его рта, но его тело оставалось неподвижным перед гробом Цинъяна. Чан И снова поднял свою руку, но, посмотрев на спокойное лицо Цинъяна в кристальном гробу, не смог ударить. Он внезапно выхватил меч со словами:
— Я пойду и убью И Пэна!
А-Хэн схватила его и сквозь слёзы умоляла:
— Четвёртый брат, не будь поспешным!
Чан И оттолкнул А-Хэн, вскочил на своего скакуна и устремился вперёд.
Шаохао в спешке обернулся и подпрыгнул. Он схватил лезвие меча Чана И своей рукой и, не обращая внимания на кровь, бурлящую в его ладони, срочно произнёс:
— Чан И, теперь ты старший в семье, ты должен взять на себя обязанности Цинъяна. Позаботиться о матери и сестре!
Чан И по инерции посмотрел на старшего брата и постепенно расслабился. Да, теперь он стал старшим, он не должен был действовать поспешно.
Только после этого Шаохао отпустил его меч, а затем обратился к Чану И:
— Если Цинъяна больше нет, единственным из братьев, кто сможет унаследовать престол, станет И Пэн. Его власть будет расти, а сто министров тоже будут его поддерживать. Ты должен быть не только сам осторожным, но и защищать Лэйцзу, делать всё возможное, чтобы не совершить ошибку.
Чан И прекрасно знал о ненависти И Пэна; если И Пэн сядет на троне, он никогда не оставит их в покое.
Шаохао продолжил:
— У меня есть план, который может сдержать И Пэна, Цинъян с ним тоже согласился.
А-Хэн и Чан И оба посмотрели на него, Шаохао сказал:
— Только А-Хэн и я знаем состав яда. Цинъян слишком могуществен, и Хуанди, конечно, не поверит в то, что Чи Ю смог убить его одним ударом. Я тщательно скрыл новость. Кроме нас троих, никто больше не знает о смерти Цинъяна. — голос Шаохао стал твёрже, — И нет нужды сообщать об этом всему миру.
А-Хэн и Чан И поняли его намерения. Только если Цинъян жив, придворные не станут поддерживать И Пэна. Это был самый эффективный способ сдержать И Пэна.
Чан И всё ещё колебался, а А-Хэн сказала:
— Я согласна!
Увидев согласие сестры, Чан И тоже кивнул.
Шаохао сказал:
— Я напишу письмо Хуанди, скажу, что лекарь обнаружил в организме Цинъяна остаточный яд. Травма очень серьёзная, ему нужно уединиться в Гуйсюе, чтобы вылечиться. Это, по меньшей мере, поможет нам выиграть один-два века времени.
А-Хэн спросила:
— А если отец пришлёт кого-нибудь проверить? Где нам найти другого старшего брата, чтобы показать его отцу?
Шаохао указал на воду в Гуйсюя со словами:
— Люди часто говорят, что девятихвостая лиса лучше всех умеет менять облики, но на свете есть что-то, ещё более мастерски меняющее свои формы. Вода в круглой посуде становится круглой, в квадратной — квадратной. Поднимаясь в небо, она превращается в облака, туман, дождь, а на земле — в реки, лёд, иней. Войдя в наше тело, она становится кровью и самой жизнью.
Шаохао принял облик Цинъяна. Его манеры и голос были неотличимыми от их брата:
— Мы с Цинъяном знакомы более двух тысяч лет и оба практиковали водный дух. Мы знаем магию друг друга. В юности мы часто менялись обликами ради забавы. Всем известно, что Шаохао отразил армию Шэньнуна в десять тысяч воинов, но на самом деле это сделали мы вместе с Цинъяном.
Чан И внимательно посмотрел на Шаохао и действительно узнал в нём Цинъяна.
Шаохао добавил:
— Если бы мы были вместе каждый день, рано или поздно появились бы нестыковки, но теперь, когда Цинъян тяжело ранен и не может свободно двигаться и говорить, я уверен, что моей силы будет достаточно, чтобы даже Хуанди не смог раскрыть обман.
Только тогда А-Хэн по-настоящему поняла обещание Шаохао брату «Отныне я — Цинъян». Это была не просто метафора, он действительно стал Цинъяном. Её брат успокоился, когда узнал об этом, и спокойно ушёл.
Кажется, план Шаохао был осуществимым. Тогда А-Хэн спросила Чана И:
— Рассказать ли маме правду?
Чан И помедлил, а затем сказал:
— Нам, возможно, больно, но мама страдает вдвойне. Когда умер Юньцзэ, её сердце умерло наполовину. Когда она думала, что ты умерла, умерла и вторая половина. Если она узнает о смерти старшего брата, возможно...
А-Хэн кивнула и посмотрела на Шаохао с укором. Через мгновение она грустно сказала:
— Значит, всё теперь на тебе.
Лицо Шаохао было мрачным. Он молча вернулся к своему облику, а кристальный гроб с Цинъяном медленно опустился обратно в воды Гуйсюя. Чан И и А-Хэн стояли рядом и смотрели на старшего брата. Даже после смерти его влияние продолжало защищать их.
После того, как они отправили письмо Хуанди, он поручил Ли Чжу, Ин Луну и Чан Пу сопровождать Лэйцзу в Гаосин, чтобы навестить Цинъяна.
Цинъян лечился в подводной пещере Гуйсюя. Лэйцзу стояла снаружи и молча смотрела на него.
А-Хэн знала, что Ли Чжу был ближайшим доверенным лицом Хуанди. Она внимательно следила за его реакцией, и видела, что он не проявил ни малейшего сомнения. Выражение его лица было скорбным, он не переставал утешать Лэйцзу.
Ин Лун трогательно спросил:
— Чем могу помочь Вашему Высочеству?
Лэйцзу с трудом улыбнулась и ответила:
— Цинъян практикует водный дух, а здесь, в Гуйсюе, собирается дух воды со всего мира. Здесь много живительной энергии. Теперь нужно только время для лечения.
Лэйцзу решила остаться ещё на несколько дней. Ли Чжу и Ин Лун, которые не могли ничем помочь, собирались вернуться в Сюань Юань, чтобы доложить Хуанди о состоянии Цинъяна.
0 Комментарии