Когда она прибыла во дворец Чэнъэнь на горе Пяти Богов, уже смеркалось. Встречавшие её слуги доложили:
— Император занят делами, он просил вас начать ужин без него.
А-Хэн кивнула и направилась в свои покои.
По дороге она видела резные балки и расписные потолки, а также павильоны и башни, которые были расположены в беспорядке. Старые кипарисы выгибали свои ветви, создавая чувство глубокого уединения, а необычные цветы и растения излучали пьянящий аромат. Ещё здесь были бамбуковые тропинки и пруды с лотосами, которые вели в совершенно другой мир. Чэнъэнь был самым прекрасным дворцом, которого А-Хэн когда-либо видела. Люди подсознательно считали, что живущий здесь должен вести роскошную и интересную жизнь, но А-Хэн сомневалась в том, что Шаохао вообще знал, что находилось внутри этого дворца. Его жизнь проходила между спальней и главным залом.
После ужина и вечернего туалета Шаохао так и не вернулся. А-Хэн, оставшись одна, заскучала и решила прогуляться на свежем воздухе.
Она не выбирала путь, но непроизвольно оказалась в знакомом саду — И Цине, который был любимым местом Цзюньди. Вероятно, из-за того, что Шаохао никогда не приходил сюда, и ни одна из наложниц не гуляла здесь, слуги позволили растительности разрастись настолько, что даже тропинки были заросшими.
А-Хэн медленно шла вдоль извилистой речки, и под лунным светом бамбук казался особенно пышным. Лёгкий ветерок заставил его колыхаться, и А-Хэн задумалась о том юноше, который когда-то читал у реки, опираясь на зелёный камень. Если бы он всё ещё жил в этом дворце, в такую ночь, то наверняка взял бы флейту и отправился бы гулять вдоль воды под бамбуками.
— О чём думаешь? С того момента, как я вошёл в сад, я увидел тебя стоящей здесь в своих мыслях.
Шаохао подошёл к ней в белой рубашке и остановился у камня на берегу. За его спиной легко колыхались тени бамбука, которые делали его фигуру ещё более изящной, из-за чего он напоминал того самого юношу.
А-Хэн вздохнула без звука, и не ответила на вопрос Шаохао.
В тишине ночи, где переплетались шепот ручья и шелест бамбука, будто звучала мелодия.
Шаохао опустил взгляд на отражение луны в воде. Он казался задумчивым.
— Вдруг я осознал, что уже долгое время не останавливался, чтобы послушать шепот воды.
А-Хэн села на камень у берега и произнесла:
— По вопросу о браке между Шэньнуном и Сюань Юанем я приняла решение без твоего согласия.
Шаохао ответил:
— Ты поступила правильно. Хуанди хочет подчинить Шэньнун, нужно сочетать жёсткость с мягкостью. Брак неизбежен. Если не Цинъян, так И Пэн, если не жизнь, так смерть. Раз у нас только один путь, то мы должны идти по нему.
— Отец говорил, что твоё положение сейчас непростое. Тебе лучше всего разделить и привлечь разные кланы через церемонию вручения титулов наложницам. У тебя есть кто-то на примете? — спросила А-Хэн.
Шаохао взглянул на неё и опустил взгляд. Он отрешённо ответил:
— Когда ты Император, не стоит заниматься пустыми разговорами о личных чувствах. Мой отец всю жизнь был нежным и любвеобильным. Он позволил сестрам из клана Чанси контролировать гарем, что даже повлияло на дворцовые дела. Хуанди был мудрым правителем, но проявил нерешительность в вопросе с Тунъюй и твоей матерью, что едва не привело к бедствию для всего мира. С такими примерами перед глазами, как я могу позволить себе легкомысленно относиться к женщинам?
А-Хэн смотрела на Шаохао, который заявлял о своём нежелании заниматься личными чувствами, но с момента восхождения на престол и по сей день он отказывался брать себе жену, несмотря на нестабильность своего положения. Отказ от брака тоже может быть проявлением личных чувств, иногда даже холодность.
— Ты помнишь нашу договорённость? Я помогла тебе занять трон, а ты должен был помочь мне уйти. В текущей ситуации я не смогу уйти. Можем ли мы изменить условия?
Сердце Шаохао дрогнуло, он усмирил волнение и спросил:
— На каких условиях?
— Я беременна, — сказала А-Хэн.
Шаохао молчал, не выдавая своих внутренних переживаний.
— Я знаю, что просить тебя относиться к ребёнку, как к собственному — это много. Я просто хочу, чтобы ты дал ему свою фамилию, чтобы он мог вырасти в безопасности. Я напишу кровавую записку, которая объяснит его происхождение, и обещаю, что он никогда не будет претендовать на трон...
— Это мой сын, связанный со мной кровью, — сказал Шаохао. — Я уже сказал, что отныне я — Цинъян.
Слёзы скатились с глаз А-Хэн и она преклонила колени перед ним, промолвив:
— Спасибо.
Но её тело ослабело, и она соскользнула на землю. Шаохао поспешно подхватил её и ощупал её пульс. Он удивлённо спросил:
— Почему твой пульс такой беспорядочный? Я сейчас же вызову врача?
А-Хэн с трудом улыбнулась:
— Не забывай, кто мой учитель. Я лучше всех знаю, что со мной. Я просто приняла некоторые лекарства... — она приблизила губы к уху Шаохао и тихо прошептала ему несколько слов.
Шаохао сразу спросил:
— Это угрожает твоей жизни?
А-Хэн улыбнулась:
— Какая женщина рожает без риска для жизни? Всё будет в порядке, тебе не о чем беспокоиться. Просто помоги мне сыграть эту роль.
Шаохао поднял её на руки и отнёс обратно в спальню, наблюдая за тем, как слуги укладывают её спать. Когда он собрался уйти, А-Хэн схватила его за рукав и с умоляющим видом посмотрела на него.
Он понял намёк и приказал слугам:
— Сегодня я останусь здесь.
Слуги обменялись взглядами. Они помогли Шаохао раздеться и умыться, а затем ушли с улыбками на лице.
А-Хэн и Шаохао лежали рядом друг с другом в темноте, каждый был погружён в свои мысли.
Лекарство, принятое А-Хэн днём, начало действовать, и хотя она и чувствовала усталость, ей всё равно не спалось.
Шаохао перевернулся на бок и положил руку на её лоб. Мягкая сила, свойственная водным духам, медленно проникла в А-Хэн, и она почувствовала, как нервозность постепенно начала уходить, а глаза склонялись ко сну.
— Спасибо.
— Чи Ю знает о ребёнке? — спросил Шаохао.
А-Хэн, которая уже почти заснула, смутно ответила:
— Не знает.
— Ты собираешься ему говорить?
Его вопрос остался без ответа. А-Хэн уже глубоко спала, а рука Шаохао все ещё лежала на её лбу. Спустя некоторое время он медленно убрал свою руку.
Шаохао осторожно перевернулся на другой бок, спиной к А-Хэн.
— Император занят делами, он просил вас начать ужин без него.
А-Хэн кивнула и направилась в свои покои.
По дороге она видела резные балки и расписные потолки, а также павильоны и башни, которые были расположены в беспорядке. Старые кипарисы выгибали свои ветви, создавая чувство глубокого уединения, а необычные цветы и растения излучали пьянящий аромат. Ещё здесь были бамбуковые тропинки и пруды с лотосами, которые вели в совершенно другой мир. Чэнъэнь был самым прекрасным дворцом, которого А-Хэн когда-либо видела. Люди подсознательно считали, что живущий здесь должен вести роскошную и интересную жизнь, но А-Хэн сомневалась в том, что Шаохао вообще знал, что находилось внутри этого дворца. Его жизнь проходила между спальней и главным залом.
После ужина и вечернего туалета Шаохао так и не вернулся. А-Хэн, оставшись одна, заскучала и решила прогуляться на свежем воздухе.
Она не выбирала путь, но непроизвольно оказалась в знакомом саду — И Цине, который был любимым местом Цзюньди. Вероятно, из-за того, что Шаохао никогда не приходил сюда, и ни одна из наложниц не гуляла здесь, слуги позволили растительности разрастись настолько, что даже тропинки были заросшими.
А-Хэн медленно шла вдоль извилистой речки, и под лунным светом бамбук казался особенно пышным. Лёгкий ветерок заставил его колыхаться, и А-Хэн задумалась о том юноше, который когда-то читал у реки, опираясь на зелёный камень. Если бы он всё ещё жил в этом дворце, в такую ночь, то наверняка взял бы флейту и отправился бы гулять вдоль воды под бамбуками.
— О чём думаешь? С того момента, как я вошёл в сад, я увидел тебя стоящей здесь в своих мыслях.
Шаохао подошёл к ней в белой рубашке и остановился у камня на берегу. За его спиной легко колыхались тени бамбука, которые делали его фигуру ещё более изящной, из-за чего он напоминал того самого юношу.
А-Хэн вздохнула без звука, и не ответила на вопрос Шаохао.
В тишине ночи, где переплетались шепот ручья и шелест бамбука, будто звучала мелодия.
Шаохао опустил взгляд на отражение луны в воде. Он казался задумчивым.
— Вдруг я осознал, что уже долгое время не останавливался, чтобы послушать шепот воды.
А-Хэн села на камень у берега и произнесла:
— По вопросу о браке между Шэньнуном и Сюань Юанем я приняла решение без твоего согласия.
Шаохао ответил:
— Ты поступила правильно. Хуанди хочет подчинить Шэньнун, нужно сочетать жёсткость с мягкостью. Брак неизбежен. Если не Цинъян, так И Пэн, если не жизнь, так смерть. Раз у нас только один путь, то мы должны идти по нему.
— Отец говорил, что твоё положение сейчас непростое. Тебе лучше всего разделить и привлечь разные кланы через церемонию вручения титулов наложницам. У тебя есть кто-то на примете? — спросила А-Хэн.
Шаохао взглянул на неё и опустил взгляд. Он отрешённо ответил:
— Когда ты Император, не стоит заниматься пустыми разговорами о личных чувствах. Мой отец всю жизнь был нежным и любвеобильным. Он позволил сестрам из клана Чанси контролировать гарем, что даже повлияло на дворцовые дела. Хуанди был мудрым правителем, но проявил нерешительность в вопросе с Тунъюй и твоей матерью, что едва не привело к бедствию для всего мира. С такими примерами перед глазами, как я могу позволить себе легкомысленно относиться к женщинам?
А-Хэн смотрела на Шаохао, который заявлял о своём нежелании заниматься личными чувствами, но с момента восхождения на престол и по сей день он отказывался брать себе жену, несмотря на нестабильность своего положения. Отказ от брака тоже может быть проявлением личных чувств, иногда даже холодность.
— Ты помнишь нашу договорённость? Я помогла тебе занять трон, а ты должен был помочь мне уйти. В текущей ситуации я не смогу уйти. Можем ли мы изменить условия?
Сердце Шаохао дрогнуло, он усмирил волнение и спросил:
— На каких условиях?
— Я беременна, — сказала А-Хэн.
Шаохао молчал, не выдавая своих внутренних переживаний.
— Я знаю, что просить тебя относиться к ребёнку, как к собственному — это много. Я просто хочу, чтобы ты дал ему свою фамилию, чтобы он мог вырасти в безопасности. Я напишу кровавую записку, которая объяснит его происхождение, и обещаю, что он никогда не будет претендовать на трон...
— Это мой сын, связанный со мной кровью, — сказал Шаохао. — Я уже сказал, что отныне я — Цинъян.
Слёзы скатились с глаз А-Хэн и она преклонила колени перед ним, промолвив:
— Спасибо.
Но её тело ослабело, и она соскользнула на землю. Шаохао поспешно подхватил её и ощупал её пульс. Он удивлённо спросил:
— Почему твой пульс такой беспорядочный? Я сейчас же вызову врача?
А-Хэн с трудом улыбнулась:
— Не забывай, кто мой учитель. Я лучше всех знаю, что со мной. Я просто приняла некоторые лекарства... — она приблизила губы к уху Шаохао и тихо прошептала ему несколько слов.
Шаохао сразу спросил:
— Это угрожает твоей жизни?
А-Хэн улыбнулась:
— Какая женщина рожает без риска для жизни? Всё будет в порядке, тебе не о чем беспокоиться. Просто помоги мне сыграть эту роль.
Шаохао поднял её на руки и отнёс обратно в спальню, наблюдая за тем, как слуги укладывают её спать. Когда он собрался уйти, А-Хэн схватила его за рукав и с умоляющим видом посмотрела на него.
Он понял намёк и приказал слугам:
— Сегодня я останусь здесь.
Слуги обменялись взглядами. Они помогли Шаохао раздеться и умыться, а затем ушли с улыбками на лице.
А-Хэн и Шаохао лежали рядом друг с другом в темноте, каждый был погружён в свои мысли.
Лекарство, принятое А-Хэн днём, начало действовать, и хотя она и чувствовала усталость, ей всё равно не спалось.
Шаохао перевернулся на бок и положил руку на её лоб. Мягкая сила, свойственная водным духам, медленно проникла в А-Хэн, и она почувствовала, как нервозность постепенно начала уходить, а глаза склонялись ко сну.
— Спасибо.
— Чи Ю знает о ребёнке? — спросил Шаохао.
А-Хэн, которая уже почти заснула, смутно ответила:
— Не знает.
— Ты собираешься ему говорить?
Его вопрос остался без ответа. А-Хэн уже глубоко спала, а рука Шаохао все ещё лежала на её лбу. Спустя некоторое время он медленно убрал свою руку.
Шаохао осторожно перевернулся на другой бок, спиной к А-Хэн.
0 Комментарии