Для богов рождение детей — это дело крайне истощающее жизненную силу. Женщины с низким уровнем энергии рискуют жизнью ради новой жизни, вот почему, несмотря на долголетие богов, их население всегда оставалось невелико. А-Хэн, противодействуя законам природы, задержала рождение ребёнка с помощью лекарств. Это оказало огромное воздействие на её здоровье. Однако, благодаря своим глубоким знаниям в области медицины и мощной поддержке Шаохао, она избежала смерти.
Несмотря на то, что её жизнь была спасена, после родов А-Хэн серьёзно пострадала и долгое время оставалась без сознания. Шаохао каждую ночь нёс её в долину Тангу и погружал в целебные воды. Вне зависимости от своих обязанностей, он лично ухаживал за А-Хэн и не доверял это другим, за исключением служанки Банься, которая помогала умывать и переодевать А-Хэн.
Шаохао назвал дочь Сяо Яо. С момента её рождения мать находилась в бессознательном состоянии. Шаохао с особым вниманием относился к дочери и не расставался с ней ни на день. Все во дворце знали о его любви к дочери. Спустя более года Сяо Яо начала говорить первые слова, и только тогда А-Хэн постепенно начала приходить в себя.
Когда Шаохао вошёл в спальню, А-Хэн уже сидела и играла с Сяо Яо.
Сяо Яо весело играла с серебряным колокольчиком, и, увидев Шаохао, радостно засмеялась. Она раскинула обе ручки и весело замахала ими, желая обнять его. Шаохао поднял её на руки, и она, обняв его за шею, залилась радостным смехом, который был настолько приятным, что заставил его забыть обо всех бедах.
Шаохао, не сумев сдержать улыбку, обратился к А-Хэн:
— Когда ты была без сознания, дядя Цзун приходил спрашивать имя дочери. Вдруг я вспомнил времена, когда был кузнецом. Бывало, я слышал народную песню местных жителей. Я забыл все строки, кроме первой: «Персиковое дерево, яркое своим цветением». Так я и дал дочери прозвище Сяо Яо. Дядя Цзун несколько раз приходил узнавать её полное имя. Если ты чувствуешь себя хорошо, то подумай об этом.
А-Хэн, продолжая играть с Сяо Яо, задумалась и через некоторое время предложила:
— Давай назовём её Цзю Яо!
Шаохао уточнил:
— Цзю Яо? Цзю из «Девять» в «Девять Ли», и Яо из «Персиковое дерево, яркое своим цветением»?
— Нет, эти два иероглифа, — А-Хэн написала на ложе для Шаохао: Цзю Яо.
Когда Цзю Яо исполнилось три года, Шаохао торжественно объявил по всему миру о её посвящении в долгожительницы с правом на четыреста уделов земли. Хотя она и девочка, но, также будучи первым ребёнком правителя Гаосина, Сяо Яо получила великолепный праздник, который длился три дня.
Первый день был посвящён ритуалу поклонения небу и земле. В этот день просили благословения для Цзю Яо.
На второй день во дворце Чэнъэне устроили пир для королевской семьи, где собрались сотни членов клана Гаосина. Весь зал был полон тостов и смеха.
Чжун Жун, держа в руках кувшин с вином, шатаясь подошёл к Шаохао и, используя алкоголь, как предлог для глупостей, вслух заявил перед всеми:
— Цзю Яо — старшая дочь, но до сих пор наш отец её не видел. Между тем, в королевстве ходят слухи, что наш отец не по собственной воле переехал в Ци Юань. За эти годы мы с братьями так и не увидели его. Сегодня такое важное событие, а отец не пришёл. Неужели действительно есть что-то, чего нельзя показывать людям?
Моментально в зале воцарилась тишина. Трусливые даже головы поднять не смели, а двадцать с лишним братьев Шаохао пристально смотрели на него.
А-Хэн была поражена. Она и не подозревала, что конфликт между Шаохао и его братьями достиг такой остроты. Чжун Жун даже не побоялся нарушить все границы и действовать так открыто и вызывающе. Собравшиеся сегодня члены королевской семьи могут поставить Шаохао в невыгодное положение. Если он ответит неправильно и подтвердит обвинения в изгнании и заточении отца, даже при наличии военной мощи он бы потерял поддержку и доверие народа.
Шаохао не изменил своего выражения лица. Улыбнувшись, он ответил:
— Отец переехал в Ци Юань из-за болезни, чтобы воздержаться от встреч, стремясь к духовному очищению. Кто сказал, что сегодня он не придёт? Просто из-за слабости он прибудет немного позже. Если не веришь, можешь лично спросить у отца позже.
Сказав это, Шаохао дал знак, и несколько дворецких принесли мягкий диван, на котором лежал предыдущий Цзюньди, который опирался на подушки.
Весь зал взволнованно поднялся. Чжун Жун и остальные, со слезами на глазах, были поражены.
Дворецкие поставили диван рядом с Шаохао, и все присутствующие опустились на колени. Они не знали, как правильно обратиться к предыдущему Императору, и просто трижды ударились лбом о землю.
Цзюньди улыбнулся и поднял свою руку в знак приветствия, сказав:
— Все встаньте!
Его манеры и поступки оставались такими же, как в молодости, но волосы поседели, а лицо обветрилось.
Чжун Жун подполз к дивану Цзюньди и, сдерживая слёзы, сказал:
— Отец, второй брат и мать были заключены под стражу у подножия горы Пяти Богов. Действительно ли это ваша воля?
— Это было моё распоряжение. Яньлун заменил мою дворцовую стражу, чтобы тайно следить за моими делами. Это преступление невообразимой тяжести.
Чжун Жун слёзно произнёс:
— Второй брат никогда не питал злых намерений по отношению к нашему отцу-императору. Он просто слишком боялся...
Он бросил взгляд на Шаохао и проглотил остаток своих слов.
Цзюньди сказал:
— Иди, оставь нас. Сегодня день радости, не стоит говорить о печальном.
Но Чжун Жун не хотел уходить. Когда два стражника подошли, чтобы увести его, Чжун Жун крепко схватился за одежду Цзюньди и воскликнул:
— Отец-император, правда ли, что вы уступили трон Шаохао из-за болезни? Скажите всем, сегодня здесь все ваши сыновья!
Его прямой и острый вопрос окутал великий зал молчанием, в котором можно было бы услышать падение иголки. А-Хэн стояла в напряжении. Она знала, что одно его слово могло сделать Шаохао виновным на веки, и все его действия пойдут насмарку.
Цзюньди резко произнёс:
— Кто за моей спиной злословит, подрывая наши отношения с сыном? Ведь не только дворцовые врачи меня осмотрели, но каждый из вас также пригласил известных народных целителей. Я действительно нашёл себя неспособным решать государственные дела и уступил место Шаохао. Неужели вы думаете, что обладаете большим талантом?
Взгляд Цзюньди скользнул по лицам его многочисленных сыновей, каждый из которых преклонил свои колени.
Чжун Жун с громким возгласом произнёс:
— Я не верю! Отец, должно быть, есть какая-то тайна. Вы сами говорили матери, что хотели передать трон...
Несмотря на то, что её жизнь была спасена, после родов А-Хэн серьёзно пострадала и долгое время оставалась без сознания. Шаохао каждую ночь нёс её в долину Тангу и погружал в целебные воды. Вне зависимости от своих обязанностей, он лично ухаживал за А-Хэн и не доверял это другим, за исключением служанки Банься, которая помогала умывать и переодевать А-Хэн.
Шаохао назвал дочь Сяо Яо. С момента её рождения мать находилась в бессознательном состоянии. Шаохао с особым вниманием относился к дочери и не расставался с ней ни на день. Все во дворце знали о его любви к дочери. Спустя более года Сяо Яо начала говорить первые слова, и только тогда А-Хэн постепенно начала приходить в себя.
Когда Шаохао вошёл в спальню, А-Хэн уже сидела и играла с Сяо Яо.
Сяо Яо весело играла с серебряным колокольчиком, и, увидев Шаохао, радостно засмеялась. Она раскинула обе ручки и весело замахала ими, желая обнять его. Шаохао поднял её на руки, и она, обняв его за шею, залилась радостным смехом, который был настолько приятным, что заставил его забыть обо всех бедах.
Шаохао, не сумев сдержать улыбку, обратился к А-Хэн:
— Когда ты была без сознания, дядя Цзун приходил спрашивать имя дочери. Вдруг я вспомнил времена, когда был кузнецом. Бывало, я слышал народную песню местных жителей. Я забыл все строки, кроме первой: «Персиковое дерево, яркое своим цветением». Так я и дал дочери прозвище Сяо Яо. Дядя Цзун несколько раз приходил узнавать её полное имя. Если ты чувствуешь себя хорошо, то подумай об этом.
А-Хэн, продолжая играть с Сяо Яо, задумалась и через некоторое время предложила:
— Давай назовём её Цзю Яо!
Шаохао уточнил:
— Цзю Яо? Цзю из «Девять» в «Девять Ли», и Яо из «Персиковое дерево, яркое своим цветением»?
— Нет, эти два иероглифа, — А-Хэн написала на ложе для Шаохао: Цзю Яо.
Когда Цзю Яо исполнилось три года, Шаохао торжественно объявил по всему миру о её посвящении в долгожительницы с правом на четыреста уделов земли. Хотя она и девочка, но, также будучи первым ребёнком правителя Гаосина, Сяо Яо получила великолепный праздник, который длился три дня.
Первый день был посвящён ритуалу поклонения небу и земле. В этот день просили благословения для Цзю Яо.
На второй день во дворце Чэнъэне устроили пир для королевской семьи, где собрались сотни членов клана Гаосина. Весь зал был полон тостов и смеха.
Чжун Жун, держа в руках кувшин с вином, шатаясь подошёл к Шаохао и, используя алкоголь, как предлог для глупостей, вслух заявил перед всеми:
— Цзю Яо — старшая дочь, но до сих пор наш отец её не видел. Между тем, в королевстве ходят слухи, что наш отец не по собственной воле переехал в Ци Юань. За эти годы мы с братьями так и не увидели его. Сегодня такое важное событие, а отец не пришёл. Неужели действительно есть что-то, чего нельзя показывать людям?
Моментально в зале воцарилась тишина. Трусливые даже головы поднять не смели, а двадцать с лишним братьев Шаохао пристально смотрели на него.
А-Хэн была поражена. Она и не подозревала, что конфликт между Шаохао и его братьями достиг такой остроты. Чжун Жун даже не побоялся нарушить все границы и действовать так открыто и вызывающе. Собравшиеся сегодня члены королевской семьи могут поставить Шаохао в невыгодное положение. Если он ответит неправильно и подтвердит обвинения в изгнании и заточении отца, даже при наличии военной мощи он бы потерял поддержку и доверие народа.
Шаохао не изменил своего выражения лица. Улыбнувшись, он ответил:
— Отец переехал в Ци Юань из-за болезни, чтобы воздержаться от встреч, стремясь к духовному очищению. Кто сказал, что сегодня он не придёт? Просто из-за слабости он прибудет немного позже. Если не веришь, можешь лично спросить у отца позже.
Сказав это, Шаохао дал знак, и несколько дворецких принесли мягкий диван, на котором лежал предыдущий Цзюньди, который опирался на подушки.
Весь зал взволнованно поднялся. Чжун Жун и остальные, со слезами на глазах, были поражены.
Дворецкие поставили диван рядом с Шаохао, и все присутствующие опустились на колени. Они не знали, как правильно обратиться к предыдущему Императору, и просто трижды ударились лбом о землю.
Цзюньди улыбнулся и поднял свою руку в знак приветствия, сказав:
— Все встаньте!
Его манеры и поступки оставались такими же, как в молодости, но волосы поседели, а лицо обветрилось.
Чжун Жун подполз к дивану Цзюньди и, сдерживая слёзы, сказал:
— Отец, второй брат и мать были заключены под стражу у подножия горы Пяти Богов. Действительно ли это ваша воля?
— Это было моё распоряжение. Яньлун заменил мою дворцовую стражу, чтобы тайно следить за моими делами. Это преступление невообразимой тяжести.
Чжун Жун слёзно произнёс:
— Второй брат никогда не питал злых намерений по отношению к нашему отцу-императору. Он просто слишком боялся...
Он бросил взгляд на Шаохао и проглотил остаток своих слов.
Цзюньди сказал:
— Иди, оставь нас. Сегодня день радости, не стоит говорить о печальном.
Но Чжун Жун не хотел уходить. Когда два стражника подошли, чтобы увести его, Чжун Жун крепко схватился за одежду Цзюньди и воскликнул:
— Отец-император, правда ли, что вы уступили трон Шаохао из-за болезни? Скажите всем, сегодня здесь все ваши сыновья!
Его прямой и острый вопрос окутал великий зал молчанием, в котором можно было бы услышать падение иголки. А-Хэн стояла в напряжении. Она знала, что одно его слово могло сделать Шаохао виновным на веки, и все его действия пойдут насмарку.
Цзюньди резко произнёс:
— Кто за моей спиной злословит, подрывая наши отношения с сыном? Ведь не только дворцовые врачи меня осмотрели, но каждый из вас также пригласил известных народных целителей. Я действительно нашёл себя неспособным решать государственные дела и уступил место Шаохао. Неужели вы думаете, что обладаете большим талантом?
Взгляд Цзюньди скользнул по лицам его многочисленных сыновей, каждый из которых преклонил свои колени.
Чжун Жун с громким возгласом произнёс:
— Я не верю! Отец, должно быть, есть какая-то тайна. Вы сами говорили матери, что хотели передать трон...
0 Комментарии