Он вспомнил первую встречу с Чаном И, который, стесняясь, прятался за Цинъяном. Тогда он еле слышно произнёс:
— Брат Шаохао...
Перед ним представилась картина, как они с Цинъяном и Юньцзэ пили вино, а Чан И сидел рядом и своими блестящими глазами смотрел на них. Он вспомнил, как держал руку Чана И и учил его первому движению меча, а Цинъян аплодировал. Чан И тогда благодарно улыбнулся ему и произнёс:
— Спасибо, брат Шаохао...
Он вспомнил, как после смерти Юньцзэ, когда Цинъян был заключён, Чан И прибежал к нему и сквозь слёзы попросил:
— Брат Шаохао, спаси старшего брата, он умирает.
И первая встреча с А-Хэн. Она беспомощно лежала на алтаре, вся в крови. Подняв её, он испытал странное чувство. Это была его невеста? Он едва успел прийти вовремя.
Возвращаясь из Юйшаня на Чаоюнь, А-Хэн и он провели всю ночь в беседах. Она делала вид, что разговор шёл легко и непринуждённо, но её лицо каждый раз краснело от вина. Возможно, из-за того, что он знал, что эта застенчивость проявлялась ради него, он даже не осмеливался смотреть на неё дольше.
Во дворце Чэнхуа они гуляли вместе рука об руку, играли на цитре и слушали музыку. Они занимались садоводством, любовались цветами, варили и пили вино. Изначально всё это предназначалось для показа другим. Но звуки цитры, благодаря её внимательному прослушиванию, приносили особое наслаждение; цветы в саду, которыми они любовались вместе, казались особенно яркими; вино, которое он варил, и они пили вместе, казалось особенно крепким. Её смех, каждый её жест и движение были так живы, что холодный дворец превратился в дом, и он искренне радовался и смеялся рядом с ней. Эти моменты совместной жизни были не ложью.
В Юйюане, в поглощающей всё тьме, он ждал смерти с закрытыми глазами. А-Хэн вернулась за ним, хотя никогда ничего не обещала ему. Однако, она была вместе с ним до конца. В тот раз, находясь во тьме, он всё же увидел свет. Но на этот раз, держа свет в руках, он ощущал лишь безграничную тьму.
— А-Хэн!
Он схватил проходящий мимо зелёный край её одежды и хотел объясниться, вернуть всё назад, но сам не знал, что сказать. Объяснить, что он не хотел смерти Чана И, или что не думал, что Чан И будет так упорен, даже когда узнал обо всём? Он мог уйти заранее, но не захотел спасаться коварством. Чан Пу также не пожелала оставаться в живых.
— Отпусти!
А-Хэн пыталась резко вырвать свою одежду. Шаохао молча держался, не желая отпускать.
А-Хэн достала кинжал, которого они вместе выковали в подарок Чану И и Чан Пу на свадьбу. Это был тот же кинжал, которым Чан Пу покончила с собой, на его лезвии были ещё видны следы крови. Шаохао вздрогнул. Вещь осталась, а люди ушли. Благословение, которое он вложил своими руками, превратилось в иронию судьбы.
А-Хэн держала в руке кинжал, у неё было только четыре пальца. Она быстро провела им по подолу своего платья, и весь разрезался. В мгновение ока она уже была далеко.
Шаохао держал в руках половину подола и без сил опустил свою руку.
С этого момента все связи разорваны!
Всё безвозвратно потеряно!
Цинъян, Юньцзэ, Чан И, Чан Пу — все они ушли навсегда, и А-Хэн тоже окончательно ушла.
В тени рощи стоял Чи Ю, опираясь на дерево. Он молча смотрел на Шаохао и А-Хэн.
Зная, что сегодня похороны Чана И, он не мог оставаться равнодушным к А-Хэн и решил взглянуть на неё. Он не ожидал услышать, что Чан Пу покончила с собой. Он не собирался подниматься на Чаоюнь, не из страха, а потому что его появление само по себе причиняло А-Хэн боль. Её уже и так достаточно мучили страдания. Он лишь хотел убедиться в том, что с ней всё было в порядке. Чи Ю хотел незаметно прийти и уйти.
Но она была не в порядке, и Чи Ю не мог спокойно уйти, поэтому он оставался спрятанным в роще. Он скрывался в тени и сопровождал её взглядом. Он видел, как во дворец Чаоюнь входили и выходили врачи. Хоть он и не слышал, что они говорили, но по состоянию А-Хэн мог догадаться, что болезнь Лэйцзу была серьёзной.
Из-за неухоженности на дорожках росли сорняки. На мокром камне нога А-Хэн поскользнулась, и она упала.
В попытке подняться А-Хэн почувствовала резкую боль в лодыжке и снова мягко опустилась на землю. Вдруг слёзы хлынули из её глаз. Она старалась не плакать вслух и сдерживалась изо всех сил. Она дрожала от холода, как будто вся была погружена в лед, боль пронизывала её до костей.
Шаохао подскочил и хотел подойти и помочь ей, но вдруг почувствовал чьё-то присутствие в роще.
— Кто там?
Чи Ю был мастером скрытности, и Шаохао, будучи рассеянным, не заметил его присутствия рядом. Однако, когда Чи Ю увидел, как А-Хэн упала, он на мгновение забыл скрыть своё дыхание.
Поняв, что Шаохао его заметил, он больше не стал скрываться и появился на краю рощи. Он всего лишь бросил взгляд на Шаохао и, не обращая на него внимания, быстро направился к А-Хэн, решительно подняв её с земли.
А-Хэн, подумав, что это был Шаохао, пыталась оттолкнуть его. Когда она увидела, что это был Чи Ю, А-Хэн вдруг изменила намерение и, вместо того чтобы оттолкнуть, крепко схватила его за руку и с затуманенными от слёз глазами посмотрела на него. Её выражение было полно безутешной боли, как будто она искала убежище, где можно было бы отдохнуть от нестерпимой скорби.
Чи Ю крепко обнял А-Хэн, не произнеся ни слова. Он лишь сильно прижал её к себе. Казалось, он хотел передать ей всё своё тепло, скрыть её в своих костях и крови, не позволять ей испытывать больше никаких страданий.
А-Хэн, уткнувшись в шею Чи Ю, крепко укусила его за плечо и молча зарыдала. Слёзы безудержно хлынули, но благодаря его тёплому объятию её сердце уже не казалось таким одиноким и холодным.
Шаохао смотрел на Чи Ю и А-Хэн, но в их глазах были только они одни. Он молча повернулся и, выпрямив спину и гордо подняв голову, шаг за шагом удалился на своей чёрной птице. Его взгляд стал рассеянным и пустым.
Этой ночью луна была блёклой а звёзды яркими, как лампочки. Он взирал на небесный свод и вдруг начал смеяться так громко, что чуть не упал. Светильники на реке Гаосин были в безопасности, но последний светильник, которого он хранил, окончательно погас!
— Брат Шаохао...
Перед ним представилась картина, как они с Цинъяном и Юньцзэ пили вино, а Чан И сидел рядом и своими блестящими глазами смотрел на них. Он вспомнил, как держал руку Чана И и учил его первому движению меча, а Цинъян аплодировал. Чан И тогда благодарно улыбнулся ему и произнёс:
— Спасибо, брат Шаохао...
Он вспомнил, как после смерти Юньцзэ, когда Цинъян был заключён, Чан И прибежал к нему и сквозь слёзы попросил:
— Брат Шаохао, спаси старшего брата, он умирает.
И первая встреча с А-Хэн. Она беспомощно лежала на алтаре, вся в крови. Подняв её, он испытал странное чувство. Это была его невеста? Он едва успел прийти вовремя.
Возвращаясь из Юйшаня на Чаоюнь, А-Хэн и он провели всю ночь в беседах. Она делала вид, что разговор шёл легко и непринуждённо, но её лицо каждый раз краснело от вина. Возможно, из-за того, что он знал, что эта застенчивость проявлялась ради него, он даже не осмеливался смотреть на неё дольше.
Во дворце Чэнхуа они гуляли вместе рука об руку, играли на цитре и слушали музыку. Они занимались садоводством, любовались цветами, варили и пили вино. Изначально всё это предназначалось для показа другим. Но звуки цитры, благодаря её внимательному прослушиванию, приносили особое наслаждение; цветы в саду, которыми они любовались вместе, казались особенно яркими; вино, которое он варил, и они пили вместе, казалось особенно крепким. Её смех, каждый её жест и движение были так живы, что холодный дворец превратился в дом, и он искренне радовался и смеялся рядом с ней. Эти моменты совместной жизни были не ложью.
В Юйюане, в поглощающей всё тьме, он ждал смерти с закрытыми глазами. А-Хэн вернулась за ним, хотя никогда ничего не обещала ему. Однако, она была вместе с ним до конца. В тот раз, находясь во тьме, он всё же увидел свет. Но на этот раз, держа свет в руках, он ощущал лишь безграничную тьму.
— А-Хэн!
Он схватил проходящий мимо зелёный край её одежды и хотел объясниться, вернуть всё назад, но сам не знал, что сказать. Объяснить, что он не хотел смерти Чана И, или что не думал, что Чан И будет так упорен, даже когда узнал обо всём? Он мог уйти заранее, но не захотел спасаться коварством. Чан Пу также не пожелала оставаться в живых.
— Отпусти!
А-Хэн пыталась резко вырвать свою одежду. Шаохао молча держался, не желая отпускать.
А-Хэн достала кинжал, которого они вместе выковали в подарок Чану И и Чан Пу на свадьбу. Это был тот же кинжал, которым Чан Пу покончила с собой, на его лезвии были ещё видны следы крови. Шаохао вздрогнул. Вещь осталась, а люди ушли. Благословение, которое он вложил своими руками, превратилось в иронию судьбы.
А-Хэн держала в руке кинжал, у неё было только четыре пальца. Она быстро провела им по подолу своего платья, и весь разрезался. В мгновение ока она уже была далеко.
Шаохао держал в руках половину подола и без сил опустил свою руку.
С этого момента все связи разорваны!
Всё безвозвратно потеряно!
Цинъян, Юньцзэ, Чан И, Чан Пу — все они ушли навсегда, и А-Хэн тоже окончательно ушла.
В тени рощи стоял Чи Ю, опираясь на дерево. Он молча смотрел на Шаохао и А-Хэн.
Зная, что сегодня похороны Чана И, он не мог оставаться равнодушным к А-Хэн и решил взглянуть на неё. Он не ожидал услышать, что Чан Пу покончила с собой. Он не собирался подниматься на Чаоюнь, не из страха, а потому что его появление само по себе причиняло А-Хэн боль. Её уже и так достаточно мучили страдания. Он лишь хотел убедиться в том, что с ней всё было в порядке. Чи Ю хотел незаметно прийти и уйти.
Но она была не в порядке, и Чи Ю не мог спокойно уйти, поэтому он оставался спрятанным в роще. Он скрывался в тени и сопровождал её взглядом. Он видел, как во дворец Чаоюнь входили и выходили врачи. Хоть он и не слышал, что они говорили, но по состоянию А-Хэн мог догадаться, что болезнь Лэйцзу была серьёзной.
Из-за неухоженности на дорожках росли сорняки. На мокром камне нога А-Хэн поскользнулась, и она упала.
В попытке подняться А-Хэн почувствовала резкую боль в лодыжке и снова мягко опустилась на землю. Вдруг слёзы хлынули из её глаз. Она старалась не плакать вслух и сдерживалась изо всех сил. Она дрожала от холода, как будто вся была погружена в лед, боль пронизывала её до костей.
Шаохао подскочил и хотел подойти и помочь ей, но вдруг почувствовал чьё-то присутствие в роще.
— Кто там?
Чи Ю был мастером скрытности, и Шаохао, будучи рассеянным, не заметил его присутствия рядом. Однако, когда Чи Ю увидел, как А-Хэн упала, он на мгновение забыл скрыть своё дыхание.
Поняв, что Шаохао его заметил, он больше не стал скрываться и появился на краю рощи. Он всего лишь бросил взгляд на Шаохао и, не обращая на него внимания, быстро направился к А-Хэн, решительно подняв её с земли.
А-Хэн, подумав, что это был Шаохао, пыталась оттолкнуть его. Когда она увидела, что это был Чи Ю, А-Хэн вдруг изменила намерение и, вместо того чтобы оттолкнуть, крепко схватила его за руку и с затуманенными от слёз глазами посмотрела на него. Её выражение было полно безутешной боли, как будто она искала убежище, где можно было бы отдохнуть от нестерпимой скорби.
Чи Ю крепко обнял А-Хэн, не произнеся ни слова. Он лишь сильно прижал её к себе. Казалось, он хотел передать ей всё своё тепло, скрыть её в своих костях и крови, не позволять ей испытывать больше никаких страданий.
А-Хэн, уткнувшись в шею Чи Ю, крепко укусила его за плечо и молча зарыдала. Слёзы безудержно хлынули, но благодаря его тёплому объятию её сердце уже не казалось таким одиноким и холодным.
Шаохао смотрел на Чи Ю и А-Хэн, но в их глазах были только они одни. Он молча повернулся и, выпрямив спину и гордо подняв голову, шаг за шагом удалился на своей чёрной птице. Его взгляд стал рассеянным и пустым.
Этой ночью луна была блёклой а звёзды яркими, как лампочки. Он взирал на небесный свод и вдруг начал смеяться так громко, что чуть не упал. Светильники на реке Гаосин были в безопасности, но последний светильник, которого он хранил, окончательно погас!
0 Комментарии