Данное обещание — Глава 231. С падением лепестков персика приходит час разлуки. Часть 5

    Он хотел немедленно отправиться на гору Чаоюнь, но что он мог сказать? Что я победил твоего отца, убил тысячи твоих соплеменников? Мог ли он обнять и утешить ее этими руками, испачканными кровью?
    Сяояо приземлился на стену крепости и косо посмотрел на него, как бы спрашивая: 
    — Что ты здесь делаешь?
    Чи Ю улыбнулся и сказал: 
    — Я скучаю по А-Хэн.
    Его улыбка была совсем не такой холодной и бесчувственной, как обычно. В ней сквозила глубокая беспомощность.
    Сяояо закатил глаза и каркнул. После этого он взмахнул крыльями и поднялся в воздух.
    Чи Ю прыгнул ему на спину со словами: 
    — Тогда поехали!
    Как бы то ни было, он должен был увидеть ее хотя бы раз, чтобы успокоиться.

* * *

    Небо уже начало светлеть, но во дворце Чаоюне казалось, будто все еще спали. Было так тихо, что даже звук падающего листа был слышен отчетливо.
    Чи Ю искал А-Хэн от переднего до бокового зала. Он уже начал нервничать, когда неожиданно кто-то тихо появился перед ним, и он едва успел отскочить.
    — Чи Ю, — окликнула его Юньсан, — А-Хэн на вершине утеса. — Когда Чи Ю собрался уходить, Юньсан спросила: — Слышала, у вас сейчас большая нехватка провизии, уже на грани? — Из-за быстроты Сяояо, весточка об исходе битвы еще не дошла до Сюань Юаня.
    Чи Ю повернулся и ответил:
    — Битва закончена. Император Хуан серьезно ранен, Баньцюань возвращается к Шэньнуну.
    Небо было все еще тусклым, и не было видно ее выражения лица. Через мгновение она спросила:
    — Какие у тебя планы на будущее?
    — Как только вся территория Шэньнуна будет возвращена, Император Хуан сдастся. Мои обещания двум поколениям Императоров Янь будут выполнены. Тогда все мои долги будут погашены, и я отдам военную власть и уйду. Дальше — дело династии Шэньнун.
    — А ты сам?
    — Я уведу А-Хэн, и мы навсегда покинем эти земли.
    Юньсан указала на узкую тропинку, ведущую сквозь густые заросли:
    — Если пойдешь по этой дороге, то увидишь А-Хэн. Прошлой ночью ушла из жизни ее мать. Она сейчас очень грустит, не расстраивай ее. Лучше пока не говори о войне.
    — Спасибо.
    Чи Ю последовал по заросшей тропинке на вершину утеса, где А-Хэн сидела  на краю пропасти, обняв свои колени. Услышав шаги, она обернулась и увидела Чи Ю. А-Хэн ничего не сказала и лишь слегка подвинулась в сторону. Чи Ю сел рядом с ней.
    Вдали перед ними открывался вид на тихие облака, напоминающие яркие полосы, а солнце еще не показалось.
    Чи Ю смотрел на А-Хэн. Ее лицо казалось бледным и истощенным в холодном утреннем свете, словно можно было разглядеть даже зеленоватые вены под ее кожей. Он не смог сдержаться и обнял ее.
    А-Хэн опустила голову ему на плечо, её слезы катились ручьем.
    — Чи Ю, теперь я совсем одна, у меня нет ни матери, ни брата.
    — Как это одна? Ведь Цинъян еще жив, как ты можешь быть одна? — утешал ее Чи Ю.
    А-Хэн, не сдерживая горечи, всхлипнула:
    — Старший брат уже мертв. Во время первой битвы у Баньцюаня ты нечаянно убил его. Я уже планировала бросить все и уйти с тобой, стать только Силин Хэн и не быть Сюань Юань Си. Старший брат и Шаохао обещали помочь мне, и четвертый брат тоже поддерживал нас. Но после смерти старшего брата мать и четвертый брат остались без защиты. Я не могла отказаться от статуса Консорши Гаосина тогда. Чтобы защитить мать и четвертого брата, мне пришлось обратиться за помощью к Шаохао, чтобы Цинъян продолжал «жить». Четвертый брат не мог простить тебя и запретил мне быть с тобой...
    В рыданиях А-Хэн Чи Ю понял всю последовательность событий. Он понял, что его радость обернулась бедой из-за собственных ошибок. Все это время, пока он спал в северных морях, А-Хэн столкнулась с потерей близких и искала способы защитить мать и брата. Он почувствовал невыразимую боль, и вдруг его осенило: если А-Хэн не изменила ему, а все делала ради защиты матери и брата...
    — Так Сяо Яо... это... моя дочь? — сердце Чи Ю забилось чаще. Он никогда не чувствовал такого напряжения, даже в бою насмерть с Императором Хуаном.
    А-Хэн, плача, ударила его и воскликнула:
    — Так ты думал, чьей она будет? Ее зовут Сяо Яо, что означает персиковый цвет. Когда ты был ни мертв, ни жив, а враги окружили со всех сторон. Что мне было делать?
    Чи Ю одновременно радовался и горевал: у него есть дочь. Он действительно стал отцом! Но он не исполнил ни дня отцовских обязанностей и из-за собственных поступков поставил ее в опасность с момента рождения. Он нежно обнял А-Хэн и тихо сказал:
    — Прости, прости меня.
    А-Хэн из-за чувства ответственности, лежащего на ее плечах, всё время подавляла свою скорбь. Когда умер старший брат, она не осмеливалась плакать, боясь причинить ещё большую боль матери и четвертому брату; когда умер четвертый брат, не решалась плакать, дабы не усугубить боль матери и жены четвертого брата; когда умерла жена четвертого брата, она снова сдерживала слезы, чтобы не угнетать мать и Чжуань Сюя. Но теперь, когда не осталось причин для сдерживаний, она излила всю накопившуюся боль и зарыдала на плече Чи Ю.
    Чи Ю не стал ее утешать. Он лишь обнимал ее и легонько похлопывал по спине, словно успокаивал плачущего ребенка.
    А-Хэн сказала:
    — С детства я всегда любила бегать куда глаза глядят и делать всё, что хотела. Потому что знала, что несмотря ни на что, если я вернусь в Чаоюнь, мать и братья всегда будут там меня ждать. Но когда я поняла, что нет ничего лучше собственного дома, у меня уже ничего не осталось. Ушел старший брат. У меня остались четвертый брат и мать, ушел четвертый брат. У меня осталась только мать. Пока была мать, я всё еще имела дом. Теперь, когда мама тоже ушла, у меня нет дома...
    Чи Ю наклонился и поцеловал ее в висок:
    — Ты забыла о доме на горе Цзюли, которого ты сама обустраивала? У нас есть свой дом. Хоть ты и не приходила туда все эти годы, я каждый год что-то добавлял. Даже в огороде плети тыквы обвились вокруг подпорок. Я выкопал колодец, вода в нем зимой теплая, а летом холодная. Летом можно опустить фрукты в корзине на дно колодца, чтобы охладить их. Это прекрасно освежает. Я даже привез сорт роз из Цинцю, такой яркий, как закат. Ты можешь использовать их для изготовления румянцев...

Вернуться к оглавлению