Эти настроения накапливались годами, и Ляо могла теоретически разрушиться изнутри даже без военного вмешательства со стороны Сун. Поэтому Императрица решила отказаться от традиции, в том, чтобы каган занимал пост главы восьми племён. Однако, эту должность нельзя было оставить амбициозным вождям, и Императрица видела в нём лучшего кандидата, так как была уверена, что он сможет победить во всех испытаниях. В текущей ситуации племя Елюй должно удерживать военную власть.
– Молодой господин...
– Иди отдыхай! Я сам все обдумаю.
Елюй Ле махнул рукой, показав, что знает, что хотел сказать Доло Ци.
Помощник замолчал и вместе с нянькой, принёсшей одежду, вышел из шатра.
Елюй Ле подошёл к книжному шкафу, взял свиток и развернул его на столе. Это была карта расположения войск восьми племён и сведения о текущих вождях. Все, кроме старого вождя рода Сунь, были недавно назначены. Самому молодому из них, Дахэ Ушаню, было двадцать четыре года, а самому старшему, Кугэ Яньдэ, сорок. Наибольшую же опасность представляли Доло Чжива и Си Чанкунь... Елюй Ле взял кисть и начал писать заметки на пергаменте.
Когда Цило открыла глаза и увидела верх шатра, в памяти мгновенно всплыли недавние события. Она села, с ужасом оглядываясь вокруг. В шатре, помимо кровати, покрытой дорогими мехами, стояли два кресла с тигровыми шкурами и удобное кресло с вышитыми птицами. В центре стоял низкий стол с подушками вокруг. По бокам шатра располагались два больших шкафа: один был книжным, другой – для одежды. Обстановка была простой, но в ней чувствовалась неописуемая власть и величие. На полу лежал дорогой персидский ковер. Первое, что пришло ей в голову, – этот шатер принадлежит тому синеглазому разбойнику.
– Ах! – тихо вскрикнула Цзюнь Цило, увидев своё обнажённое тело. Она поспешно натянула на себя меховое одеяло, как вдруг дверь шатра распахнулась, и вошла огромная фигура.
Это был он! Тот самый синеглазый разбойник!
Она понимала, что должна сохранять спокойствие и достоинство, даже будучи совершенно обнажённой. Но... не могла! Особенно в таком уязвимом состоянии...
Она лишь крепче вжалась в угол кровати, прижимая к себе одеяло. Её глаза, полные попытки быть холодной и гордой, но при этом очень напуганные, следили за ним. Её губы были плотно сжаты. Они побелели от напряжения и из них едва сочилась кровь. Он же, казалось, наслаждался её страхом. Мужчина стоял у края кровати с насмешливой улыбкой, сложив руки на груди и слегка поглаживая щетину на подбородке. Его голубые глаза внимательно изучали её, как бы соревнуясь с её взглядом. Она приказала себе не отводить глаз. Даже будучи полностью обнажённой, Цило должна сохранять гордость.
Затем он положил руки на край кровати и наклонился к ней. Цзюнь Цило резко вздохнула – его лицо было почти рядом с её собственным! Его дыхание касалось её губ, словно лёгкий поцелуй или насмешка. Она поспешно отвернула лицо, но его рука быстрее повернула её голову обратно, и его губы накрыли её...
Её удары и пинки, как об железо, не причиняли ему вреда, а только ранили её саму. Нет! Она не позволит мужчине так обращаться с собой! Никто не может играть с ней! Она сильно укусила его за губу...
– Ах!
Он мгновенно отпрянул, но тут же схватил её за запястье, почти сломав его...
Даже если девушка и понимала, что сопротивление бесполезно, она всё равно крепко сжала губы, чтобы не закричать от боли. Цило знала, что сможет выдержать любую пытку, ей просто нужно стиснуть зубы. В конце концов, она могла бы просто умереть! Крики от боли – это для слабаков, а тот крик уже опозорил её семью.
Елюй Ле облизал губы, на которых осталась кровь. Он грубо прижал её запястья к кровати над головой. Мужчина хотел заставить её умолять о пощаде, но не смог набраться духу для этого. Его взгляд невольно скользнул по её снежно-белому телу. Борьба сбросила с неё одеяло, и теперь перед ним открывалась сцена, от которой кровь стучала в висках. Да, она была не слишком пышной и слишком хрупкой, чтобы выносить ребёнка, но она притягивала его.
0 Комментарии