— Фу, просто думать об этом заставляет меня покрыться мурашками, — сказал я. — Кто-то должен найти этот колодец и построить вокруг него стену.
— Но никто не может его найти. Так что убедись, что не сойдешь с тропинки.
— Не волнуйся, я не сойду.
Наоко вынула левую руку из кармана и сжала мою руку.
— Не волнуйся, — сказала она. — Всё будет хорошо. Ты можешь бегать здесь посреди ночи и никогда не упадешь в колодец. И пока я держусь за тебя, я тоже не упаду.
— Никогда?
— Никогда!
— Как ты можешь быть так уверена?
— Просто знаю, — сказала она, усиливая хватку на моей руке и продолжая идти в тишине. — Я знаю такие вещи. Я всегда права. Это не имеет никакого отношения к логике: я просто это чувствую. Например, когда я так близко к тебе, как сейчас, я совсем не боюсь. Ничего темного или злого не сможет меня соблазнить.
— Ну, вот и ответ, — сказал я. — Все, что тебе нужно делать, это всегда быть рядом со мной вот так.
— Ты это серьезно? — Конечно.
Наоко внезапно остановилась. Я тоже. Она положила руки мне на плечи и заглянула мне в глаза. Глубоко внутри ее глаз был узор. Эти красивые глаза долго, долго смотрели на меня. Затем она вытянулась во весь рост и коснулась своей щеки моей. Это был чудесный, теплый жест, от которого мое сердце на мгновение остановилось.
— Спасибо. — Пожалуйста, — ответил я.
— Я так счастлива, что ты это сказал. Очень счастлива, — сказала она с грустной улыбкой. — Но это невозможно.
— Невозможно? Почему?
— Это было бы неправильно. Это было бы ужасно. Это...
Наоко резко закрыла рот и снова пошла. Я мог сказать, что в ее голове крутились всевозможные мысли, поэтому, чтобы не мешать им, я молчал и шел рядом с ней.
— Это было бы неправильно — неправильно для тебя, неправильно для меня, — сказала она после долгой паузы.
— В чем же неправильно? — пробормотал я.
— Ты не понимаешь? Невозможно, чтобы один человек следил за другим вечно. Предположим, что мы поженились. Ты бы работал днем. Кто будет следить за мной, пока тебя нет? Или если ты уедешь в командировку, кто будет следить за мной тогда? Неужели я могу быть приклеенной к тебе каждую минуту нашей жизни? Какая тогда будет равенство? Какие
отношения это будут? Рано или поздно ты устанешь от меня. Ты будешь задаваться вопросом, что делаешь со своей жизнью, почему тратишь все свое время, присматривая за этой женщиной. Я бы не смогла это вынести. Это не решило бы ни одной из моих проблем.
— Но твои проблемы не будут длиться всю жизнь, — сказал я, дотрагиваясь до ее спины. — Они закончатся в конце концов. И когда это произойдет, мы остановимся и подумаем, как двигаться дальше. Может быть, тогда ты будешь помогать мне. Мы не управляем своей жизнью по какому-то счету. Если я тебе нужен, используй меня. Ты не понимаешь? Почему ты должна быть такой жесткой? Расслабься, опусти свою защиту. Ты вся напряжена, поэтому всегда ожидаешь худшего. Расслабь тело, и остальная часть тебя тоже станет легче.
— Как ты можешь так говорить? — спросила она безжизненным голосом. Голос Наоко заставил меня осознать, что я сказал что-то не то.
— Скажи мне, как ты мог такое сказать? — спросила она, уставившись в землю под ногами. — Ты не говоришь мне ничего нового. «Расслабь свое тело, и остальная часть тебя станет легче». В чем смысл говорить мне это? Если я сейчас расслаблюсь, я развалюсь. Я всегда так жила, и это единственный способ, который я знаю, чтобы продолжать жить. Если я расслаблюсь на секунду, я никогда не смогу найти обратный путь. Я развалюсь на куски, и эти куски будут развеяны. Почему ты не видишь этого? Как ты можешь говорить о том, чтобы присматривать за мной, если не видишь этого?
Я молчал.
0 Комментарии