Пятый день китайского Нового года традиционно называется праздником Победы над нищетой. Люди в этот день молятся богу богатства и изгоняют духов нищеты, а в каждом доме варят пельмени, надеясь на удачу.
У Чжэн Шуи дома все было так же.
На закате взбешенная Ван Мэйжу колотила фарш для пельменей на кухне. Окно помещения выходило на окно комнаты Чжэн Шуи, и она нарочно била сильнее, чтобы та слышала ее недовольство.
— Тук! Тук! Тук! — Ван Мэйжу, словно выплескивая злость, сжимала рукоять ножа и ударяла ей по разделочной доске. — Двадцать с лишним лет, а спит, как свинья. Новый год, приехала домой и спит. Я смотрю, она прямо в кровать врастет! Даже не подумает помочь. Такая ленивая! Непонятно, как она одна в Цзяне живет!
Чжэн Су, раскатывая тесто для пельменей, с улыбкой ответил:
— У каждого поколения свои благословения. Зачем ты так переживаешь?
— Легко тебе говорить. Это же не ты её рожал, — холодно хмыкнула Ван Мэйжу. — Посмотри на свою дочь. Ей бы лучше найти кого-то, кто за ней будет ухаживать, иначе она сама себя когда-нибудь до смерти заморит голодом!
После нескольких жалоб она бросила кухонный нож, раздраженно открыла дверь комнаты Чжэн Шуи и крикнула:
— Пора есть! Или тебя еще приглашать нужно?
Чжэн Шуи высунула из-под одеяла голову и издала тусклый звук:
— Ох...
После возвращения из аквариума она соврала родителям, что пообедала, а затем заперлась в своей комнате и погрузилась в тяжелый сон. Причина сна?
Последние слова Ши Яня по телефону, как нож, безапелляционно пронзили сквозь ее последнюю надежду.
Оставшиеся чувства медленно, незаметно распространялись по всему её телу. Чжэн Шуи не понимала, что с ней происходило. Она ясно чувствовала, что должна была быть расстроена. Стыд за разоблаченную ложь, вина за содеянное должны были присутствовать.
Но всего этого не было. Не было той яростной злости, которую она испытывала, когда узнала о предательстве Юэ Синчжоу. Она даже не могла заплакать.
Теперь она чувствовала, как воздух застревает в груди при каждом вдохе, словно у тяжело больного гриппом. Её дыхание становится тяжелым, грудь наполняется какой-то кислой штукой, а собрать мысли представлялось невозможным занятием. Что бы она ни делала, её внимание рассеивалось. Лучший способ избавиться от этих чувств — спать. Она забралась под одеяло, плотно укуталась и заснула, чтобы ничего не чувствовать. Но сон — это зловещий круг. Проснувшись, она почувствовала абсолютную усталость, а её мрачное настроение не улучшилось. Пришлось снова заставить себя уйти в глубокий сон.
Но сегодняшнего ужина ей не избежать. Чжэн Шуи съела несколько пельменей, после чего вернулась в комнату.
— Я иду играть в маджонг, — объявила Ван Мэйжу перед уходом. Она снова заглянула в комнату Чжэн Шуи и, увидев, что та снова спала, сказала: — Говорю тебе, ты спишь целый день. Хочешь стать богиней сна что ли?
— Я вчера всю ночь сериалы смотрела, — донеслось из-под одеяла. — Оставь меня, я хочу поспать.
— Я и не собираюсь за тобой ухаживать, — Ван Мэйжу поправила рукав и небрежно добавила: — Завтра я договорилась играть в маджонг с женой нашего директора. Вечером идем к ним на ужин. Ты не хочешь присоединиться? За все эти дни, что ты здесь, ты еще ни разу не виделась с Юем Ю.
— Не пойду, — коротко ответила Шуи.
Ван Мэйжу еще что-то пробурчала, прежде чем вышла. Она и не думала серьезно волноваться о состоянии своей дочери, так считала, что молодежь просто любит валяться целый день с телефоном в постели. Однако на шестое число Чжэн Шуи все еще спала целый день, и Ван Мэйжу начала подозревать, что что-то было не так. Утром седьмого дня Чжэн Шуи так и не появилась на завтраке. Ван Мэйжу вошла в ее комнату и спросила:
— Ты не собираешься упаковывать вещи? Поезд в три часа дня.
— Вещей немного, сейчас соберу, — Чжэн Шуи открыла глаза и начала надевать пальто, не вставая с кровати.
Её мать села на край кровати и спросила:
— И-И, что-то случилось в последнее время? — она опустилась на подушку и прогладила дочь по волосам, голос ее вдруг смягчился. — На работе что-то не ладится или есть другие проблемы?
После двух дней сна голова Чжэн Шуи стала очень тяжелой, а реакции замедлились. Только, когда она почувствовала знакомый запах матери, то постепенно пришла в себя. Однако эмоции, накопившиеся в сердце, словно превратились в тяжелые камни, давящие на грудь, и найти выход им было трудно. Чжэн Шуи тихо опиралась на мать. Она чувствовала кислоту в носу и першение в горле, но не находила слов.
0 Комментарии