— И она продолжила свою историю: «Когда он вошёл в меня, я не могла поверить, как сильно это болело. Это ведь был мой первый раз. Я была такой мокрой, что он скользнул внутрь, но всё равно, у меня помутнело в голове — так сильно это болело. Он вошёл настолько глубоко, насколько мог, — продолжила она, — но потом он поднял мои ноги и вошёл ещё глубже. Меня пронзил холод, будто я окунулась в ледяную воду. Мои руки и ноги онемели, и волна холода прошла через меня. Я не понимала, что происходит. Подумала, что могу умереть прямо там и тогда, и мне было всё равно. Но он понял, что мне больно, поэтому остановился и, оставаясь внутри меня, начал целовать меня повсюду — мои волосы, шею, грудь — долго, долгое время. Постепенно тепло вернулось в моё тело, и затем он очень медленно начал двигаться. О, Рейко, это было так прекрасно! Мне казалось, что мой мозг просто растает. Я хотела остаться так навсегда, оставаться в его объятиях всю свою жизнь. Настолько это было чудесно. Тогда я спросила её: «Если это было так чудесно, почему ты не осталась с Ватанабе и не продолжала это каждый день?» Но она ответила: «Нет, Рейко, я знала, что это никогда больше не повторится. Знала, что это было нечто, что случится один раз и уйдёт, и никогда не вернётся. Это было единственное в жизни. Я никогда не чувствовала ничего подобного раньше и не чувствовала ничего подобного с тех пор. Я никогда не хотела этого снова и никогда больше не была так возбуждена». Конечно, я объяснила ей, что такое часто происходит с молодыми женщинами и что, в большинстве случаев, это проходит с возрастом. И, в конце концов, это сработало один раз: не было причин беспокоиться, что это не повторится. У меня самой были всякие проблемы, когда я только вышла замуж. Но она сказала: «Нет, дело не в этом, Рейко. Я совсем не беспокоюсь об этом. Я просто не хочу, чтобы кто-то ещё входил в меня. Не хочу, чтобы меня снова так насиловали — никто».
Я допил своё пиво, и Рейко закончила свою вторую сигарету. Кот потянулся у неё на коленях, нашёл новую позу и снова заснул. Рейко казалась растерянной, пока не зажгла третью сигарету.
— После этого Наоко начала рыдать. Я села на край её кровати и гладила её волосы. «Не волнуйся», — сказала я, — «всё будет в порядке. Такой красивой молодой девушке, как ты, нужен мужчина, который будет держать её и делать счастливой». Наоко была вся в поту и слезах. Я взяла полотенце и вытерла её лицо и тело. Даже её трусики были мокрыми, поэтому я помогла ей снять их. Подожди минутку, не думай ни о чем странном, ничего смешного не происходило. Мы всегда купались вместе. Она была, как моя младшая сестра.
— Я знаю, я знаю, — сказал я.
— Ну, в любом случае, Наоко сказала, что хочет, чтобы я обняла её. Я сказала, что слишком жарко для объятий, но она сказала, что это последний раз, когда мы видимся, поэтому я обняла её. Только на немного. С полотенцем между нами, чтобы наши потные тела не прилипали друг к другу. И когда она успокоилась, я снова её вытерла, надела на неё ночную рубашку и уложила в постель. Она сразу же крепко заснула. Или, может быть, она просто притворилась. Как бы то ни было, она выглядела такой милой и красивой той ночью, у неё было лицо девочки лет тринадцати или четырнадцати, которой никогда не причиняли никакого вреда с самого её рождения. Я увидела это выражение на её лице и поняла, что могу спокойно заснуть.
Когда я проснулась в шесть утра, её уже не было. Её ночная рубашка лежала там, где она её оставила, но её одежда и кроссовки и фонарик, который я всегда держу у своей подушки, исчезли. Я сразу поняла, что что-то не так. Я имею в виду, тот факт, что она взяла фонарик, означал, что она ушла в темноте. Я проверила её стол на всякий случай, и там была записка: «Пожалуйста, отдайте всю мою одежду Рейко». Я сразу разбудила всех, и мы пошли разными путями искать её. Мы обыскали каждый уголок, от внутренних помещений до окружающих лесов. Потребовалось пять часов, чтобы найти её. Она даже принесла с собой верёвку.
Рейко вздохнула и погладила кота.
— Хочешь чаю? — спросил я.
— Да, спасибо, — сказала Рейко.
Я вскипятил воду и вернулся с чайником на веранду. Приближался закат. Свет становился слабым, и длинные тени деревьев растянулись до наших ног. Я отпил чаю и посмотрел на странный беспорядочный сад с его смешением жёлтых лютиков, розовых азалий и высоких зелёных нандин.
— Потом приехала скорая и увезла Наоко, а полиция начала допрашивать меня. Не то чтобы было много сомнений. Там была записка, и это явно было самоубийство, и они приняли, как должное, что самоубийство — это просто одна из тех вещей, которые делают психически больные. Так что это было довольно формально. Как только они уехали, я отправила тебе телеграмму.
— Какими грустными были эти похороны, — сказал я. — Её семья явно была расстроена тем, что я знал, что Наоко умерла. Я уверен, они не хотели, чтобы люди знали, что это было самоубийство. Наверное, мне вообще не следовало быть там. Это сделало меня ещё более несчастным. Как только я вернулся, то снова пустился в путь.
){kind=link}
0 Комментарии