— Давай сначала пообедаем, на всякий случай.
— Хорошо. Я знаю одно место, куда хочу тебя отвезти. Это немного далеко. У тебя есть время?
— Да, я свободен до лекции в два часа.
Мидори отвезла меня на автобусе в Йоцуя и показала шикарное место с обедами в коробках, спрятанное прямо за станцией. Как только мы сели, нам подали суп и обед дня в квадратных, лакированных красных коробках. Это место стоило того, чтобы приехать сюда на автобусе поесть.
— Великолепная еда, — сказал я.
— И недорого. Я хожу сюда со школы. Моя старая школа прямо по улице. Они были настолько строги, что нам приходилось выбираться сюда тайком. Если бы поймали за обедом вне школы, нас бы отстранили.
Без солнцезащитных очков глаза Мидори казались несколько соннее, чем в прошлый раз. Когда она не играла с узким серебряным браслетом на левом запястье, она терла уголки глаз кончиком мизинца.
— Устала? — спросил я.
— Немного. Мне не хватает сна. Но всё в порядке, не волнуйся, — сказала она. — Прости за тот день. Произошло что-то важное, и я просто не смогла выбраться. Всё случилось внезапно утром. Я думала позвонить тебе в ресторан, но не могла вспомнить его название и не знала твоего домашнего номера. Ты долго ждал?
— Не страшно. У меня много свободного времени.
— Много?
— Гораздо больше, чем мне нужно. Хотел бы я дать тебе немного, чтобы ты выспалась.
Мидори оперлась щекой на руку и улыбнулась мне.
— Какой ты хороший.
— Не хороший. Просто у меня время лишнее, — сказал я. — Кстати, я звонил в твой дом в тот день, и кто-то сказал мне, что ты в больнице. Что-то случилось?
— Ты звонил в мой дом? — спросила она, слегка нахмурившись. — Как ты узнал мой номер?
— Нашёл его в студенческом отделе. Это может сделать любой.
Она кивнула один-два раза и снова начала играть с браслетом.
— Я бы никогда не подумала об этом. Полагаю, я могла бы найти твой номер. В любом случае, насчёт больницы, я расскажу тебе в следующий раз. Сейчас не хочется. Извини.
— Всё в порядке. Я не хотел лезть в твою личную жизнь.
— Нет, ты не лезешь. Просто я немного устала. Как обезьяна под дождём.
— Тебе не стоит ли пойти домой и поспать?
— Не сейчас. Давай уйдём отсюда.
Она отвела меня к своей старой школе, недалеко от Йоцуя. Проходя мимо станции, я подумал о Наоко и наших бесконечных прогулках. Всё началось оттуда. Я понял, что если бы не столкнулся с Наоко в поезде в то воскресенье в мае, моя жизнь была бы совсем другой. Но потом я передумал: нет, даже если бы мы не встретились в тот день, моя жизнь могла бы не измениться. Мы были обречены встретиться. Если не тогда, то в другое время. У меня не было никаких оснований так думать, это было просто чувство.
Мы с Мидори Кобаяси сидели на скамейке в парке, смотря на её старую школу. Плющ обвивал стены, голуби жались под фронтонами, отдыхая. Это было красивое старое здание с характером. На детской площадке стоял огромный дуб, а рядом с ним прямо вверх поднимался столб белого дыма. Угасающий свет лета придавал дыму мягкий и облачный вид.
— Ты знаешь, что это за дым? — внезапно спросила Мидори.
— Понятия не имею, — ответил я.
— Это горят санитарные полотенца.
— Правда? — не нашёлся я, что сказать.
— Санитарные полотенца, тампоны, такие вещи, — сказала она с улыбкой. — Это женская школа. Старый сторож собирает их из всех урн и сжигает в инсенераторе. Это дым от них.
— Ого.
— Да, вот что я говорила себе, когда сидела в классе и видела дым за окном. «Ого». Подумай об этом: в школе было почти тысяча девочек. Скажем, 900 из них начали менструацию, и, может быть, пятая часть из них менструирует в любой момент времени: 180 девочек. Это 180 девочек с полотенцами в урнах каждый день.
— Спорить не буду — хотя насчет математики не уверен.
— В любом случае, это много. 180 девочек. Как ты думаешь, что чувствует человек, собирая и сжигая такое количество материала?
— Не могу представить, — ответил я. Как бы я мог представить, через что проходил этот старик? Мы с Мидори продолжали наблюдать за дымом.
— Я действительно не хотела идти в эту школу, — сказала Мидори, слегка покачав головой. — Я хотела пойти в абсолютно обычную государственную школу, где учатся обычные люди, где я могла бы расслабиться и веселиться, как обычный подросток. Но мои родители думали, что будет лучше, если я пойду в эту престижную школу. Именно они меня сюда определили. Знаешь, это то, что случается, когда хорошо учишься в начальной школе. Учитель говорит твоим родителям: «С такими оценками ей нужно идти туда». Вот я и оказалась здесь. Я ходила сюда шесть лет и никогда не любила эту школу. Все, о чем я думала, — это как бы выбраться отсюда. И знаешь, у меня есть грамоты за то, что я никогда не опаздывала и не пропускала занятия. Вот настолько я ненавидела это место. Понимаешь?
— Нет, не понимаю.
— Потому что я настолько ненавидела это место. Я не собиралась позволить ему меня победить. Если бы я поддалась хоть раз, я бы пропала. Я боялась, что буду падать всё ниже и ниже. Я ползла бы в школу с температурой 39,5. Учитель спросил бы меня, болею ли я, а я бы сказала «нет». Когда я уходила, они дали мне грамоты за идеальную посещаемость и пунктуальность, плюс французский словарь. Вот почему я сейчас изучаю немецкий. Я не хотела быть должной этой школе. Я не шучу. Почему ты так ненавидел это место? Тебе нравилась твоя школа?
— Ну, не сказать, чтобы нравилась, но я и не особо её ненавидел. Я ходил в обычную государственную школу, но особо не задумывался об этом.
0 Комментарии