— Какими секретами?
— Например, добавляешь какую-нибудь маленькую деталь, о которой никто другой не писал, и люди в картографической компании думают, что ты литературный гений, и присылают тебе больше работы. Это не обязательно должно быть что-то особенное, просто какая-то мелочь. Например, когда строили дамбу в этой долине, вода затопила деревню, но все равно каждую весну птицы прилетают с юга, и можно увидеть, как они летают над озером. Добавь такую маленькую историю, и люди будут в восторге, это так графично и сентиментально. Обычный подработчик не утруждает себя такими вещами, но я могу зарабатывать приличные деньги на том, что пишу.
— Да, но ведь такие «эпизоды» нужно найти.
— Правда, — сказала Мидори, наклонив голову. — Но если их искать, обычно находишь. А если нет, всегда можно придумать что-то безобидное.
— Ага!
— Мир, — сказала Мидори.
Она сказала, что хочет услышать о моем общежитии, поэтому я рассказал ей обычные истории о подъеме флага и радио зарядке Штурмовика. Штурмовик особенно рассмешил Мидори, как это обычно случалось со всеми. Она сказала, что хотела бы взглянуть на общежитие. Я ответил, что там ничего интересного нет: «Просто несколько сотен парней в грязных комнатах, пьющих и занимающихся онанизмом».
— Это включает и тебя?
— Это включает всех мужчин на земле, — объяснил я. — У девочек есть месячные, а у мальчиков онанизм. У всех.
— Даже у тех, у кого есть девушки? Я имею в виду, сексуальные партнеры.
— Это никак не связано. Студент из Кео, живущий рядом со мной, занимается онанизмом перед каждым свиданием. Говорит, что это его расслабляет.
— Я не слишком много знаю об этом. Я так долго училась в женской школе.
— Думаю, в глянцевых женских журналах об этом не пишут.
— Совсем нет! — сказала она, смеясь. — В любом случае, Ватанабэ, у тебя будет время в это воскресенье? Ты свободен?
— Я свободен каждое воскресенье. До шести, по крайней мере. В это время я иду на работу.
— Почему бы тебе не зайти ко мне? В книжный магазин Кобаяси. Сам магазин будет закрыт, но я должна буду там торчать весь день одна. Я жду важного звонка. Как насчет обеда? Я приготовлю для тебя.
— Я бы хотел, — сказал я.
Мидори вырвала страницу из блокнота и нарисовала подробную карту, как добраться до ее дома. Красной ручкой она поставила большой крест там, где находился дом.
— Ты не ошибешься. Там большой знак: «Книжный магазин Кобаяси». Приходи в полдень. Я приготовлю обед.
Я поблагодарил ее и положил карту в карман. — Мне пора возвращаться на кампус, — сказал я. — Моя лекция по немецкому начинается в два. Мидори сказала, что ей нужно кое-куда сходить, и уехала на поезде из Ёцуя.
В воскресенье утром я встал в девять, побрился, постирал белье и развесил его на крыше. День был прекрасный. В воздухе ощущался первый запах осени. Красные стрекозы порхали вокруг квадрата, за ними гонялись местные дети с сетками. Без ветра, флаг восходящего солнца висел безжизненно на своем шесте. Я надел свежевыглаженную рубашку и пошел от общежития до трамвайной остановки. Студенческий район в воскресное утро: улицы были пусты, практически безлюдны, большинство магазинов закрыто. Небольшие звуки, которые были, эхом разносились с особой четкостью. Девушка в сабо цокала по асфальту, а рядом с трамвайным укрытием четверо-пятеро детей бросали камни в ряд пустых банок. Цветочный магазин был открыт, поэтому я зашел и купил нарциссы. Нарциссы осенью: это было странно. Но я всегда любил этот цветок.
Три старухи были единственными пассажирами утреннего воскресного трамвая. Все они смотрели на меня и мои цветы. Одна из них улыбнулась мне. Я улыбнулся в ответ. Я сел на последнее сиденье и наблюдал за тем, как мимо окна проходят старинные дома. Трамвай почти касался свесов крыш. На балконе одного дома было десять горшков с помидорами, рядом с которыми на солнце растянулся большой черный кот. В саду другого дома девочка надувала мыльные пузыри. Я слышал, как откуда-то доносится песня Аюми Исиды, и даже улавливал запах готовящегося карри. Трамвай извивался по этому частному миру закоулков. На остановках заходили еще несколько пассажиров, но три старухи продолжали оживленно о чем-то беседовать, тесно прижавшись друг к другу.
Я вышел недалеко от станции Оцука и последовал по карте Мидори вниз по широкой улице, на которой не было ничего особо интересного. Магазины вдоль дороги явно не процветали, так как располагались в старых зданиях с мрачными интерьерами и выцветшими вывесками. Судя по возрасту и стилю зданий, этот район избежал разрушений во время войны, сохранив целые кварталы. Некоторые места были полностью перестроены, но почти все здания были расширены или отремонтированы, и именно эти добавления выглядели более потрепанными, чем сами старые здания.
Вся атмосфера этого места наводила на мысль, что большинство оригинальных жителей уехали в пригороды, устав от машин, грязного воздуха, шума и высоких арендных ставок, оставив за собой дешевые квартиры, служебное жилье, магазины, которые трудно продать, и несколько упорных людей, цепляющихся за старые семейные дома. Все выглядело размытым и грязным, как будто окутанным дымкой выхлопных газов.
Десять минут ходьбы по этой улице привели меня к угловой заправочной станции, где я повернул направо на небольшой квартал с магазинами, в центре которого висела вывеска книжного магазина Кобаяси. Правда, магазин был не такой маленький, как описывала Мидори. Это был типичный районный книжный магазин, такой, в который я раньше бегал за новыми выпусками комиксов. Меня охватило ностальгическое настроение, когда я стоял перед этим местом.
){kind=link}
0 Комментарии