Как только я проснулся в семь утра в понедельник, то умылся, побрился и пошел прямо в комнату коменданта общежития, не позавтракав, сказал, что уезжаю на два дня в поход по холмам. Он привык к тому, что я делаю короткие поездки, когда у меня есть свободное время, и отреагировал без удивления. Я сел на переполненный поезд идущий в Токио и купил билет на скоростной поезд до Киото, буквально запрыгнув на первый экспресс «Хикари», который отходил от станции. Завтрак я заменил кофе и сэндвичем, а потом дремал час.
Я прибыл в Киото за несколько минут до одиннадцати. Следуя инструкциям Наоко, я сел на городской автобус до небольшого терминала, обслуживающего северные пригороды. Следующий автобус до моей цели отправлялся только в 11:35, как мне сказали, и поездка займет чуть больше часа. Купил билет и пошел в книжный магазин напротив, чтобы купить карту. Вернувшись в зал ожидания, я изучил карту, чтобы понять, где именно находится хостел "Ами". Оказалось, что он находится гораздо дальше в горах, чем я себе представлял. Автобус должен был пересечь несколько холмов на пути на север, затем развернуться, когда дорога в каньоне закончится, и вернуться в город. Моя остановка была перед самым концом маршрута. Рядом с автобусной остановкой, по словам Наоко, была тропинка, и если следовать по ней 20 минут, можно было бы добраться до хостела «Ами». Неудивительно, что это такое тихое место, если оно так глубоко в горах!
Автобус выехал с примерно двадцатью пассажирами на борту, следуя вдоль реки Камо через северный конец Киото. Плотно застроенные городские улицы сменились редкими домами, затем полями и пустырями. Черепичные крыши и теплицы из винила ловили раннее осеннее солнце и отражали его ослепительным блеском. Когда автобус вошел в каньон, водитель начал поворачивать руль то в одну, то в другую сторону, следуя извилинам дороги, и меня начало укачивать. Я все еще ощущал вкус утреннего кофе. К тому времени, когда количество поворотов уменьшилось до такой степени, что я почувствовал некоторое облегчение, автобус погрузился в мрачный кедровый лес. Деревья, возможно, были первичной порослью, настолько они возвышались над дорогой, заслоняя солнце и окутывая все мрачными тенями. Ветер, врывающийся в открытые окна автобуса, внезапно стал холодным, его влажность резала кожу. Дорожка вдоль реки продолжалась так долго через деревья, что начало казаться, будто весь мир был навсегда погребен в кедровом лесу - в тот момент лес закончился, и мы оказались на открытой долине, окруженной горными вершинами. Широкие, зеленые сельскохозяйственные угодья раскинулись во всех направлениях, и река у дороги выглядела яркой и чистой. Вдалеке поднималась одинокая струйка белого дыма. На некоторых домах на солнце сушилось белье, а собаки выли. У каждого фермерского дома перед фасадом было сложено дрова до карниза, обычно с кошкой, отдыхавшей где-то на куче. Дорога была выстроена такими домами некоторое время, но я не увидел ни одного человека.
Пейзаж повторялся неоднократно. Автобус входил в кедровый лес, выходил в деревню, затем снова входил в лес. Он останавливался в деревне, чтобы высадить людей, но никто никогда не заходил. Через сорок минут после выезда из города автобус достиг горного перевала с широким обзором. Водитель остановил автобус и объявил, что мы будем ждать там пять-шесть минут: пассажиры могут выйти, если хотят. Теперь осталось всего четыре пассажира, включая меня. Мы все вышли, чтобы размяться, покурить и посмотреть на панораму Киото далеко внизу. Водитель отошел в сторону, чтобы справить нужду. Загорелый мужчина лет пятидесяти, который сел в автобус с большой картонной коробкой, обвязанной веревкой, спросил меня, собираюсь ли я в поход в горы. Я ответил «да», чтобы не усложнять.
Вскоре другой автобус поднялся с другой стороны перевала и остановился рядом с нашим. Водитель вышел, коротко поговорил с нашим водителем, и оба мужчины вернулись в свои автобусы. Мы четверо вернулись на свои места, и автобусы разъехались в противоположные стороны. Мне сразу стало ясно, почему наш автобус должен был ждать другой: через некоторое время дорога сузилась. Два больших автобуса никогда бы не разъехались на этой дороге, и, на самом деле, проезд обычных машин в противоположном направлении требовал немалого маневрирования, при этом одно или другое транспортное средство должно было сдавать назад и втискиваться в изгиб дороги.
Деревни вдоль дороги теперь были гораздо меньше, а обрабатываемые участки еще уже. Гора становилась круче, ее стены приближались к окнам автобуса. Казалось, что в этих местах все равно много собак, и приезд автобуса вызывал соревнование по завыванию.
На остановке, где я вышел, не было ничего — ни домов, ни полей, только знак автобусной остановки, маленький ручей и открывающаяся тропинка. Я перекинул рюкзак через плечо и начал подниматься по тропинке. Ручей тек вдоль левой стороны тропинки, а справа рос лес из лиственных деревьев. Я поднимался по пологому склону около пятнадцати минут, когда увидел дорогу, ведущую в лес справа, вход в которую был едва достаточен для машины. Табличка у дороги гласила: «Хостел Ами. Частная собственность. Проход запрещен».
Четко вырезанные следы шин вели по дороге через лес. Время от времени раздавалось хлопанье крыльев, эхом разносящееся по лесу. Звук передавался с необычной четкостью, словно усиливаясь над другими звуками леса. Однажды, далеко, я услышал то, что могло быть ружейным выстрелом, но звук был слабым и приглушенным, словно прошел через несколько фильтров.
0 Комментарии