— Не будь глупцом, я шучу, — сказала она, покачав головой с видом отвращения. — Я совершенно здорова — по крайней мере, сейчас. Я остаюсь здесь, потому что мне нравится помогать другим выздоравливать, преподавать музыку, выращивать овощи. Мне здесь нравится. Мы все, более или менее, друзья. По сравнению с этим, что у меня есть в внешнем мире? Мне 38, скоро будет 40. Я не, как Наоко. Никто не ждёт, чтобы я вышла отсюда, нет семьи, которая меня примет. У меня почти нет работы и почти нет друзей. А после семи лет я не знаю, что происходит там, за стенами. О, иногда я читаю газеты в библиотеке, но ни разу не выходила за пределы этого места. Я бы не знала, что делать, если бы вышла.
— Но, может быть, для тебя откроется новый мир, — сказал я. — Стоит попробовать, как думаешь?
— Возможно, ты прав, — сказала она, переворачивая зажигалку в руках. — Но у меня есть свои проблемы. Я могу рассказать тебе обо всём, если захочешь.
Я кивнул в ответ.
— А как Наоко, она стала лучше?
— Думаем, да. Вначале она была довольно растеряна, и у нас были сомнения, но сейчас она успокоилась и улучшилась до такой степени, что может выражать свои мысли словами. Она определённо движется в правильном направлении. Но ей следовало начать лечение гораздо раньше. Симптомы появились сразу после того, как её парень, Кидзуки, покончил с собой. Её семья должна была это заметить, и сама Наоко должна была понять, что что-то не так. Конечно, дома тоже было не всё в порядке...
— Не всё в порядке? — переспросил я.
— Ты не знал? — Рейко казалась более удивленной, чем я. Я покачал головой.
— Лучше, если Наоко сама расскажет тебе об этом. Она готова к честному разговору с тобой. — Рейко снова помешала свой кофе и сделала глоток. — Есть ещё одна вещь, которую тебе нужно знать, — сказала она. — По правилам здесь вы с Наоко не сможете быть наедине. Посетители не могут быть одни с пациентами. Всегда должен присутствовать наблюдатель — в данном случае это буду я. Прости, но тебе придётся смириться с этим. Ладно?
— Ладно, — сказал я с улыбкой.
— Но всё же, — продолжила она, — вы можете говорить обо всём, что захотите. Забудьте, что я здесь. Я знаю практически всё о тебе и Наоко.
— Всё?
— Практически всё. У нас здесь групповые занятия, знаешь ли. Так что мы много узнаем друг о друге. Плюс Наоко и я говорим обо всём. У нас здесь не так много секретов.
Я посмотрел на Рейко, пока пил свой кофе.
— Честно говоря, — сказал я, — я в замешательстве. До сих пор не знаю, правильно ли поступил с Наоко в Токио или нет. Я думал об этом всё это время, но так и не пришёл к выводу.
— И я тоже не знаю, — сказала Рейко. — И Наоко тоже. Это то, что вам двоим предстоит решить. Понимаешь? Что бы ни произошло, вы двое сможете направить это в правильное русло — если сможете достичь взаимопонимания. Возможно, когда у вас это получится, вы сможете вернуться и подумать, было ли это правильным или нет. Как тебе это?
Я кивнул.
— Думаю, мы трое можем помочь друг другу — ты, Наоко и я — если действительно захотим и будем честны. Это может быть невероятно эффективно, когда трое людей работают вместе. Как долго ты сможешь здесь оставаться?
— Ну, я хотел бы вернуться в Токио к раннему вечеру послезавтра. Мне нужно работать, и у меня экзамен по немецкому в четверг.
— Хорошо, — сказала она. — Значит, ты можешь остаться с нами. Так тебе не придётся ни о чём беспокоиться и вы сможете говорить, не думая о времени.
— С «нами»? — спросил я.
— Конечно, с Наоко и со мной, — сказала Рейко. — У нас есть отдельная спальня, а в гостиной стоит раскладной диван, так что ты сможешь прекрасно спать. Не волнуйся.
— А это позволено? Мужчине можно оставаться в женской комнате?
— Я полагаю, ты не собираешься нас насиловать посреди ночи?
— Не будь глупой.
— Значит, проблемы нет. Останешься у нас, и мы сможем провести долгие, приятные разговоры. Это будет лучше всего. Тогда мы действительно сможем понять друг друга. И я смогу сыграть для тебя на гитаре. Я довольно хороша, знаешь ли.
— Ты уверена, что я не буду мешать?
Рейко вставила третью сигарету Seven Star между губами и зажгла её, скривив уголок рта.
— Наоко и я уже обсудили это. Мы вместе приглашаем тебя остаться с нами. Разве ты не думаешь, что тебе стоит просто вежливо согласиться?
— Конечно, я буду рад.
Рейко углубила морщинки в уголках глаз и некоторое время смотрела на меня.
— У тебя забавный способ говорить, — сказала она. — Не говори, что ты пытаешься подражать тому парню из «Над пропастью во ржи»?
— Ни за что! — сказал я с улыбкой.
Рейко тоже улыбнулась, держа сигарету во рту.
— Ты хороший человек, это видно по тебе. Я могу определить это после семи лет наблюдения за людьми здесь: есть те, кто может открыть своё сердце, и те, кто не может. Ты один из тех, кто может. Или, точнее, ты можешь, если захочешь.
— Что происходит, когда люди открывают свои сердца?
Рейко сцепила руки на столе, сигарета свисала с её губ. Она явно наслаждалась этим разговором.
— Они становятся лучше, — сказала она.
Пепел упал на стол, но она, казалось, этого не заметила.
Мы с Рейко вышли из главного здания, пересекли холм и прошли мимо бассейна, теннисных кортов и баскетбольной площадки. На теннисном корте играли двое мужчин — один худой и средних лет, другой молодой и толстый. Оба умело пользовались ракетками, но мне казалось, что их игра не была настоящим теннисом. Они как будто исследовали отскок теннисных мячей, ударяя их с необычайной концентрацией. Оба были насквозь пропотевшими. Молодой человек, находящийся ближе к нам, заметил Рейко и подошёл. Они обменялись несколькими словами, улыбаясь. Рядом с кортом мужчина без выражения на лице подстригал траву большим газонокосилкой.
Продолжая путь, мы вышли к лесной полянке, где стояли аккуратные маленькие коттеджи, расположенные на некотором расстоянии друг от друга. У входа почти в каждый дом был припаркован такой же жёлтый велосипед, на каком ехал вахтёр.
0 Комментарии