Рейко собрала окурки, которых раздавила под ногами, и выбросила их в жестяную банку.
— Это ужасная история. Мы так усердно трудились, так усердно строили наш мир кирпичик за кирпичиком. А когда он развалился, это случилось вот так. Всё исчезло, прежде чем ты успеешь это осознать.
Она встала и сунула руки в карманы.
— Пойдём обратно. Уже поздно.
Небо стало темнее, облака гуще, и луна была невидима. Теперь я понял, как и Рейко, я почувствовал запах дождя. И вместе с ним — свежий запах винограда в пакете, который я держал.
— Вот почему я не могу покинуть это место, — сказала она. — Боюсь снова оказаться в реальном мире. Боюсь встретить новых людей и ощутить новые чувства.
— Я понимаю, — сказал я. — Но думаю, ты сможешь. Думаю, ты можешь выйти наружу и справиться.
Рейко улыбнулась, но ничего не сказала.
Наоко сидела на диване с книгой. Она скрестила ноги и прижала руку к виску, читая. Её пальцы казались почти касающимися и пробующими каждое слово, что входило в её голову. Разрозненные капли дождя начали постукивать по крыше. Свет лампы окутывал её, паря вокруг, как мелкая пыль. После долгого разговора с Рейко молодость Наоко поразила меня по-новому.
— Извини, что мы так задержались, — сказала Рейко, похлопывая Наоко по голове.
— Хорошо провели время? — спросила Наоко, подняв взгляд.
— Конечно, — ответила Рейко.
— Чем вы занимались? — спросила Наоко. — Только вы вдвоём.
— Не имею права говорить, мисс, — ответил я.
Наоко хихикнула и отложила книгу. Потом мы втроём ели виноград под звуки дождя.
— Когда идёт такой дождь, — сказала Наоко, — кажется, что мы единственные люди на свете. Я бы хотела, чтобы дождь не прекращался, чтобы мы всегда могли быть вместе.
— О, конечно, — сказала Рейко, — а пока вы вдвоём будете этим заниматься, я должна буду махать вам веером или играть фоном на гитаре, как какая-то глупая гейша? Нет, спасибо!
— О, я иногда позволю тебе его, — сказала Наоко, смеясь.
— Ладно, тогда я в деле, — сказала Рейко. — Давай, дождь, лей как из ведра!
Дождь действительно усилился и не прекращался. Время от времени гром сотрясал воздух. Когда мы доели виноград, Рейко вернулась к своим сигаретам, достала гитару из-под кровати и начала играть — сначала «Desafinado» и «The Girl from Ipanema», потом несколько песен Бахарака и несколько песен Леннона и Маккартни. Рейко и я снова пили вино, а когда оно закончилось, мы поделили оставшийся в моей фляге бренди. Тёплая, интимная атмосфера захватила нас, и я начал желать вместе с Наоко, чтобы дождь продолжал идти.
— Ты приедешь ко мне снова? — спросила она, глядя на меня.
— Конечно, приеду, — ответил я.
— И будешь писать?
— Каждую неделю.
— И добавишь пару строк для меня? — спросила Рейко.
— Обязательно, — сказал я. — С радостью.
В одиннадцать часов Рейко разложила диван и устроила мне постель, как и прошлой ночью. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и выключили свет. Не в силах заснуть, я взял «Волшебную гору» и фонарик из своего рюкзака и читал некоторое время. Непосредственно перед полуночью дверь спальни приоткрылась, и Наоко пришла и легла рядом со мной. В отличие от предыдущей ночи, Наоко была собой. Её глаза были сосредоточены, а движения полными жизни. Поднеся рот к моему уху, она прошептала:
— Не знаю, я не могу уснуть.
— Я тоже не могу, — сказал я. Отложив книгу и погасив фонарик, я обнял её и поцеловал. Темнота и звук дождя окружали нас.
— А как насчёт Рейко?
— Не беспокойся, она крепко спит. А когда она спит, то спит крепко.
Затем Наоко спросила:
— Ты действительно приедешь ко мне снова?
— Конечно, приеду.
— Даже если я не смогу ничего для тебя сделать?
Я кивнул в темноте. Я чувствовал её полную грудь, прижатую ко мне и обвёл контуры её тела через халат ладонью. От плеча до спины, до бёдер. Я водил рукой снова и снова, запоминая линию и мягкость её тела. После того, как мы некоторое время находились в этом нежном объятии, Наоко прикоснулась губами к моему лбу и выскользнула из постели. Я видел, как её голубой халат мелькнул в темноте, как рыба.
— Прощай, — произнесла она тонким голосом.
Слушая дождь, я погрузился в лёгкий сон.
На следующее утро дождь всё ещё шёл — мелкий, почти незаметный осенний дождь, в отличие от ливня предыдущей ночи. Вы знаете, что идёт дождь, только по рябям на лужах и звуку капель с карнизов. Я проснулся и увидел молочно-белый туман, окружавший окно, но с восходом солнца ветер унёс туман, и окружающие леса и холмы начали проявляться. Как и накануне, мы втроём позавтракали, а потом пошли ухаживать за вольером. Наоко и Рейко надели жёлтые пластиковые дождевики с капюшонами. Я надел свитер и водонепроницаемую ветровку. Снаружи воздух был сырой и прохладный. Птицы тоже избегали дождя, жались к задней стенке клетки.
— Когда идёт дождь, здесь становится холодно, не так ли? — сказал я Рейко.
— Теперь с каждым дождём будет становиться немного холоднее, пока не выпадет снег, — ответила она. — Облака с Японского моря обрушивают тонны снега, проходя через эти места.
— А что вы делаете с птицами зимой?
— Конечно, заносим их внутрь. Что мы, по-твоему, должны делать — выкапывать их из снега весной, все замёрзшие? Мы их размораживаем, возвращаем к жизни и кричим: «Ладно, все, давайте кушать!»
Я ткнул проволочную сетку, и попугай захлопал крыльями и закричал:
— Придурок! Спасибо! Сумасшедший!
— Вот эту я бы хотела заморозить, — сказала Наоко с меланхоличным видом. — Я действительно сойду с ума, если буду слышать это каждое утро.
После уборки вольера мы вернулись в квартиру. Пока я собирал вещи, женщины надели свою фермерскую одежду. Мы вышли из здания вместе и расстались чуть дальше теннисного корта. Они свернули направо, а я продолжил идти прямо. После прощания друг с другом я пообещал снова приехать. Наоко слегка улыбнулась и исчезла за углом.
0 Комментарии