В середине недели я умудрился порезать ладонь осколком стекла. Я не заметил, что одна из стеклянных перегородок на полке для пластинок была треснута. Я не мог поверить, сколько крови хлынуло из раны, окрашивая пол в ярко-красный цвет у моих ног. Управляющий магазином нашел полотенца и крепко завязал их вокруг раны. Затем он позвонил в скорую помощь. Обычно он был довольно бесполезен, но на этот раз действовал с удивительной эффективностью. Больница была поблизости, к счастью, но к тому времени, как я добрался туда, полотенца были насквозь пропитаны кровью, и кровь, которую они не могли впитать, капала на асфальт. Люди шарахались от меня в стороны. Казалось, они думали, что я получил травму в драке. Я не чувствовал боли, но кровь не прекращала течь.
Доктор был спокоен, когда снял пропитанные кровью полотенца, остановил кровотечение жгутом на запястье, продезинфицировал рану и зашил её, сказав, чтобы я пришел снова на следующий день. Вернувшись в магазин пластинок, управляющий сказал мне идти домой: он отметит, что я отработал свою смену. Я сел на автобус до общежития и сразу пошел в комнату Нагасавы. С нервами на пределе из-за пореза, мне хотелось поговорить с кем-нибудь, и я давно не видел Нагасаву.
Я нашел его в его комнате, пьющим банку пива и смотрящим урок испанского по телевизору.
— Что с тобой случилось? — спросил он, увидев мой бинт.
— Порезался, ничего серьезного, — ответил я. Он предложил мне пиво, но я отказался.
— Подожди минутку. Это скоро закончится, — сказал Нагасава и продолжил практиковать своё испанское произношение. Я вскипятил воду и заварил себе чашку чая с чайным пакетиком. Испанка диктовала примерные предложения: «Я никогда не видела такой ужасной погоды!», «Многие мосты были смыты в Барселоне». Нагасава читал текст вслух на испанском.
— Какие ужасные предложения! — сказал он. — Вечно дают такую ерунду.
Когда программа закончилась, он выключил телевизор и достал ещё одно пиво из своего маленького холодильника.
— Ты уверен, что я тебе не мешаю? — спросил я.
— Ничуть. Я от скуки с ума схожу. Точно не хочешь пива?
— Нет, правда не хочу, — сказал я.
— О, да, на днях вывесили результаты экзаменов. Я сдал!
— Экзамен в Министерство иностранных дел?
— Точно. Официально это называется «Экзамен на должность первого класса службы внешних дел». Какая шутка!
— Поздравляю! — сказал я и протянул ему левую руку для рукопожатия.
— Спасибо.
— Конечно, я не удивлен, что ты сдал.
— Я тоже не удивлен, — рассмеялся Нагасава. — Но приятно, что это теперь официально.
— Думаешь, уедешь за границу, когда поступишь на службу?
— Нет, сначала год обучения. Потом отправляют за границу на некоторое время.
Я сделал глоток чая, а он пил своё пиво с явным удовлетворением.
— Я отдам тебе этот холодильник, когда уеду отсюда, — сказал Нагасава. — Хочешь его? Для пива отлично подходит.
— Да, я бы хотел, но разве он тебе не нужен будет? Ты же будешь жить в квартире или что-то такое.
— Не глупи! Когда я уеду отсюда, я куплю себе большой холодильник. Я собираюсь жить на широкую ногу! Четыре года в такой дыре — это достаточно. Я не хочу видеть ничего, что использовал здесь. Назови что угодно, я тебе отдам — телевизор, термос, радио...
— Я приму всё, что ты хочешь отдать, — сказал я. Я взял учебник испанского со стола и уставился на него. — Ты начинаешь учить испанский?
— Да. Чем больше языков знаешь, тем лучше. У меня талант к ним. Я сам выучил французский и он у меня почти идеальный. Языки — как игры. Выучишь правила одного, и все остальные работают по тому же принципу. Как женщины.
— Ах, размышления о жизни! — сказал я с сарказмом. — В любом случае, скоро нужно поужинать.
— Ты имеешь в виду охоту на женщин?
— Нет, нормальный ужин. Ты, я и Хацуми в хорошем ресторане. В честь моего нового места работы. Мой старик платит, так что пойдем в какое-нибудь дорогое место.
— Разве не лучше просто тебе и Хацуми?
— Нет, будет лучше, если ты тоже будешь. Мне будет комфортнее, и Хацуми тоже.
О, нет, это снова Кидзуки, Наоко и я.
— Я останусь на ночь у Хацуми после этого, так что присоединяйся только на ужин.
— Ладно, если вы оба этого действительно хотите, — сказал я. — Но, в любом случае, что ты собираешься делать с Хацуми? Ты поедешь за границу после завершения обучения, и, вероятно, не вернешься на несколько лет. Что с ней будет?
— Это её проблема.
— Я не понимаю, — сказал я.
Поставив ноги на стол, Нагасава сделал глоток пива и зевнул.
— Слушай, я не собираюсь жениться. Я это ясно дал понять Хацуми. Если она хочет выйти замуж за кого-то, пусть выходит. Я не буду ей мешать. Если она хочет меня ждать, пусть ждёт. Вот что я имею в виду.
— Надо отдать тебе должное, — сказал я. — Ты думаешь, что я сволочь, не так ли?
— Именно так.
— Слушай, мир по своей природе несправедлив. Я не писал эти правила. Так было всегда. Я ни разу не обманывал Хацуми. Она знает, что я сволочь, и что она может уйти от меня, как только решит, что больше не может это выносить. Я сказал ей это с самого начала.
Нагасава допил пиво и закурил сигарету.
— Есть ли что-то в жизни, что тебя пугает? — спросил я.
— Эй, я не полный идиот, — сказал Нагасава. — Конечно, жизнь иногда меня пугает. Но я не принимаю это за основу всего остального. Я собираюсь выкладываться на все сто и идти так далеко, как смогу. Я возьму то, что хочу, и оставлю то, что не хочу. Так я намерен жить, и если дела пойдут плохо, я остановлюсь и пересмотрю свою стратегию. Если подумать, несправедливое общество — это общество, которое позволяет тебе использовать свои способности на полную катушку.
0 Комментарии