На следующей лекции тоже не было никаких признаков Мидори. Что с ней случилось? Прошло десять дней с тех пор, как мы последний раз разговаривали по телефону. Я думал позвонить ей, но решил не делать этого. Она сказала, что позвонит сама.
В тот четверг я увидел Нагасаву в столовой. Он сел рядом со мной с подносом, полным еды, и извинился за то, что наша «вечеринка» оказалась такой неприятной.
— Ничего страшного, — сказал я. — Мне следовало бы поблагодарить тебя за отличный ужин. Хотя, признаюсь, это был странный способ отпраздновать твою первую работу.
— Ты можешь это сказать.
Прошло несколько минут, пока мы ели в молчании.
— Я помирился с Хацуми, — сказал он.
— Я не удивлен.
— Мне тоже пришлось быть жестким с тобой, как я помню.
— Почему столько извинений? Ты болен?
— Возможно, — сказал он с несколькими легкими кивками. — Хацуми говорит, что ты посоветовал ей уйти от меня.
— Это имеет смысл, — сказал я.
— Да, наверное, так, — сказал Нагасава.
— Она замечательная девушка, — сказал я, потягивая мисо-суп.
— Я знаю, — сказал он со вздохом. — Слишком замечательная для меня.
Я спал мертвым сном, когда прозвенел звонок, сообщивший, что у меня есть звонок. Он вернул меня из глубины сна в полное замешательство. Казалось, будто я спал с головой, погруженной в воду, пока мой мозг не распух. Часы показывали 6:15, но я не знал, это утро или вечер, и не мог вспомнить, какой день. Я посмотрел в окно и понял, что флага на шесте нет. Вероятно, это был вечер. Значит, поднятие флага все-таки имело какой-то смысл.
— Привет, Ватанабэ, ты сейчас свободен? — спросила Мидори.
— Я не знаю, какой сегодня день?
— Пятница.
— Утро или вечер?
— Конечно, вечер! Ты такой странный! Сейчас, ну, 6:18 вечера.
Так это все-таки был вечер! Точно, я лежал на кровати и читал книгу, когда задремал. Пятница. Мой мозг начал работать. В пятничные вечера мне не нужно было идти в магазин пластинок.
— Да, я свободен. Где ты?
— Станция Уэно. Почему бы тебе не встретиться со мной в Синдзюку? Я выхожу сейчас.
Мы договорились о времени и месте и повесили трубки.
Когда я пришел в DUG, Мидори сидела в самом конце стойки с напитком. На ней было мятое мужское белое пальто, тонкий желтый свитер, синие джинсы и два браслета на одной руке.
— Что ты пьешь? — спросил я.
— Том Коллинз.
Я заказал виски с содовой и заметил, что у ног Мидори стоял большой чемодан.
— Я уезжала, — сказала она. — Только что вернулась.
— Куда ты ездила?
— На юг в Нара и на север в Аомори.
— За одну поездку?!
— Не будь дураком. Может, я странная, но не могу ехать на север и на юг одновременно. Я поехала в Нара с моим парнем, а потом уехала в Аомори одна.
Я потягивал виски с содовой, затем зажег спичку, чтобы поджечь Мальборо, которую Мидори держала между губами.
— Должно быть, у тебя было тяжелое время, с похоронами и всем остальным.
— Нет, похороны - это пустяк. У нас уже был большой опыт. Надеваешь черное кимоно и сидишь как леди, а остальные занимаются делами — дядя, сосед, кто-то ещё. Они приносят саке, заказывают суши, говорят утешительные слова, плачут, кричат, делят памятные вещи. Всё просто. Прогулка. По сравнению с уходом за больным день за днем, это абсолютный пикник. Мы с сестрой были вымотаны. Мы не могли даже плакать. У нас не осталось слёз. Вообще. Только когда ты так делаешь, они начинают шептаться: «Эти девочки холодны, как лёд». Поэтому мы никогда не будем плакать, это просто то, какие мы есть. Мы могли бы притвориться, но никогда не сделали бы ничего подобного. Ублюдки! Чем больше они хотели видеть нас плачущими, тем больше мы были решительны не давать им такого удовольствия. Мы с сестрой совершенно разные, но в таком деле мы в полной гармонии.
Браслеты Мидори звякнули на её руке, когда она помахала официанту и заказала ещё один Том Коллинз и маленькую миску фисташек.
— Итак, после окончания похорон и когда все разошлись по домам, мы с сестрой пили саке до заката. Осушили одну из тех огромных бутылок на полгаллона и половину другой, и всё это время мы критиковали всех — этот идиот, тот сволочь, один выглядит, как грязная собака, другой — как свинья, такой-то лицемер, тот мошенник. Ты не представляешь, какое это было облегчение!
— Могу себе представить.
— Мы напились и легли спать - обе в отключке. Спали часами, и если звонил телефон или что-то ещё, мы просто игнорировали. Мёртвые для мира. Наконец, после того как мы проснулись, заказали суши и обсудили, что делать. Мы решили закрыть магазин на время и насладиться жизнью. Мы убивались несколько месяцев и заслужили перерыв. Моя сестра хотела просто проводить время с парнем, а я решила взять своего парня в поездку на пару дней и трахаться как сумасшедшие. — Мидори закрыла рот и потерла уши. — Ой, извини.
— Всё нормально, — сказал я. — Значит, ты поехала в Нару.
— Да, мне всегда нравилось это место. Храмы, парк с оленями.
— И вы трахались как сумасшедшие?
— Нет, совсем нет, ни разу, — вздохнула она. — Как только мы вошли в гостиничный номер и бросили наши сумки, у меня начались месячные. Настоящий поток.
Я не мог сдержать смех.
— Эй, это не смешно. Я была на неделю раньше! Я не могла перестать плакать, когда это случилось. Думаю, весь стресс сбил меня с толку. Мой парень так разозлился! Он такой: сразу же злится. Но это не моя вина. Не то чтобы я хотела, чтобы у меня начались месячные. И, ну, у меня они и так довольно обильные. В первые день-два я ничего не хочу делать. Убедись в том, что будешь держаться от меня подальше в это время.
— Я бы рад, но как мне это узнать? — спросил я.
0 Комментарии