— Зачем ты это сделала? — спросил я.
— Не знаю, просто хотела показать ему. Половина меня происходит от его спермы, верно? Почему бы не показать ему? «Вот дочь, которую ты создал». Я была немного пьяна в то время. Думаю, это сыграло свою роль.
— Полагаю.
— Моя сестра вошла и чуть не упала. Там я была перед мемориальной фотографией отца, вся голая. Думаю, ты бы тоже удивился.
— Полагаю, да.
— Я объяснила, почему я это делаю, и сказала: «Так что сними свою одежду тоже, Момо (её зовут Момо), и сядь рядом со мной и покажи ему», но она не захотела. Она ушла в шоке. У неё очень консервативная жилка.
— Другими словами, она относительно нормальная, ты хочешь сказать.
— Скажи, Ватанабэ, что ты думал о моем отце? — спросила Мидори.
— Я не очень хорошо ладил с людьми, которых только что встретил, но с ним мне было комфортно наедине. Мы говорили о разных вещах.
— О каких вещах?
— Об Эврипиде, — сказал я.
Мидори громко рассмеялась.
— Ты такой странный! Никто не говорит об Эврипиде с умирающим человеком, которого только что встретил!
— Ну, никто не сидит перед мемориальным портретом своего отца голой!
Мидори хихикнула и позвонила в колокольчик на алтаре.
— Спокойной ночи, папа. Мы сейчас повеселимся, так что не беспокойся и ложись спать. Тебе больше не больно, верно? Ты мертв, так что всё в порядке? Я уверена, что тебе не больно. Если тебе плохо, лучше пожалуйся богам. Скажи им, что это слишком жестоко. Надеюсь, ты встретишь маму и у вас всё получится. Я видела твои причиндалы, когда помогала тебе в туалет. Впечатляюще! Так что выложись на полную. Спокойной ночи.
Мы по очереди приняли ванну и переоделись в пижамы. Я одолжил почти новую пару пижам её отца. Они были немного малы, но лучше, чем ничего. Мидори расстелила для меня матрас на полу в комнате с алтарем.
— Тебе не страшно спать перед алтарем? — спросила она.
— Совсем нет. Я ничего плохого не сделал, — сказал я с улыбкой.
— Но ты останешься со мной и будешь держать меня, пока я не усну, правда?
— Правда, — сказал я.
Практически сваливаясь с маленькой кровати Мидори, я держал её в объятиях. Носом прижатый к моей груди, она положила руки мне на бедра. Моя правая рука обвилась вокруг её спины, в то время как я пытался не упасть, держась за каркас кровати левой рукой. Это была не совсем ситуация, способствующая сексуальному возбуждению. Мой нос лежал на её голове, и её коротко подстриженные волосы временами щекотали меня.
— Давай, скажи мне что-нибудь, — сказала Мидори, уткнувшись лицом в мою грудь.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
— Что угодно. Что-то, что заставит меня чувствовать себя хорошо.
— Ты очень милая, — сказал я.
— Мидори, — сказала она. — Скажи моё имя.
— Ты очень милая, Мидори, — поправил я себя.
— Что значит очень милая?
— Настолько милая, что горы рушатся, а океаны высыхают.
Мидори подняла лицо и посмотрела на меня.
— У тебя особый способ с словами.
— Я чувствую, как моё сердце смягчается, когда ты это говоришь, — сказал я с улыбкой. — Скажи что-нибудь ещё более приятное.
— Мне ты очень нравишься, Мидори. Очень сильно.
— Насколько сильно?
— Как весенний медвежонок, — сказал я.
— Весенний медвежонок? — Мидори снова подняла взгляд. — Что это значит? Весенний медвежонок.
— Ты идёшь по полю одна весной, и вдруг появляется этот милый маленький медвежонок с бархатной шерсткой и блестящими глазками. И он говорит тебе: «Привет, маленькая леди. Хочешь покувыркаться со мной?» И вы с медвежонком проводите весь день в объятиях друг друга, кувыркаясь по склону, покрытому клевером. Красота, правда?
— Да. Очень красиво.
— Вот насколько ты мне нравишься.
— Это самое лучшее, что я когда-либо слышала, — сказала Мидори, прижавшись к моей груди. — Если я тебе так сильно нравлюсь, ты сделаешь всё, что я скажу, верно? Ты не разозлишься, правда?
— Нет, конечно, нет.
— И ты будешь заботиться обо мне всегда и всегда.
— Конечно, буду, — сказал я, поглаживая её короткие мягкие мальчишеские волосы. — Не волнуйся, всё будет хорошо.
— Но мне страшно, — сказала она.
Я нежно обнял её, и вскоре её плечи начали подниматься и опускаться, и я услышал ровное дыхание сна. Я выскользнул из её кровати и пошёл на кухню, где выпил пиво. Совсем не чувствовал сонливости, так что подумал о том, чтобы почитать книгу, но не нашёл ничего достойного поблизости. Я подумал вернуться в комнату Мидори, чтобы поискать книгу, но не хотел будить её, роясь, пока она спит.
Я сидел и смотрел в пустоту некоторое время, потягивая пиво, когда мне пришло в голову, что я нахожусь в книжном магазине. Спустился вниз, включил свет и начал искать на полках с мягкими обложками. Там не было ничего, что бы меня заинтересовало, и большинство того, что мне понравилось, я уже читал, но мне нужно было что-то читать, несмотря ни на что. Я выбрал выцветший экземпляр «Под колесом» Германа Гессе, который, должно быть, долго лежал в магазине непроданным, и оставил деньги за него на кассе. Это был мой небольшой вклад в сокращение долгов книжного магазина Кобаяси.
Сидел за кухонным столом, пил пиво и читал «Под колесом». Впервые я читал этот роман, когда поступил в школу. А теперь, спустя восемь лет, я читал ту же книгу на кухне девушки, в пижаме её умершего отца. Забавно. Если бы не эти странные обстоятельства, я, вероятно, никогда бы не перечитал «Под колесом».
У книги были свои устаревшие моменты, но как роман она была неплохой. Я медленно двигался по страницам, наслаждаясь каждой строкой, в тишине книжного магазина посреди ночи. На полке на кухне стояла пыльная бутылка бренди. Я налил немного в кофейную чашку и сделал глоток. Это согрело меня, но не помогло почувствовать сонливость.
){kind=link}
0 Комментарии