— Ну, конечно, но...
— Вот почему я была так зла на тебя! Я хотела дать тебе хороший пинок под зад. Я имею в виду, мы не видели друг друга все это время, и ты был настолько погружен в свои мысли об этой другой девушке, что даже не посмотрел на меня! Как я могла не злиться на тебя? Но помимо всего этого, я уже давно чувствовала, что мне лучше держаться от тебя подальше на некоторое время. Чтобы прояснить все в своей голове.
— Какие вещи?
— Наши отношения, конечно. Доходило до того, что мне было гораздо приятнее быть с тобой, чем с ним. Я имею в виду, разве не думаешь, что это странно? И сложно? Конечно, он мне все еще нравится. Он немного эгоистичен и узкомыслящ, и даже немного фашист, но у него много хороших качеств, и он первый мужчина, к которому я почувствовала серьезные чувства. Но ты, ну, ты для меня особенный. Когда я с тобой, я чувствую, что что-то просто правильно. Я верю в тебя. Ты мне нравишься. Я не хочу тебя терять. Я становилась все более и более запутанной, поэтому пошла к нему и спросила, что мне делать. Он сказал мне прекратить встречаться с тобой. Сказал, что если я собираюсь встречаться с тобой, то должна расстаться с ним.
— И что ты сделала?
— Я рассталась с ним. Просто так. — Мидори положила в рот сигарету Marlboro, прикрыла ее рукой, пока зажигала, и затянулась.
— Почему?
— «Почему»? — закричала она. — Ты что, сумасшедший? Ты знаешь английское сослагательное наклонение, понимаешь тригонометрию, можешь читать Маркса, и не знаешь ответа на что-то столь простое? Почему ты вообще должен спрашивать? Почему ты заставляешь девушку говорить такое? Ты мне нравишься больше, чем он, и все. Конечно, я хотела бы влюбиться в кого-то более симпатичного. Но я не влюбилась. Я влюбилась в тебя!
Я попытался что-то сказать, но слова застряли у меня в горле.
Мидори бросила свою сигарету в лужу.
— Можешь перестать смотреть на меня так? Ты заставишь меня расплакаться. Не волнуйся, я знаю, что ты влюблен в другую. Я не жду от тебя ничего. Но хотя бы обними меня. Эти два месяца были для меня очень тяжелыми.
Я раскрыл зонтик, и мы пошли за игровую зону, обнявшись. Наши тела тесно прижались друг к другу, и наши губы встретились. Запах дождя пропитал её волосы и джинсовую куртку. Тела девушек такие мягкие и теплые! Я чувствовал её грудь, прижатую к моей груди сквозь одежду. Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз имел физический контакт с другим человеком?
— В тот день, когда я в последний раз видела тебя, той ночью я поговорила с ним, и мы расстались, — сказала Мидори.
— Я люблю тебя, — сказал я ей. — От всего сердца. Я никогда не хочу отпускать тебя снова. Но я ничего не могу сделать. Я не могу сделать первый шаг.
— Из-за неё?
Я кивнул.
— Скажи, ты спал с ней?
— Один раз. Год назад.
— И с тех пор ты её не видел?
— Видел дважды. Но мы ничего не делали.
— Почему нет? Она не любит тебя?
— Это сложно сказать, — сказал я. — Всё очень запутано. И это длится так долго, что я уже не знаю, что к чему. И она тоже. Всё, что я знаю, это то, что у меня есть своего рода ответственность в этом всём, и я не могу просто отвернуться. По крайней мере, так я чувствую сейчас. Даже если она меня не любит.
— Позволь сказать тебе кое-что, Ватанабэ, — сказала Мидори, прижавшись щекой к моей шее. — Я настоящая, живая девушка, с настоящей, живой кровью, текущей в моих венах. Ты держишь меня в своих объятиях, и я говорю тебе, что люблю тебя. Я готова сделать всё, что ты мне скажешь. Может, я немного сумасшедшая, но я хорошая девушка, честная, я усердно работаю, я довольно симпатичная, у меня красивая грудь, я хорошо готовлю, и мой отец оставил мне трастовый фонд. В общем, я настоящая находка, не так ли? Если ты не возьмешь меня, я уйду к кому-то другому.
— Мне нужно время, — сказал я. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать, разобраться и принять решения. Прости, но это всё, что я могу сказать на данный момент.
— Да, но ты действительно любишь меня от всего сердца, верно? И ты никогда не хочешь отпускать меня снова, верно?
— Я сказал это и имел в виду.
Мидори отстранилась от меня с улыбкой на лице.
— Хорошо, я подожду! Я верю в тебя, — сказала она. — Но когда ты возьмешь меня, ты возьмешь только меня. И когда ты держишь меня в своих объятиях, ты думаешь только обо мне. Понятно?
— Я всё понял.
— Мне всё равно, что ты сделаешь со мной, но я не хочу, чтобы ты меня ранил. Я уже достаточно пострадала в своей жизни. Более чем достаточно. Теперь я хочу быть счастливой.
Я прижал её к себе и поцеловал в губы.
— Брось этот чертов зонт и обними меня обеими руками — крепко! — сказала она.
— Но мы промокнем до нитки!
— И что с того? Я хочу, чтобы ты перестал думать и крепко обнял меня! Я ждала этого два целых месяца!
Я опустил зонт и крепко обнял её под дождем. Тусклый шум шин на шоссе окутывал нас, как туман. Дождь лил без остановки, без звука, пропитывая её волосы и мои, текущий как слезы по нашим щекам, по её джинсовой куртке и моему желтому нейлоновому ветровке, распространяясь в тёмных пятнах.
— Как насчет того, чтобы вернуться под крышу? — спросил я.
— Пойдем ко мне. Сейчас дома никого нет. Мы оба простудимся, если останемся так.
— Это правда.
— Кажется, мы только что переплыли реку, — сказала Мидори, улыбаясь. — Какое чудесное чувство!
Мы купили большое полотенце в отделе постельного белья и по очереди заходили в ванную, чтобы высушить волосы. Затем мы поехали на метро, с нужными доплатами за билеты, к её квартире в Мёгадани. Она позволила мне принять душ первым, а потом приняла душ сама. Одолжив мне халат, пока моя одежда сушилась, Мидори переоделась в поло и юбку. Мы сидели за кухонным столом, пили кофе.
0 Комментарии