Раны Мо Цина зажили необычным образом, но его тело не проявляло никаких признаков болезни. Каждый день он занимался делами Ваньлу, не показывая никаких отклонений.
Хотя я чувствовала, что с ним всё в порядке, но иногда слышала, как люди жаловались, что Ли Чэньлань стал раздражительнее. Однако, по отношению ко мне я не замечала изменений в его настроении. Что бы я ни сказала, он всегда соглашался.
Даже когда он был занят, если я настаивала, чтобы Гу Ханьгуан проверил его пульс, Мо Цин безропотно протягивал руку для осмотра. Но, несмотря на свою репутацию величайшего целителя, Гу Ханьгуан не мог понять, как Мо Цин так быстро выздоровел.
И Мо Цин, казалось, тоже не чувствовал никаких недомоганий.
Он продолжал жить своей обычной жизнью, погрузившись в дела Ваньлу, но как только появлялось свободное время, он незаметно появлялся рядом со мной.
Неважно, учила ли я Чжи Янь искусству меча, гуляла ли с Ши Ци по рынкам или обсуждала механизмы с Сыма Жуном, Мо Цин всегда был рядом. Он никогда не вмешивался, а просто тихо наблюдал.
Когда я учила Чжи Янь танцевать на остриях скал, он стоял под деревом и смотрел на меня с улыбкой. Я оборачивалась, смотрела его, и его взгляд был полон утреннего света.
Когда я и Ши Ци ходили по рынкам, скупая всё, что попадалось нам на глаза, он иногда появлялся, чтобы помочь нести покупки. Он брал мои вещи одной рукой, а другой держал меня за руку.
Ши Ци ворчала, но он не обращал внимания и улыбался так ярко, как радуга.
Когда я работала с Сыма Жуном над механизмами, Мо Цин сидел рядом, вставляя свои комментарии. Сыма Жун рассказывал о новостях в мире, а Мо Цин добавлял свои замечания, делая рассказы ещё более интересными.
Я улыбалась ему, а его лицо было нежным, как весенний ветер.
Но самое главное, каждую ночь, в тишине нашей спальни, он шептал моё имя, исследовал каждую частичку моего тела, заставляя меня забыть обо всём на свете.
Каждую ночь я погружалась в это удовольствие, забывая обо всём на свете.
Во все годы моего правления Ваньлу, когда я была сильнейшей и непобедимой, не было ни одного момента, когда бы я чувствовала себя так, как сейчас с Мо Цинем. Эти дни были, как сон, пока однажды Гу Ханьгуан не пришёл ко мне с уставшим взглядом.
— Я знаю, что случилось с Ли Чэньланем, — сказал он.
Моё сердце сжалось, и я почувствовала, что не хочу знать правду. Но прежде чем Гу Ханьгуан успел рассказать мне, что он узнал, появился Линь Цзы Юэ, весь в крови.
— Я виноват, но теневая стража всего лишь выполняла мои приказы. Они не заслуживают наказания. Прошу вас, простите их и дайте им шанс продолжить служить Ваньлу, — умолял он, опускаясь на колени.
Я была ошеломлена.
После битвы с Цзяном У, многие раненные теневые стражи были отправлены в Ваньлу на лечение и наказаны ссылкой в шахты. Я думала, что после этого всё улеглось. Но Линь Цзы Юэ вдруг появился с просьбой о помиловании, и я не понимала, почему.
— Разве я не отправила вас на работы в шахты? Разве это наказание недостаточно сурово? — спросила я, недоумевая. По сравнению с тем, как я наказывала предателей раньше, это было мягким наказанием.
— Владыка хочет казнить всех бывших теневых стражников, — ответил Линь Цзы Юэ, упав на колени.
— Что? — ахнула я.
— Владыка хочет казнить всех, кто был наказан работами в шахтах.
— Где Мо Цин? — спросила я, поднимаясь.
— У главных ворот.
Используя мгновенное перемещение, я оказалась у главных ворот. Гу Ханьгуан последовал за мной.
На воротах было установлено несколько деревянных столбов, к которым были прикованы и повешены несколько теневых стражников. Моё сердце дрогнуло. Мо Цин стоял под воротами и холодно смотрел на приговорённых.
— Оторвите им языки за болтовню, — приказал он.
Охранники взяли ножи и начали выполнять приказ, но я остановила их:
— Стойте.
0 Комментарии