Если я перегибала палку, он легко мирился: мне достаточно было поцеловать его в щёку. Но в день, когда Цинь Цяньсянь вышел из уединения, Мо Цин не успокоился даже от поцелуя.
Дело в том, что...
В тот день мы с ним плыли по озеру.
Чжи Янь много раз предлагала, чтобы кто-то из нас с Мо Цином вернулся на пост главы Ваньлу, но ни у меня, ни у него не было такого желания.
Пока я дрейфовала в пустоте, мне казалось, что ничего больше не имело значения. Всё, что происходило раньше, всё это можно было заменить. Единственное, что невозможно было заменить, это наше взаимное присутствие друг для друга.
Я не хотела тратить время, проведенное с Мо Цином, на что-то другое. Мо Цин тоже не хотел. Поэтому, как только я смогла снова использовать магию, Мо Цин повёл меня путешествовать, наслаждаться природой и жизнью.
В тот день я лежала на лодке и пила вино, наблюдая за Мо Цином, который стоял на корме. Когда наши взгляды встретились, я поманила его:
— Как ты думаешь, пахнет ли сегодняшнее вино?
За время, что мы проводили вместе, Мо Цин уже знал мои привычки и понимал, что я задумала что-то озорное. Поэтому он просто улыбнулся и не ответил.
Но разве я, Лу Чжао Яо, позволю ему остаться равнодушным?
Я поднялась, держа в руке кувшин с вином, и, покачиваясь на лодке, подошла к корме. Лодка закачалась, и я, потеряв равновесие, обхватила шею Мо Цина, приподняла голову и укусила его за подбородок. Затем подняла ногу и потерлась коленом о его тело.
— Теперь чувствуешь аромат вина?
— Чжао Яо, — позвал он, — на нас смотрит обезьяна с дерева.
— Какая это обезьяна так смела? — Я оглянулась, собираясь вызвать заклинание, чтобы сбить её, но Мо Цин обнял меня за талию. Я удивилась и потеряла равновесие. Вместо того, чтобы поддержать меня, он перевернул лодку, и мы оба упали в воду. Вода была прозрачной и освежающей — истинное наслаждение летнего дня.
Он приподнял мой подбородок и сказал:
— Теперь обезьяна нас не видит.
Я рассмеялась.
— Ты и вправду странный.
После нашей шалости в воде, я отдышалась на его плече и вдруг заметила на горизонте удивительное сияние.
— Смотри, что это? — спросила я Мо Цина. Он тоже обернулся и с удивлением сказал:
— Кто-то достиг совершенства в культивации.
В этом мире никто не был ближе к совершенству, кроме Цинь Цяньсяня.
Мы с Мо Цином привели себя в порядок и отправились в Цяньчэнь.
Цинь Цяньсянь был нашим великим благодетелем. Если он собирался вознестись, то мы должны были проститься с ним.
Там мы встретили Ши Ци. Цинь Цяньсянь поднимался на облаке, шаг за шагом возносясь к небесам. За свои долгие годы я впервые видела, как кто-то действительно достиг успеха в культивации. Всё остальное казалось мифами.
Ши Ци пыталась догнать его на мече, но Цинь Цяньсянь двигался слишком быстро и вскоре исчез. Ши Ци осталась в воздухе. Она смотрела на небо, и не хотела возвращаться.
Ранее они рассказывали мне, что после победы над Цзяном У, Цинь Цяньсянь десять лет углублял свои знания, используя учеников Цяньчэня для усиления печати демона, что помогло быстро изгнать злую энергию из Мо Цина. За это время Цинь Цяньсянь также помог нам, что способствовало его собственному прогрессу в культивации. Он давно достиг совершенства, но скрывал это. После разрушения печати он ушел в уединение, и все думали, что он восстанавливается после разрушения печати.
Но оказалось, что он просто ждал момента для вознесения.
Я позвала Ши Ци заклинанием. Она подошла ко мне и выглядела потерянной.
— Почему я не рада за Цинь Цяньсяня? Почему мне так пусто на душе?
Я подумала и решила, что не стоит говорить ей слишком многого.
— Пойдем, поедим мяса, это поможет.
Она кивнула и ушла.
Я смотрела на оставшиеся облака на небе и размышляла. Вознесение Цинь Цяньсяня могло не быть удачей для Ши Ци, но для нас с Мо Цином оно было благом. Если бы не его сила, мы, возможно, никогда не выбрались бы из печати...
Постойте...
Возможно, удача вдовы святого именно в этом?
Мо Цин прищурился:
— Какая вдова?
Я нащупала на груди зеркало... Вот оно что, Зеркало прозрения.
Я взглянула на Мо Цина, и его лицо стало ещё более суровым. Я невинно посмотрела на него и сказала:
— Ты же знаешь, я не могла иначе.
— Поговорим об этом дома.
Я поцеловала его в щеку, но его выражение не смягчилось. Тогда я поднялась на цыпочки и поцеловала его снова. Он обнял меня, но всё равно выглядел сердитым. Я начала садиться на землю.
— Ой, внезапно ослабли ноги, надо нести меня.
— Лу Чжао Яо...
— Если не на руках, можно на спине, но я не могу идти.
Я залезла ему на спину. Мо Цин, не зная, что делать, в конце концов, поднял меня, и, вздохнув, сказал:
— За то, что скрыла от меня, тебе придется понести наказание.
Я прижалась к его спине и вздохнула:
— Ой, ещё и голова заболела.
— Болит или нет, но наказание будет.
— Ой, и сердце болит! Ты меня больше не жалеешь!
— ...
— Получил и не ценишь, ай, какая я несчастная...
— Ладно...
— Ох, какая я несчастная.
— ...Не будет наказания.
— Поцелуй меня.
Я поцеловала его в ухо, наблюдая за тем, как его лицо краснеет, как вечерняя заря.
Наступил вечер, небо окрасилось в красный, птицы возвращались в гнёзда, и люди возвращались домой.
0 Комментарии