Чан Юань проснулся от странного ощущения на лице. Открыв глаза, он увидел малыша, которому было около года или двух, тыкавшего его лицо своими липкими пальцами. Встретившись с внезапным взглядом проснувшегося Чан Юаня, ребёнок замер, но через мгновение начал лепетать и с ещё большим усердием тыкать его в лицо.
Мужина потерпел несколько ударов, а затем поймал малыша за руку и сел. Он огляделся и понял, что находится в убогой хижине, где кроме соломы ничего не было. Настоящая нищета. Он не видел Эр Шэн и собрался встать, когда вдруг почувствовал, что пальцы его руки стали тяжелыми. Оказалось, что малыш, лежащий на полу, укусил его за палец и теперь сосал его, как грудь матери.
Чан Юань безмолвно смотрел на него и ждал, что ребёнок отпустит его сам. Но тот продолжал сосать с удовольствием, не проявляя никакого желания отпускать палец.
Что же делать? Чан Юань хотел бы как-то припугнуть малыша, но он казался таким хрупким, что любое действие могло бы его повредить. В этот момент раздался резкий звук треснувшей двери, который отвлёк его внимание. Он обернулся и увидел в дверях женщину в лохмотьях и с бледным лицом. У её ног лежала разбитая глиняная миска.
Малыш, увидев женщину, отпустил палец Чан Юаня и, сев на пол, начал ползти к ней, гулко называя её «сестра». Женщина сначала отступила на два шага, но затем, словно осознав что-то, решительно схватила ребёнка и побежала к выходу.
Шатаясь и в панике, она пыталась уйти, но Чан Юань заподозрил неладное и пошёл следом. Когда он вышел из хижины, то оказался в пустынном переулке. Тут он увидел Эр Шэн, которая стояла в оцепенении, как бревно. На улице царила мёртвая тишина, и лишь изредка раздавались звуки кашля и стоны. В воздухе витал запах разложения и гари, а в углу улицы кто-то сжигал что-то, от чего поднимался чёрный дым.
Эти сцены напоминали Чан Юаню события давно минувших дней, когда произошла атака трупных демонов. Но теперь он ясно понимал, что это была эпидемия, а не колдовство. В этом месте не было зла или демонов, только человеческое отчаяние и безграничное уныние.
— Эр Шэн.
На знакомый голос она вздрогнула и обернулась. В её глазах была пустота, скрывающая под собой ужас.
— Чан Юань... Мы действительно вышли из Города Пустоты?
— Здесь нет ни песка, ни барьеров. Это мир людей.
Его воспоминания оборвались на том моменте, когда они вошли в красный свет. Затем всё поглотила тьма, и он очнулся уже здесь.
— Мир людей... мир людей... — Эр Шэн повторяла эти слова, не веря в реальность происходящего.
Чан Юань осторожно погладил её по голове, понимая, что это место вызывает у неё неприятные воспоминания. Вдруг он заметил женщину, которая в панике пробегала мимо. Сжав руку Эр Шэн, он сказал:
— Пойдём, посмотрим.
В укромном уголке две женщины держали на руках младенцев. Они выглядели истощёнными и измученными. Эр Шэн не понимала, что происходит, пока не увидела, как женщины обменялись детьми. Младенцы начали плакать, покинув родные руки, а женщины заплакали в ответ, их лица выражали отчаяние и боль. Наконец, одна из женщин, старшая, отвернулась и ушла.
Когда женщина ушла, младенец начал плакать ещё громче. Женщина, оставшаяся с ребёнком, тоже начала плакать, но вскоре положила его на землю и подняла камень, готовясь убить его.
Эр Шэн в ужасе закричала:
— Что ты делаешь! — Она бросилась вперёд, выбила камень из рук женщины, и подняла ребёнка. — Как ты можешь!
Женщина, лежа на земле, зарыдала и сказала:
— У меня нет другого выхода... Мы давно не ели. Отец умер от болезни, мать умирает от голода, муж тоже болен. Я не знаю, что делать...
Эр Шэн была потрясена:
— Ты... ты хотела съесть ребёнка? А та женщина, она тоже?
Женщина, закрыв лицо, плакала:
— Это же наш ребёнок... Я не могу сделать этого сама, поэтому мы обменялись детьми.
Чан Юань нахмурился, Эр Шэн побледнела. Она бросила ребёнка Чан Юаню и побежала за ушедшей женщиной.
Женщина на земле продолжала плакать. Чан Юань посмотрел на неё и спросил:
— Почему ты не уедешь отсюда, не найдёшь другой путь?
— Ворота были закрыты ещё до того, как эпидемия распространилась. Никто не может выйти, нет ни еды, ни лекарств. Люди умирают всё больше... — Женщина заплакала ещё сильнее. — Говорят, на горе Лушань, за городом, есть лекарство. Если бы его добыли, все могли бы выздороветь. Но проклятая стража города боится, что болезнь распространится на другие города и его накажут за это... Он не выпускает никого, и мы все заперты здесь. Даже если не заразимся, мы умрём от голода.
0 Комментарии