Мэй Линь отправилась в город, чтобы продать добычу и шкуры. Получив за это серебро, она обошла все городские аптеки, но никто не мог помочь в лечении разорванных жил. Однако, её усилия не были совсем напрасны: один старый врач рассказал, что на юге Чжун Чжоу живёт знахарь, который, возможно, сможет помочь.
Чжун Чжоу находился недалеко от Аньяна, всего около ста ли, и Мэй Линь могла добраться туда за полдня. Но говорили, что знахарь постоянно переезжает из деревни в деревню, и встретить его было сложно.
Мэй Линь подробно расспросила о местонахождении знахаря, его привычках и стоимости лечения, но старый врач только покачал головой и сказал:
— Я знаю только, что такой человек существует, остального не знаю. Об этом знахаре я услышал случайно от одного крестьянина.
Мэй Линь приняла решение о том, что, как бы то ни было, нужно попытаться. Девушка поблагодарила старого врача и попрощалась с ним. Перед уходом он дал ей совет, от которого её руки и ноги похолодели. Вернувшись в деревню, она не могла вспомнить, как добралась до дома, и при виде закрытых ворот ей на мгновение захотелось уйти прочь.
Однако, она этого не сделала.
Открыв калитку, она даже улыбнулась. Как обычно, Мэй Линь помогла Мужун Цзин Хэ с личными нуждами, изменила его положение, а затем вскипятила воду для его купания, но не упомянула о знахаре.
Погрузив Мужун Цзин Хэ в слегка горячую воду, она направилась к выходу.
— Куда ты? — спросил он.
Обычно, когда он принимал ванну, она помогала ему тереть спину и массировала те места, которые долгое время подвергались давлению, чтобы избежать пролежней.
Мэй Линь замерла на мгновение. Она не обернулась и мягко сказала, что идёт пить лекарство. Мужун Цзин Хэ больше не сказал ни слова.
На кухне она увидела котелок с лекарством у очага. Мэй Линь ощутила резкую боль в сердце, гораздо сильнее, чем ожидала. Она согнулась, опираясь кулаком о грудь, и только через некоторое время смогла выпрямиться.
С дрожью в руках она взяла чашку, налила в неё лекарство и выпила его. Однако, теперь одной чашки было недостаточно, чтобы унять боль, поэтому она вылила весь оставшийся отвар в чашку, оставив лишь сухие травы на дне.
Когда она вернулась в комнату, Мужун Цзин Хэ уловил запах лекарства и нахмурился.
— Перестань пить это зелье, от него болит голова, — сказал он.
Мэй Линь слабо улыбнулась, но не ответила. Её саму от запаха лекарства начинало тошнить, и она чувствовала, что стоит ей наклониться, как весь отвар выйдет обратно. Но не пить лекарство было ещё хуже — боль лишала её сил, и она не могла ничего делать.
Она встала на колени у ванны и погрузила руку в воду. Мэй Линь обнаружила, что вода всё ещё тёплая. Она опустила глаза и на некоторое время задумалась, пока Мужун Цзин Хэ не спросил её, что не так.
Смущённо улыбнувшись, она сказала, что всё в порядке, и начала раздеваться.
Мужун Цзин Хэ был удивлён. Не успев осознать, что происходит, он увидел, как она осталась в одном нижнем белье и тоже вошла в ванну. Вода перелилась через край и потекла на пол.
В его памяти сохранился один случай, когда она мыла его в реке, но больше ничего подобного не происходило. Он не понимал, почему она сегодня ведёт себя так странно, и это вызвало у него беспокойство.
— В городе что-то интересное произошло? — спросил он, нарушив внезапно возникшую тишину, когда её мягкое тело коснулось его спины.
Мэй Линь, повесив мокрое бельё на край ванны, начала осторожно тереть его спину. Она рассказала о продаже добычи в городе, но умолчала о посещении врача:
— Добычи было мало, и после покупки риса денег почти не осталось. Завтра я хочу уйти дальше в горы. Если удастся поймать тигра или леопарда, у нас будет достаточно меха для зимней одежды.
Мужун Цзин Хэ встревожился, но не подал виду и спокойно спросил:
— Надолго ли ты?
— Максимум два-три дня, минимум один-два дня, — ответила Мэй Линь, вытирая старые шрамы на его спине. — Я попрошу охотника присмотреть за тобой, пока меня не будет. Вернусь и поблагодарю его.
Мужун Цзин Хэ молчал. Он не мог попросить её не уходить, но и не мог не чувствовать себя подавленным.
Пальцы Мэй Линь мягко коснулись круглого шрама на его спине, видимо, от стрелы. В первый раз, когда она мыла его, обнаружила, что под его роскошной одеждой скрывается множество уродливых шрамов. Тогда Мэй Линь поняла, почему он всегда оставался одетым во время близости.
— Откуда у тебя эти шрамы? — спросила она, хотя и догадывалась.
Он был командиром войск, сражавшимся на боевых полях, и не мог не получить ранения. Она хотела услышать его рассказ о прошлом. Оглядываясь назад, она поняла, что их общение сводилось к спорам и интригам.
— Сегодня ты слишком разговорчива, — ответил Мужун Цзин Хэ, не скрывая раздражения.
Глаза Мэй Линь, наполненные надеждой, потускнели, но она всё же слегка улыбнулась, хотя эта улыбка не доходила до глаз. Она больше ничего не сказала, а только внезапно обняла его сзади, крепко прижимая к себе, словно пыталась удержать что-то неуловимое.
Мужун Цзин Хэ замер. Он вспомнил слова Вэй Лао-эра, и на его лице появилась насмешливая улыбка.
— Ты думаешь... — он нарочно сделал паузу, прежде чем продолжить, — я могу удовлетворить тебя сейчас? — Хотя его тело ещё могло откликнуться, у него не было желания быть под женщиной.
Мэй Линь замерла, осознав его намёк. Она не стала возражать и медленно отпустила его.
* * *
В феврале цветут персики. Белеют абрикосы, рапсовые цветы покрывают поля, а листья ивы, становятся, словно изумрудными...
В саду Мэй Линь стирала их одежду, напевая тихую песню. Её голос был немного хриплым, не таким чистым и мелодичным, как раньше.
Мужун Цзин Хэ лежал на кровати, и его тело всё ещё источало лёгкий аромат трав и чистоты после купания. Запах лекарства смешивался с её ароматом.
Был полдень. Редкий для зимы солнечный день не согревал, но был ярким. Лучи солнца, проникая сквозь старую оконную бумагу, касались его век. Они, как и её внезапный поцелуй, нежно пробуждали его чувства.
Вспомнив этот момент, он невольно улыбнулся, а взгляд, направленный наружу, стал мягким.
0 Комментарии