— У меня нет особых причуд, но я ненавижу тратиться впустую, — сказал он, прищурившись на яркое солнце. — Я вижу, что тебе осталось недолго, так что лучше останься здесь и помоги мне выращивать нефрит.
— Взращивать нефрит? — переспросила Мэй Линь в недоумении. Её не беспокоила мысль о том, что ей осталось жить недолго, но она не считала, что подобное можно решить несколькими словами, поэтому решила пока не вдаваться в детали.
— Просто использовать твою жизненную силу для укрепления нефрита, — терпеливо объяснил знахарь.
Его руки не могли оставаться в покое: он почесал подбородок, затем голову, так что кожа посыпалась хлопьями.
Мэй Линь нахмурилась. Она подумала, что он предложил обмен её жизни на лечение, но не успела спросить, как знахарь продолжил:
— Мне твоя жизнь ни к чему. Сколько тебе суждено прожить, столько и проживёшь.
Несмотря на его грубый вид, его глаза были острыми и проницательными, как будто он видел её мысли.
Мэй Линь слегка улыбнулась и кивнула. Даже если бы он не выдвинул это требование, она всё равно нашла бы способ остаться рядом с ним после лечения Мужун Цзин Хэ, чтобы попытаться выжить.
Что касается остального... что касается Мужун Цзин Хэ, их пути разойдутся.
* * *
Мэй Линь всегда знала, что усилия не всегда приносят плоды, и что в мире много случаев, когда на добро отвечают злом. Однако, когда она оказалась в ловушке за пределами города Аньяна, её сердце сжалось от боли.
На её розыскных листовках было чётко указано, что она является шпионкой и что её обвиняют в покушении на короля Цзин Бэя.
В этот момент она сдалась, позволив людям связывать её руки и забрать кинжал, который никогда ей не принадлежал. В ушах звучали жалобы знахаря, и это вызвало у неё чувство вины. Её глупость привела к её гибели, но не должна была затрагивать других.
Пятый день телега катилась по дороге, как будто не имела конца.
Мэй Линь, дрожа от боли, съёжилась в углу телеги. Без лекарства боль становилась невыносимой, и она не могла поднять голову.
Знахарь, сидя в другом углу, вернулся к своему обычному ленивому состоянию после двух дней жалоб. Без острых предметов, но с трубкой в зубах, он наблюдал за прохожими, как за обезьянами, точно так же, как они смотрели на него.
— Как ты? — наконец, не выдержав, спросил он женщину, свернувшуюся в углу телеги.
Мэй Линь долго не реагировала, и только когда он подумал, что она снова потеряла сознание, она медленно покачала головой. Её движение было настолько слабым, что его можно было не заметить.
Знахарь вздохнул, вынул трубку изо рта и слегка постучал её по её плечу. Он увидел, как она дёрнулась.
— Подними голову, я не привык говорить с чёрной макушкой.
Прошло некоторое время, прежде чем Мэй Линь медленно подняла голову, открывая бледное лицо, покрытое потом. Она выглядела как призрак, её красота исчезла.
Знахарь покачал головой, но удержался от язвительных комментариев. Он достал из кармана маленькую глиняную бутылочку.
— Ты обещала взращивать нефрит. Болезнь так и не вылечена, нефрит не взращён, а теперь нас обоих поймали. Что за дела? — бормотал он, открывая бутылочку и вытряхивая из неё жёлтую пилюлю. — Это средство я использую для лечения ядовитых скорпионов. Оно ядовито, но снимет боль... Ты, в любом случае, долго не протянешь, так хоть меньше будешь страдать.
Рука Мэй Линь, несмотря на дрожь от боли, не колебалась. Она всегда верила в то, что стоит жить, даже если приходится терпеть боль. Но теперь, когда боль стала невыносимой и впереди не было надежды, смерть казалась легким выходом.
Солдаты, сопровождавшие их, не обращали внимания на их действия. Они сидели на лошадях, выпрямив спины, как копья, и редко разговаривали друг с другом. Их вид был далёк от обычных стражников.
После приёма лекарства боль действительно уменьшилась. Это было даже лучше, чем отвар корня лотоса и мандрагоры. Мэй Линь облегчённо вздохнула и вытерла пот со лба. Она посмотрела на высохшие деревья вдоль дороги. Девушка поняла, что даже зная о вреде отвара, она всё равно бы его приняла, чтобы справиться с болью, как и сейчас.
Тот мужчина... Мужун Цзин Хэ слишком хорошо понимал людскую природу. Он мог выставить ловушку прямо перед ней, и она всё равно бы в неё попала.
Мэй Линь глубоко вздохнула и сжала одежду на груди. В её глазах, безжизненных и лишённых фокуса, отражалась пустота.
Десять дней спустя телега прибыла в место, о котором Мэй Линь даже не могла подумать.
Цзин Бэй.
Цзин Бэй — самый северный и самый суровый город Да Янь. Когда они прибыли, снег уже не раз покрыл землю. Черная утрамбованная дорога была покрыта тонким слоем снега, который превратился в грязь под ногами прохожих.
Знахарь дрожал, как и Мэй Линь. Только знахарь дрожал от холода, а Мэй Линь — от приступа боли. Охранники, одетые не намного теплее, стояли прямо и не двигались, словно горы.
— Знал бы... апчхи... что предстоит длинный путь, я бы... апчхи... надел больше одежды, — знахарь свернулся в маленький клубок и бесконечно чихал. Он подумал о том, как хорошо бы сидел дома на солнце, а теперь оказался в этом проклятом месте.
«Зимнюю одежду я не успела сделать...» — подумала Мэй Линь, взглянув на него с грустью. Она осознала, что у неё нет лишней одежды, чтобы одолжить ему. Её сердце снова болезненно сжалось.
0 Комментарии