Чем дальше они шли на юг, тем реже шел снег, но дождей становилось все больше. К вечеру дождь уже шел непрерывно с самого полудня.
Трижды в день каждый решал свои дела в своей комнате. Когда Цин Янь вернулся после того, как обслужил Мужун Цзин Хэ, он обнаружил, что в его комнате уже кто-то был. На столе стояла дымящаяся кастрюля для хого и несколько блюд с привычными закусками.
— Наконец-то вернулся! — раздался радостный голос Юэ Циня, и он потянул его к столу. — Быстрее, мы уже умираем от голода! — Сказав это, он пнул дверь ногой и закрыл ее.
Мэй Линь с улыбкой раскладывала всем столовые приборы. Трупный призрак, который накладывал рис по мискам, увидев Цин Яня, немного дрогнул, остановился и стал выглядеть обеспокоенным, словно боялся упрека за то, что вошел в его комнату без разрешения.
Цин Янь никогда в жизни не ожидал, что кто-то будет ждать его в комнате. Обычно в его комнате было тихо и холодно, и он к этому привык. Но сейчас он почувствовал, как в груди разливается тепло.
Заметив его необычное выражение лица, трупный призрак начал нервничать. Он поставил миску и собирался подойти, но не решился.
— Есть в одиночку всегда кажется грустным занятием, — радостно заговорил Юэ Цинь, не обращая внимания на напряженность в комнате. Он обычно боялся Цин Яня, который всегда был серьезен и высокомерен, но из-за своих отношений с Мэй Линь, стал чувствовать себя увереннее. — Я люблю шумные компании. Чем больше людей, тем лучше. Брат Цин Янь, не сердись, это моя идея, я позвал сюда и брата Ши Гуя [пер. трупный призрак].
Юэ Цинь сначала хотел просто пообедать с Мэй Линь, но она предложила позвать и Цин Яня, чтобы тот не ел холодную еду. Так Юэ Цинь пригласил и трупного призрака.
Цин Янь ослабил свою серьезность и с легкой улыбкой сказал:
— Это прекрасно. Я уже много лет не ел вместе с другими.
Он сел рядом с Мэй Линь, взял у неё палочки и сразу положил несколько кусочков тофу в кастрюлю.
Трупный призрак расслабился и продолжил накладывать рис. Он подошёл к Цин Яню и вежливо протянул миску.
Цин Янь принял её и, немного задумавшись, сказал:
— Ты не мой слуга, не нужно быть таким официальным.
— Да, брат Ши Гуй, не будь таким скованным, так еда будет невкусной, — добавил Юэ Цинь с улыбкой.
Ши Гуй покраснел и немного замялся, но затем расслабился и больше не выглядел таким напуганным. Мэй Линь заметила, что уши Цин Яня слегка покраснели, и улыбнулась про себя. Она не понимала, как эти двое оказались вместе, но всё сложилось хорошо.
Юэ Цинь был сиротой. Когда Ши Гуй доставил письмо во дворец, Цин Янь отправил людей, чтобы узнать о семье трупного призрака, и узнал, что его родители умерли, а жена давно вышла замуж за другого. По сути, все четверо здесь были одинокими людьми. Несмотря на разные происхождения и статусы, они чувствовали себя вместе, как дома.
Мэй Линь не могла говорить. Цин Янь привык есть молча, а Ши Гуй был молчаливым по природе, поэтому только Юэ Цинь весело болтал без умолку, создавая атмосферу.
Когда ужин был в самом разгаре, в дверь внезапно постучали, а затем открыли.
— Цин Янь... — голос Мужун Цзин Хэ раздался одновременно с тем, как дверь открылась.
Однако, увидев происходящее внутри, он внезапно замолчал.
В этот момент Мэй Линь как раз клала рыбу на тарелку Цин Яню, Юэ Цинь накладывал мясо в миску Ши Гую, который пытался избежать этого, но не осмеливался. Когда они увидели Мужун Цзин Хэ, все замерли.
Цин Янь первым пришел в себя. Он быстро поставил палочки и встал, незаметно заслоняя собой Мэй Линь.
— Господин, — он был немного озадачен.
Это было его время обеда, и он не понимал, почему Мужун Цзин Хэ решил прийти лично. Несмотря на это, он был готов немедленно выйти.
Однако, Мужун Цзин Хэ вошел в комнату.
— Ешь, потом поговорим, — сказал он, сам усаживаясь на кровать Цин Яня. В комнате не было лишних стульев, и кроме кровати сидеть было негде.
Остальные трое, наконец, пришли в себя и поспешно встали.
Мужун Цзин Хэ жестом показал им продолжать, чтобы они не обращали на него внимания. Но Цин Янь не мог просто так не обращать внимания, поэтому он пошел заваривать чай, а затем вернулся к столу.
С такой важной персоной, наблюдающей за ними, четверо не могли вести себя, как раньше. Атмосфера стала натянутой. Даже Юэ Цинь, который обычно не умолкал, замолчал и, кроме как класть еду в миску Ши Гуя, больше не говорил.
Мэй Линь, сидевшая спиной к кровати, чувствовала на себе особенно сильное давление, как будто ее поджаривали на медленном огне. Ей было трудно сидеть спокойно и есть.
Через некоторое время Цин Янь не выдержал, отложил палочки и, встретившись с вопросительными взглядами остальных, посмотрел на Мужун Цзин Хэ, который, попивая чай, продолжал наблюдать за ними.
— Я поел. Вы, когда закончите, идите отдыхать, не нужно убирать, — мягко сказал он Мэй Линь, в его глазах читалось утешение. Затем он встал и добавил: — Господин, давайте выйдем.
— Ничего, здесь поговорим, — Мужун Цзин Хэ оставался на месте, его глаза сверкали.
Цин Янь понял, что своим предыдущим поведением вызвал недовольство, но он не собирался отступать. Взглянув на Мэй Линь, которая не смеялась с тех пор, как вошел Мужун Цзин Хэ, он вздохнул и пошел вперед, заслоняя ее от взгляда господина.
Мужун Цзин Хэ с усмешкой посмотрел на него, осознавая его намерения, но ничего не сказал, а только тихо произнес:
— С завтрашнего дня будете обедать в зале, а не прятаться в маленькой каюте, чтобы никто не говорил, что я плохо обращаюсь со своими слугами.
Цин Янь кивнул и подумал: «Неужели он пришел только ради этого, ведь это кажется незначительным».
Юэ Цинь поднял голову, посмотрел на Мэй Линь и Ши Гуя, а затем, не сдержавшись, сказал с улыбкой:
— Господин, вы хотите, чтобы мы ели с вами?
Цин Янь нахмурился, собираясь упрекнуть его за несоблюдение этикета, но Мужун Цзин Хэ вдруг рассмеялся.
— Почему бы и нет? С завтрашнего дня будете есть со мной.
Юэ Цинь смутился, увидев сжатые губы Мэй Линь. Он пожалел о своих словах, но было уже поздно.
Дождь не прекращался и на следующий день, более того, усилился. Юэ Цинь, уроженец Наньюэ, сказал, что там часто бывают такие дожди, поэтому он чувствовал себя вполне комфортно. Юноша целый день бегал по каютам и иногда выбегая на палубу, словно обезьянка, которая не уставала и не успокаивалась.
0 Комментарии