Глубокой ночью я снова проснулся от кошмара. Вокруг царила мёртвая тишина. Слышался только звук ветра, который шуршал бамбуковые листья, словно шёл мелкий дождь.
Я накинул одежду и вышел наружу. Жар, наполнивший меня во сне, сменился ледяным холодом от одного дуновения ветра.
Я искал уединения и медленно поднялся к павильону Маньхуа. Шум водопада как раз скрывал мой внутренний беспокойный голос, а окружающая тишина, напротив, только подчёркивала его.
Я встал на острие крыши павильона и посмотрел вниз на горы. Одной рукой коснулся чёрного нефритового изображения мифической птицы, символа горы Чжао У.
Раньше я часто приносил сюда Чанпу. Она беззаботно каталась на нефритовой птице, как на деревянной лошадке, указывая в разные стороны и спрашивая, что это за места, и могу ли я отвезти её туда.
Я всегда кивал, но обещаний было слишком много, а пути слишком длинными — мы не успели их пройти.
Вновь налетевший холодный ветер заставил меня закашляться. В лунном свете я заметил чёрную фигуру у ручья в долине. Я знал, что это Е Нянь. Иногда она ночами стирает у ручья или собирает цветочную росу перед рассветом.
Я только съел чашку её каши, но Янь Шан решил специально перевести её сюда, чтобы она ухаживала за мной. Это было слишком большим преувеличением. Я всё равно не мог есть, но её чай был неплохим. Когда-то Чанпу тоже пыталась заваривать мне чай, но даже лучшие сорта в её руках превращались в трату.
Я до сих пор помню, как она, краснея и вываливая язык, смущённо говорила:
— Простите, мастер, я, кажется, слишком много заварила чая...
У меня сжалось сердце, и я внезапно осознал, что мне хочется выпить заваренного ею чая.
На самом деле я не скучаю по ней.
Я думал, что смерть Чанпу сильно меня огорчит. Всё-таки мы были вместе много лет, я видел, как она росла. Но, освободившись от мирских чувств и желаний, я держал в руках её потухший камень жизни и, кроме секундной пустоты в голове, не почувствовал ни грусти, ни боли.
Первые три года после её исчезновения я оставался спокоен, даже более чем прежде, и моя практика достигла новых высот. Но в последние два года я всё чаще думал о ней, и за последние три месяца эти мысли стали преследовать меня, как навязчивый кошмар.
Я не понимаю, что со мной происходит?
Е Нянь подошла к ручью, огляделась по сторонам, а затем, в свете луны, внезапно сбросила с себя одежду. Под ней не было ничего, и её сверкающее белизной тело выскользнуло из тёмного одеяния. Оно было изящным и соблазнительным до крайности. В моей голове промелькнула молния, и хотя лицо оставалось бесстрастным, дыхание вдруг участилось. Я поспешно отвернулся, мысленно упрекая себя за слишком хорошее зрение и слишком ясное видение. Сквозь грохот водопада я, к своему удивлению, смог расслышать, как она осторожно вошла в воду, и звук брызг воды, в которой она плескалась.
Я спустился с павильона Маньхуа и тихо вздохнул. За столько лет разве я не сталкивался с искушениями? В тренировках девяти небесных законов горы Чжао У категорически запрещены любые контакты с женщинами. Разные секты пытались разрушить мою духовную практику, используя всевозможные подлые уловки, от соблазна до отравления. Когда они увидели, что я не поддаюсь, даже мужчины приходили с намерением соблазнить меня.
А теперь я растерялся, увидев обнажённое тело женщины? Похоже, мои силы слабеют.
0 Комментарии