Даньшэнь как-то сказал мне, что лучший способ отомстить человеку — это сначала заставить его страдать, а потом убить его. Это и приятно, и даёт удовлетворение. После этого можно отбросить всё и начать новую жизнь.
Я тогда только покачала головой. Может ли такая глубокая ненависть, когда хочется, чтобы другой умер, действительно так легко исчезнуть, чтобы можно было начать всё с чистого листа?
Когда я поднялась на гору Чжао У, то не собиралась покидать её живой.
Даньшэнь смеялся надо мной, называя глупой, но таких глупцов, как я, он повидал немало. Когда его снежный волк вытащил моё тело из пропасти, он лишь крикнул: «Только тело ешь, голову оставь мне».
Но волк не тронул меня, потому что много лет назад, когда мы с Ду Чжуном были на Тяньшане, я уже встречала его. Тогда он упал в ледяную трещину, и, измождённый голодом, был на грани смерти. Я умоляла Ду Чжуна спасти его.
У животных есть верность, у людей — нет.
Когда Даньшэнь привёл меня в чувство, я не испытала никакой благодарности. Он учил меня, что если человек больше не видит смысла жить, то ему нужно научиться ненавидеть.
Я попросила у Даньшэня три вещи: яд «Суо Чаньцао», яд «Цилинь» и лекарство, вызывающее смерть. Первые два предназначались для Ду Чжуна, последнее — для меня, чтобы мой камень жизни потух, и Ду Чжун подумал, что я мертва.
Даньшэнь потребовал, чтобы я отработала три года служанкой, чтобы вернуть долг за спасённую жизнь, а также обменяла своё лицо на эти три средства.
Я согласилась.
Даньшэнь был лучшим целителем и художником в мире.
Ду Чжун любил рисовать пейзажи, а Даньшэнь любил рисовать лица.
Я не знала, зачем ему понадобилось моё изуродованное лицо, оставшееся после падения с обрыва. Внешность для меня больше не имела значения. Он заменил его на другое, яркое и соблазнительное лицо, сказав, что старое ему надоело.
Позже я увидела своё прежнее лицо, отремонтированное и висящее на стене в его коллекции. Оно выглядело спокойно, словно спало, с закрытыми глазами.
Даньшэнь был человеком с дьявольской красотой. Смена лица для него была подобна смене одежды. Я никогда не знала, как он выглядит на самом деле. Иногда он был мужчиной, иногда — женщиной, и его спутниками были только животные.
Через три года я вернулась на гору Чжао У, вооружённая ядами «Суо Чаньцао» и «Цилинь». Я уничтожила своё лицо, притворилась немой и неграмотной. Так мне было легче приблизиться к Ду Чжуну.
«Суо Чаньцао» — это медленно действующий афродизиак, способный разрушить волю и разум человека. Он не оставляет следов. Каждый раз я добавляла его в небольшом количестве в его чай. Одежду Ду Чжуна я стирала в воде, настоянной на этом яде. День за днём он начинал меняться. Ночью его часто мучили кошмары, а я рассчитывала время и шла к ручью собирать росу и стирать бельё.
Мне нужно было, чтобы он обратил на меня внимание, но при этом я избегала прямого контакта. Он был слишком умен, и я боялась, что в его присутствии не смогу скрыть свою ненависть.
Соблазнить мужчину — дело несложное, но если это Ду Чжун, то всё иначе. Без «Суо Чаньцао» я бы никогда не смогла этого сделать.
Я планировала подождать ещё два месяца, чтобы быть полностью уверенной, прежде чем действовать. Но слухи о том, что Ду Чжун собирается отдать своё место Янь Шану, а Ювэнь Хао намерен захватить власть, заставили меня поторопиться. На пятую годовщину и три месяца со дня смерти Чанпу, в полнолуние, я подмешала в чай Ду Чжуна яд Цилинь и афродизиак Суо Чаньцао. Янь Шан отправился в Шучжун, остальные ученики не могли подниматься на гору без разрешения, и это была идеальная ночь для моего плана.
Ду Чжун не ожидал подвоха и оказался отравлен, как я и предполагала. Яд, приготовленный Даньшэнем, был настолько искусным, что даже боги не смогли бы его обнаружить, а Ду Чжун не был богом.
Я помогла ему лечь на ложе. Он был охвачен жаром и желанием, вызванными ядом. Он не мог применить свои силы для сопротивления, и на его лбу выступил пот. Однако, его сознание оставалось ясным.
— Кто тебя послал?
Я села рядом с ним и посмотрела на него, а затем уставилась на луну за окном.
— Не для кого-то, только ради себя.
0 Комментарии