Хэ Суе взглянул на часы, переключил их на дату и осознал, что сегодня канун Нового года. Учебное здание было пустым и тихим, свет горел только в нескольких лабораториях. Большинство студентов давно ушли, и в огромной стерильной лаборатории он остался один.
Три года подряд Хэ Суе проводил Новый год именно таким образом, погрузившись в исследования. Бабушка и бабушка звонили ему, но он всегда говорил, что слишком занят и не может вернуться. Постепенно Новый год для него потерял своё значение.
У него не было дома, не было семьи, с которой можно было бы вместе встречать Новый год, не было аромата пельменей в полночь и непрерывных звонков с поздравлениями. Он не хотел этого праздника.
Из соседней лаборатории донесся звонок мобильного, и Эдисон Чен запел:
Merry, Merry Christmas, lonely, lonely Christmas, хочется поздравить, но не знаешь кого, любовь запуталась в узлах….
Эхо гуляло по пустым коридорам.
Внезапно он почувствовал тоску и тяжело вздохнул. Услышав звуки шагов на коридоре, он замер в ожидании чего-то. Шаги остановились, и никто не вошёл. Не появилось человека с контейнером, чтобы сказать:
— Хэ Суюэ, хватит работать, это ведь канун Нового года! Пойдём, иначе я всё съем сама.
Он всегда смеялся над ней и говорил:
— Есть пельмени в чистой комнате — разве это не оскорбление научных инструментов?
Тогда он не хотел возвращаться домой на Новый год и оставался в лаборатории. Чжан Илинь сопровождала его, и они вместе праздновали, поедая пельмени и рисовые шарики. В полночь он отвозил её на вокзал, и снова оставался один.
Однако, каким бы ни было это бегство, в душе всегда оставалась пустота и ощущение отсутствия дома. Он снял перчатки, взял телефон и набрал номер дедушки. Трубку тут же взяли, и детский голос спросил:
— Алло, дом дедушки Хэ, кого вы ищете?
Он рассмеялся, почувствовав прилив теплоты:
— Это я, дядя, Хэ Шоуу.
Малыш фыркнул:
— Дядя меня обижает, я не Хэ Шуу, я Хэ Шоучжэн!
В этот момент кто-то на другом конце провода воскликнул:
— Суе? Мама, папа, это звонит Суе!
Не желая, чтобы старики волновались, он мягко сказал племяннику:
— Дядя скоро вернётся. Передай бабушке и дедушке, чтобы они уже поужинали. Не ждите меня.
— Дядя, ты должен принести мне новогодние деньги, иначе я не открою дверь!
— Ладно, маленький скряга! Пока, до встречи.
— Договорились! До встречи!
* * *
Магазины уже закрылись, но лавка возле больницы всё ещё работала. Хозяин, держа в руках миску, приветствовал его:
— Парень, только что вернулся из другого города? Покупай, сделаю скидку, все отмечают Новый год!
Он горько усмехнулся, осознав, что действительно выглядит, как чужак.
Сидя в автобусе, он наблюдал за спешащими прохожими. Водитель с улыбкой сказал:
— Парень, тебе повезло, это последний рейс на сегодня. После этого мы тоже идём домой праздновать.
Он воспринял это, как хороший знак на будущий год.
Давно уже не было такого, чтобы вся семья собиралась вместе за одним столом. В семье Хэ было мало людей, и их едва хватало, чтобы заполнить стол. Маленький племянник Хэ Шоучжэн весело болтал, все смеялись. После ужина они сели на диван, ожидая новогоднего шоу.
Хэ Шоучжэн, держа в руках сок, подбежал и прыгнул на колени к Хэ Суе.
— Дядя, пошли запускать фейерверки!
Во дворе собралось много детей, небо озарялось яркими вспышками. Хэ Шоучжэн радостно бегал по снегу, держа в руках «волшебную палочку». Его лицо светилось счастьем и радостью.
Хэ Суюэ вспомнил своё детство. Когда-то он был таким же счастливым, но счастье всегда казалось кратковременным.
Когда Хэ Шоучжэн устал и его обувь промокла от снега, он жалобно позвал:
— Дядя!
Хэ Суе поднял его и понёс домой. Как только они сели, зазвонил телефон. Пришли поздравительные сообщения от Ли Цзе, затем от Фан Кэсинь и Цю Тяня, а также от старых друзей и коллег.
Хэ Шоучжэн, сменив обувь, сидел рядом и играл в телефоне. Вдруг телефон зазвонил снова, и племянник, пытаясь произнести имя, сказал:
— Дядя, звонит Шэнь Си Фань!
Он взял телефон и мягко поправил:
— Её зовут Шэнь Сифань, а не Шэнь Си Фань!
Он встал и пошёл в сад, чтобы ответить на звонок.
Было шумно, вероятно, она находилась в ресторане. Звуки бокалов и веселья доносились через телефон. Шэнь Сифань весело сказала:
— Хотя до полуночи ещё далеко, я боюсь, что потом дозвониться будет сложно. И ещё, боюсь, что не доживу до полуночи, потому что уже выпила много, и голова совсем не соображает.
Он усмехнулся:
— Сколько ты выпила?
Она замялась:
— Полбутылки белого и полбутылки красного. Чувствую себя так, будто напилась до отвала, и ничего толком не съела. Моя семья — одни пьяницы, обошли всех по кругу и снова начали. Даже мой младший кузен напился до беспамятства.
Она болтала, размахивая руками, а рядом раздавался смех детей:
— Тётя, ты пьяная!
Шэнь Сифань упрямо ответила:
— Я ещё могу пить! — Потом обратилась она к Хэ Суе: — Я серьёзно, приходи вечером, возьмём арахис, маринованные бобы, откроем бутылку водки, и будем пить до победного конца!
 в жизни – Глава 44. Миндаль. Часть 1){kind=link}
0 Комментарии