Любить тебя – это лучшее, что я сделал(а) в жизни

Она засмеялась, прикрыв рот рукой:

— Цю Тянь действительно был прав. Вы оба не просто медлительные, а очень медлительные. Ну ладно, я просто хотела спросить. Слышала, ты собираешься уехать за границу?

— Да, и это тоже сказал Цю Тянь?

— Ага, он даже переживает, что ты можешь отнять у него работу. Он сказал, что ему снится, будто кто-то шепчет ему на ухо: «Цяо Тянь, ты исчерпал свой талант, пора уступить место товарищу Хэ».

Хэ Суе, закатив глаза, пробормотал:

— Этот парень... У меня совсем другая специализация, с чего бы ему такое говорить?

— Старший брат, а Шэнь Сифань знает, что ты уезжаешь?

— Думаю, нет. Вы ведь никому не говорили, верно?

— Ты же сам попросил нас молчать, кто бы осмелился сказать лишнее слово? Ладно, мне пора возвращаться в университет, начальник ждёт.

— Хорошо, отдохни там как следует. У меня всё в порядке, спасибо тебе.

Фан Кэсинь тихо засмеялась, повернулась и направилась к двери. Но она вдруг остановилась. Она положила руку на дверную ручку, но не повернула её.

— Старший брат, я ухожу. Пожалуйста, будь счастлив.

Её голос был спокойным и лёгким, словно после того, как с неё сняли тяжёлую ношу, но в нём всё же чувствовалась лёгкая игривая нотка. Хэ Суе внезапно понял, что между ними словно выросла стена, будто они стали чужими. Это чувство называлось «отпустить».

Он понял, что эта девушка наконец-то отпустила прошлое и за одну ночь повзрослела.

— Фан Кэсинь! — вдруг окликнул он её. — На самом деле Цю Тянь...

Однако, она рассмеялась и перебила его:

— Остановись! Тот, кто сам не умеет разбираться в чувствах, не имеет права говорить о других. Старший брат, я пошла. — Она слегка потянула за дверную ручку, и дверь тихо закрылась.

«С этого момента все мы будем счастливы, я в это верю».

* * *

Вечером, когда Шэнь Сифань пришла его навестить, Хэ Суе сидел за ноутбуком, на экране которого был открыт сайт Пенсильванского университета. Шэнь Сифань, заинтересовавшись, подошла ближе, но, увидев страницу, мгновенно отшатнулась.

— Боже мой, опять английский! Ещё немного, и я окончательно сойду с ума!

Хэ Суе воспользовался моментом и схватил её за руку со словами:

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Она замерла, а затем нерешительно произнесла:

— Знаешь, Хэ Суе, ты не мог бы не держать меня за руку, когда говоришь? Это вызывает у меня напряжение.

Он мягко отпустил её руку и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Малышка, ты можешь серьёзно подумать обо мне?

Его признание было настолько простым и бесхитростным, что не содержало даже слов «ты мне нравишься». Но именно в этой простоте была вся его искренность.

Для Шэнь Сифань его просьба оказалась куда трогательнее, чем любые признания других. Он задал вопрос с искренностью и уважением, оставив ей выбор. В этом уважении чувствовалась его готовность принять любой исход, как будто он заранее смирился с возможной неудачей.

Такой человек мог бы подарить ей давно утраченное чувство безопасности.

Однако, вдруг у Шэнь Сифань возникло желание немного его подразнить. Этот человек всегда так хорошо скрывал свои чувства, был таким сдержанным и спокойным, что она ни разу не видела его растерянным.

Она опустила глаза, избегая его взгляда, и после короткой паузы сказала:

— Подумать о чём? Об этом и думать не нужно...

Лицо Хэ Суе слегка побледнело. Он повторял эту фразу в своей голове тысячу раз, и каждый раз, когда она звучала, его сердце то падало в пятки, то замирало. Он не любил рисковать, но сейчас ему пришлось поставить всё на кон. Ответ Шэнь Сифань холодным ветром пронёсся по его душе, оставляя её в тревожном смятении.

Неожиданно она рассмеялась и сказала:

— О чём тут думать, доктор Хэ? Сегодня я так много плакала, но ты так и не понял, что ты мне нравишься. Я, наверное, совсем не умею выражать свои чувства! Тебе обязательно нужно было, чтобы я сказала это прямо?

Хэ Суе удивлённо приоткрыл рот, ощущая, как в его душе расцветают тысячи цветов. Он хотел что-то сказать, но не знал, с чего начать:

— Я…

Шэнь Сифань отвела взгляд, почувствовав, что её слова были слишком смелыми. Никогда в жизни она не говорила так откровенно, но сегодня сделала исключение. Ради этого непонятливого мужчины.

Атмосфера вдруг стала напряжённой, воздух наполнился сладким ароматом.

Его пальцы мягко обвили её ладонь, уверенно и тепло, словно заключая безмолвный обет.

— Хэ Суе, я думала, ты всё понял, а я зря радовалась.

— Я не специально. Днём все были здесь, я не смог ничего сказать. И потом, ты же сама не сказала, откуда мне было знать?

— Хэ Суе…

— Да?

— Я видела ту книгу. Когда ты успел написать все эти рецепты?

— О, это было в прошлый раз, когда я отвёл тебя домой. У меня есть твои старые записи. В некоторых рецептах я уверен, а в некоторых поставил вопросительные знаки. Лекарства всё равно нужно подбирать индивидуально, в зависимости от симптомов.

— Кстати, ты был так напряжён, да? Какое неудачное признание!

— Прости, я впервые говорю такие слова, нет опыта…

Они шли по больничному саду, и Хэ Суе заметил, что руки Шэнь Сифань были холодными. Он знал, что она всегда страдала от этого, независимо от времени года — её руки и ноги всегда были холодными.

Лонган, ягоды годжи, красные финики — всё это укрепляет кровь и жизненные силы. Она сама приготовила ему эту кашу, и когда он выйдет из больницы, он тоже сварит ей что-нибудь. Возможно, таких моментов у них останется не так много, потому что даже если они оба поедут в Америку, расстояние между ними всё равно будет большим.

В шумном городе, когда зажигались вечерние огни, улицы превратились в огромную чёрно-белую скульптуру, освещённую множеством фонарей и заполненную движущимися тенями. Они, держа друг друга за руки, находились в своём собственном тихом уголке, где согревали друг друга.

«Подождём ещё год», — подумал он, — «и тогда я возьму её за руку и в самый прекрасный момент, среди цветов и птиц, скажу ей, глядя в глаза и перед всеми: "Я согласен"».

Да, я согласен прожить с тобой всю жизнь, увидеть, как мир меняется вокруг, и это будет лучшим, что может случиться.

Вернуться к оглавлению