Хуа Сян сделал глоток чая и ответил:
— Её состояние стабилизировалось. Если у тебя будет время, зайди к ней. Ты теперь её единственный ребёнок, и когда она в здравом уме, она не будет больше тревожиться.
Боль в груди становилась невыносимой, и я чувствовала, что не могу дышать. Стараясь сохранить спокойствие, я сделала глубокий вдох, когда Хуа Сян снова заговорил:
— Через некоторое время табличка с именем твоего брата будет отправлена в семейный храм на родине. Тогда я уйду в отставку, чтобы те старики в нашем роду, не видя моей власти, не вздумали чинить препятствия.
— Всё будет так, как решит отец, — ответила я, сжимая кулаки, чтобы не дрогнул голос.
Сейчас для меня не имели значения ни тяжкие преступления, ни моральные принципы, ни добро или зло. Я должна защитить род Хуа, иначе пламя, называемое «раскаянием», рано или поздно сожжёт меня дотла.
— Есть ли у тебя место, куда ты бы хотела поехать? Мы не будем спешить возвращаться на родину. Сначала как следует попутешествуем. Знаешь, за все эти годы на службе я так и не вывез вас куда-нибудь вместе. Это моя вина, что я был так поглощён делами, — сказал Хуа Сян, мягко похлопав меня по плечу.
Моё тело невольно задрожало, и, чтобы не заплакать, я поспешно спросила:
— Отец, можно ли мне взять у вас немного людей?
Хуа Сян удивлённо поставил чашку и спросил:
— С чем связано это желание?
— Хочу заняться одним делом, но у меня слишком мало людей, которых можно использовать, — ответила я.
— Что за дело? Я могу помочь…
— Отец, я хочу сделать это сама, — перебила я его.
Хуа Сян не стал настаивать:
— Людей в доме можешь использовать, как угодно, не нужно даже спрашивать. Если что-то не получится, просто сообщи мне.
— Благодарю, отец, — ответила я, поклонившись.
Это дело я должна сделать сама. Хуа Шэнь погиб, защищая меня, и до того, как Хуа Сян уйдёт в отставку, я должна добиться справедливости для него.
Получив разрешение, я тут же выбрала шестерых самых смышлёных охранников из дома Хуа и сказала им:
— Вы будете по очереди наблюдать за княжеским дворцом Цзиня. Две задачи: первая — следите за всеми действиями наложницы Му, следуйте за ней, когда она выходит, но не привлекайте внимания. Всё, что она делает, и все, с кем встречается, сразу докладывайте мне. Вторая — наблюдайте за тем, не появится ли кто-то ночью во дворце. Если обнаружите, узнайте его местонахождение и вернитесь с докладом.
Охранники согласились и поклонились.
Я, всё ещё сомневаясь, добавила:
— Если вас обнаружат, ничего страшного. Просто скажите, что вы из дома Хуа и следите за Му Яо по моему приказу.
Они обменялись взглядами, но вопросов не задали, а хором ответили:
— Мы поняли.
Я махнула им рукой, знак того, что отпускаю их.
Теперь оставалось только ждать, когда тот человек даст о себе знать. Чжун Сиу сказал, что в эти дни столица находится под строгой охраной, и человеку в чёрном не удастся сбежать. Даже если моих охранников обнаружат, все подумают, что это я из ревности решила следить за Му Яо.
В тот день на холме, встретив Чжун Сиу, я поняла, что он что-то знает, но не говорит, поэтому мне не стоит сидеть без дела. Нужно пойти во дворец и разузнать новости, ведь всё, что происходит в стенах дворца, может вызвать множество последствий.
Я повернулась к Цяньчжи и сказала:
— Отправь во дворец письмо, сообщи, что завтра я приду поблагодарить Императорскую Мать.
Цяньчжи кивнула и вышла. Я же обратилась к Иньсин:
— Помоги мне найти браслет, который Императорскую Мать подарила мне после свадьбы. Теперь, когда я развелась, нужно вернуть некоторые вещи.
Иньсин кивнула и начала рыться в ящиках.
Как бы то ни было, я обязана найти всех, кто стоял за этим покушением, и раскрыть тех, кто был за кулисами. Три дня на печаль и жалость к себе — этого достаточно. Время так ценно, что я не могу позволить себе его терять.
0 Комментарии